Небольшой уральский поселок Новоуткинск отличается любопытными достопримечательностями и великолепной природой.

Координаты для GPS-навигатора

56.989784349108106, 59.55700999999999

Поселок Новоуткинск на карте

Датой основания Новоуткинска считается 1749 год, когда на реке Утке (левом притоке знаменитой реки Чусовой) был пущен чугуноплавильный и железоделательный завод. По реке, на которой он возник, его назвали Уткинским.

Завод принадлежал казне, но уже в 1758 году его продали Ягужинскому, а тот в 1778 году перепродал его крупному уральскому заводчику Савве Яковлеву. По фамилии нового владельца за заводом и заводским поселком закрепилось название Утка Яковлева. При этом находившийся неподалеку на другой речке Утке завод называли Уткой Демидова. С приходом советской власти от «пережитков прошлого» поспешили избавиться. Утку Демидова переименовали в Старую Утку, а Утку Яковлева – в Новую Утку (поскольку это был более молодой завод). В 1937 году поселок переименовали в Новоуткинск.

После гражданской войны Новоуткинский завод заработал лишь в 1927 году, когда на его базе был создан механический завод. Здесь выпускали оборудование для лесоразработок. В связи с началом Великой Отечественной войны в сентябре 1941 года в Новоуткинск эвакуировали из Ленинграда завод «Электрик». Это дало новый импульс развитию поселка. Предприятие, названное впоследствии заводом «Искра», в наши дни — крупнейший в России производитель сварочного оборудования.

Около завода расположен великолепный для уральской глубинки памятник погибшим в Великой Отечественной войне. Также из памятников Новоуткинска стоит отметить монумент в память о дате основания этого населенного пункта. В Новоуткинске есть красивый пруд, окруженный по берегам лесом. Длина пруда – около 5 километров, а ширина – до 500 метров. Здесь хорошее место для отдыха, купания и рыбалки. Пруд на реке Утка был создан в 1749 году при строительстве завода, поскольку все заводские механизмы в ту пору приводились за счет движения воды.

У берега пруда в 1833 году был заложен каменный однопрестольный храм в честь Успения Пресвятой Богородицы. Построенная на средства заводовладельцев Яковлевых церковь была освящена в 1838 году. В 1930-е годы, как и по всей стране, храм закрыли. Сейчас храм восстанавливается. Ниже плотины на правом берегу реки Утки возвышаются очень живописные известняковые скалы. В этих скалах есть небольшая, но симпатичная пещера. Она так и называется – Новоуткинская.

Пещера состоит из двух гротов. Первый, совсем небольшой, — сразу за входом треугольной формы. Нагнувшись, посетитель попадает во второй грот. Он высокий и достаточно просторный. Его высота достигает 4 метров. Даже летом здесь всегда сыро и холодно. Всего в трех километрах отсюда река Утка впадает в Чусовую. В устье Утки с начала XVIII века и до XX века была крупная пристань, с которой каждую весну по Чусовой отправлялись караваны барок с уральским металлом.

Река Чусовая широко известна своими красотами. Здесь, всего в нескольких километрах от Новоуткинска, в селе Слобода можно посмотреть красивейшие скалы: камни Слободской, Георгиевский, Часовой. В некоторых из них есть небольшие гроты. Кстати, именно здесь снимали многие сцены известного советского фильма «Угрюм-река». В селе Слобода – одна из самых красивых на Урале церквей. Георгиевская церковь расположена на живописнейшем месте, прямо на скале над рекой Чусовой. Эта церковь не закрывалась даже в непростые для веры советские времена. В скале под церковью также есть пещера, но попасть в нее можно только с воды.

В лесу чуть выше по течению от Слободского камня можно найти удивительный памятник природы – лиственницу, которой более четырех сотен лет. К сожалению, она сильно пострадала от человеческих рук. Ее ствол у основания практически полностью выжжен. Тем не менее, дерево все еще живет.

Как доехать до поселка Новоуткинск?

Новоуткинск находится примерно в 70 километрах к западу от Екатеринбурга. На автомобиле нужно ехать сначала по Московскому тракту, затем свернуть на Первоуральск. Проехать через весь город, переехать через плотину, миновать Билимбай и ехать далее в сторону Кузино и Староуткинска до поворота на Новоуткинск. Из Екатеринбурга можно доехать и на электричке. От железнодорожной станции Коуровка до Новоуткинска всего лишь около двух километров.

Новая Утка – это поселок городского типа, в двух часах езды от Екатеринбурга по первоуральской ветке, то есть на запад…

Утка – название реки. А по ее берегам: Новая Утка и Старая Утка, два села. Одно-то – Старая – повыше, где запруда. А Новая – это новый поселок – из советского времени. Плотина же на Утке с демидовских времен - там железоделательный заводик… Да и то – у нас на Урале этих-то заводов сотни штук. Если уж золото мыли почти в каждом дворе, то, что про других заводчиков говорить…

Железнодорожная станция называется и сейчас «Коуровка». По одну ее сторону – село Слобода с белой церковью на утесе (всегда была действующая - Георгиевская), по другую – станционное поселение Коуровка с где-то спрятанным в лесу домом отдыха…

От станции до самой Новой Утки – 6 километров хвойным лесом и так, через кладбище, мимо могил, засыпанных рыжей землей – к центру поселка, мимо завода электросварочных аппаратов «Искра» (где в то время работало почти 10 тысяч человек, а сейчас и одной тысяче делать нечего), мимо двухэтажного магазина и нескольких пятиэтажек – в частный сектор, к реке, на самый ее берег – на дачу Уральского филиала института технической эстетики. На площади-то центральной стояла местная достопримечательность - гигантских размеров вождь Ленин, изготовленный местным художником из фанеры, с подпоркой сзади. При ветре Ильич раскачивался и скрипел. А после дождя – вообще срамно было смотреть – краска пузырями шла…

А мы – налево, значит, сворачиваем, где идем до улицы Героев Хасана на дачу.

Дача эта – пара типовых щитовых домиков и «малуха» - избушка на одно окно – последняя на улице и построена на самом берегу. Веранда -застекленная, где, собственно, и происходили методологические бдения, да дощатый нужник у забора, а еще – досками устланная полянка – танцверанда!

От дачи - вниз по лесенке – ступенек 20 будет - причал с лодками. Он же – место умывания. И панорама – на запруду, окаймленную лесом без признаков человеческого обитания…

Слева-то эта запруда имела узкое место – там был изгиб реки, и, знать-то она продолжалась и текла, но мы туда не плавали.

Сама деревня оставалась где-то за «спиной» этой дачи и никаких признаков жизни не показывала… Раз как-то сиганул пьяный мотоциклист в воду вместе с мотоциклом – по большой амплитуде, говорят, летел, так методологи-то помогали доставать этот мотоцикл. Ну, с мотоциклиста, понятное дело, как с гуся вода.

А «лицом» дача смотрела на воду, на сосны и на то, что всегда приятно глазу и не надоедает.

Поскольку предмет моего воспоминательного интереса – это атмосфера и отношения, а не открытия по пути деловых игр и методологии, то и писать буду об этом.

Так получилось, что во ВНИИТЭ я пришла, когда методологический паровозик уже бежал по рельсам наук и контекстов, когда уже был издан «кирпич», и странные фамилии новых классиков ласкали слух и утешали, что это живые люди, а не бронзовые бюсты. Когда одна волна методологов уже уехала заграницу, а, может, и вторая уже дерзала…Когда… Это было в 1977 году.

И потом, каждое лето – эти люди приезжали на Новую Утку и учили уральских дизайнеров и прочих гуманитарных людишек: философов, искусствоведов, художников разным разностям, новому языку, новому мышлению и тому, без чего в нашей уральской провинции уже ни прожить, ни полюбить никак нельзя… Например, постановке цели и формулированию задач, и чем от чего что-то отличается, и как задать правильно вопрос, как ответить на него, и далее – дорога к пониманию, начинающаяся: «А правильно ли я понял?»…

В общем – это было некое пространство, пронизанное токами жизни, природы, разговоров и нехитрых развлечений. Но его обитатели, жители и жительницы, знать не знали и ведать не ведали того, что знал только Он.

Ибо Центром этого был Он. Режиссером, сценаристом, иногда артистом. В общем – демиургом со всеми причитающимися регалиями.

Георгий Петрович Щедровицкий.

Я специально не упоминаю имен известных мне звездных персон, поистине талантливых и удивительных, которых люблю и сейчас.

Потому что – речь только о нем.

…Совершенно он слыл мифом, хотя и был молод. Был горд, но не заносчив (свидетельствую). Мог надрать на семинаре уши, но если человек не понимал, что это игра, то ему и не драли уши, а так – молчали вслед…

Мы, неоперившиеся, только принятые мэнээсами, просто умирали от любопытства… Слухи летали самые непроверенные, но образ Воланда со свитой – да, об этом шептались…образ кружил в непосредственной близости.

На деле оказалось, что ГП совершенно недемонстративный человек, с острым взглядом, быстрыми движениями и вообще не взволнованный, какое впечатление он производит на окружающих. Он производил впечатление не чувственного человека и мог сказать всякой эмоции: «Брысь, под лавку!». Там она и сидела до поры…

Был ли он красив? Если честно, мне кажется, что цвет глаз у него менялся. Они могли быть темно-серыми, светло-коричневыми. Но вот что абсолютно точно – так это то, что ГП был мужчиной, он и выглядел как мужчина и действовал как мужчина.

Если это касалось дела, то все и складывалось на алтарь дела и «птенцы гнезда ГП» воспитывались сурово.

А еще он со вкусом плавал, с удовольствием греб на лодке, танцевал – (большой танцор ГП!), тренировал свою команду (из Москвы) до полного изнеможения и делился с нами тем, что мы были способны взять.

Понятно, что мы интереса для него никакого не представляли (не будем обольщаться). Это была площадка, а коли она была – ее и надо было использовать. А коли был материал, то и надо было…

Впрочем, и собеседниками мы были никакими. И сейчас понятен смысл наших посиделок – ОН рассказывал о жизни. А все остальные МОЛЧАЛИ. Ведь были мы родом из уральских вузов, не отягощенные новыми идеями, степенями, не ездившие за границу, не владевшие языками, не имевшие опыта ПОИСКА, ИССЛЕДОВАНИЯ, АНАЛИЗА.

Если вспомнить и перефразировать слова Юрия Олеши, то получилось бы следующее: ГП был сгустком кипучей энергии, а мы стаканом разбавленной рефлексии.

Как-то ГП рассказывал об одном методологе, который уехал заграницу и устроился в Вене мыть писсуары. И по своему методологическому таланту придумал рационализаторское предложение – как мыть скорее, чище и больше… За что профсоюз мойщиков банально побил его и изгнал из сообщества. Также был разговор о методологе, уехавшем в Италию, стремительно подтвердившим свою степень и прочие научные заслуги. Из сказанного мы отметили быстроту, с которой методологи учили языки.

Ну, анекдоты, конечно, рассказывались разные, кроме вульгарных. Вот чего в ГП не было так это вульгарности. И слэнгом он никогда не пользовался и, смею думать, никогда бы не сказал «по жизни… » или «типа…» или «круто…».. Порода. И еще в работе он не замечал, женщина ли, мужчина. Никаких различий по половому признаку.

В основном же народец наслаждался роскошью его диалогов с самим собой. В этих диалогах летали известные фамилии и факты. Но мы были слушателями, а он участником.

Вообще образ ГП того времени – это туго скрученная пружина.

Он весь был – пружина, готовая к действию, мощная и эластичная одновременно.

Потом уже, по прошествии времени, стало понятно, ЧТО Петр получил в наследство: он стал пружиной в ДЕЙСТВИИ.

Вообще тамошняя жизнь была совсем незамысловата. Другое дело, что мы по замороченности и искусственности нашего сознания и образования стремились понять то, что в принципе понять было нельзя. Ибо не для этого оно создавалось… И ни о каком понимании в принципе не могло быть речи.

Ибо речь была о деятельности, которая есть ВСЕ.

Особенно же для созерцателей типа меня – было важно, что и созерцание – деятельность.

…Память оставила искры, освещающие то жест, то слово, то улыбку, то поступок.

Вот, например, в сухой июльский день раздались крики: «Пожар!». На нашей улице пьяный господин от ревности удачно запалил собственный новенький дом. ГП, услышав, подошел несуетно к пожарном щиту, снял багор и пошел тушить пожар. Ну, да куда там! – так полыхало – в три минуты – костер до неба - народ уже поливал соседние дома – искры на 10 м вокруг летали!

Вот эта его неспешность, выбор нужного инструмента – это надо было видеть…

Однако дом сгорел дотла, соседние дома – отстояли… Мы вернулись на дачу, багор – на свое место. К вечеру все с удовольствием узнали, что деревенские мужики нашли поджигателя в лесу, где он отсыпался от попойки, и наклали ему взашей.

А вот еще. Как-то мне не хватило коечного места и положили меня на пол в девичьей комнате… Ночи на Утке холодные, пол – картонный…По утру одна из «дам» смеясь сказала: «Встаю я утром, а на полу кто-то шевелится! А это Танька!»… ГП, уже поглощенный завтраком, перестал есть и спросил в пустоту: «А что, у нас кто-то спит на полу?». И в воздухе запахло грозой. «Это я, – говорю, - мест-то нет…».

Тогда он сорвался (именно это слово) и…через пару мгновений принес из «малухи» раскладушку и поставил ее в комнате у Светы Поливановой. Вот такой поступок.

Или вот вечерами стояли и сидели у костра. Помнится, около меня встал красавЕц Саша Буряк из Харькова. Как до Днепра долетала редкая птица, так от Саши могла уйти редкая девушка. ГП только один раз взглянул на него – и тот испарился навечно. Это к тому, что нельзя было переходить некие невидимые границы – например, обольщать глупых романтических особей.

ГП чудно танцевал. Почувствовал музыку и, позвольте танцевать!- а если танцевать – то по-настоящему, а по-настоящему – это танго, это, прижимаясь всем телом – вот так свободно он умел. А мы-то танцевали, отставив зад на 15 см от партнера – упаси Бог, опыление произойдет – такое воспитание проходили… Кстати, у Петра та же пластика танца. Даже иногда оторопь берет – до чего та.

Он не курил. И я не помню про выпивку. Совсем не помню. Может, и было, но – не помню…

Зато какие были у ГП вечера... Прямо просится вкусное слово упоительные.

…Вот ГП с веслами, одеяло, как плащ на плечах, густыми сумерками, легко перепрыгивая через ступени, несется к лодке и через пару гребков никто не видит ни лодки, ни тех, кто в ней…

Ах, да, что было, то было. Он ведь женщинам (нам!) ручки целовал при встрече. Вот только вспомнилось это, когда Петр так сделал в Самаре. Дежа-вю было таким сильным, что поплыли картины прошлого незамутненно.

Вспомнилось, что ГП, весьма далекий от мистики, восторгался сыном Светы Поливановой – восьмилетним Антоном, который мог угадать задуманную цифру. «А вот какую цифру я сейчас задумал? – спрашивал он. Антон отвечал: «Ноль». И ГП празднично вздыхал: «Точно!»

Вспомнилось его удивительное отношение к Мише Гнедовскому, которого, мне кажется, он любил, как сына. И на семинаре они переговаривались неслышно – так ли все, хорошо ли придумано… Это ГП одними глазами спрашивал… А Миша отвечал: «Хорошо придумано, Учитель». При этом издалека доносился шум поезда и, казалось, Миша едет на этом поезде…

А вот еще. Идет семинар, а на дворе дочка Толи Шелушинина Маша старается колоть дрова. Но топор тяжелый, а девочка городская. ГП прерывается и говорит задумчиво: «Маша колет дрова». И смотрит на Толю: мол, ребенок с топором – не дело…

Помнится, как-то у ГП болела печень. Мы готовили ужин. И я решила сделать куриные котлеты на пару. Потом кто-то из ребят пришел и сказал: «Спасибо от ГП за котлеты». А мог бы не говорить. Никто не благодарил. Но вот – такой человек ГП…

Из самых красивых игр запомнилась «раскрутка» МЖК Сережи Лыжина. ГП был заинтересован как-то яростно. Это было уже действие, сама жизнь, из ничего сделать что-то ВПЕРВЫЕ, пробить систему и построить ЖИЗНЬ, в которой строятся дома, рождаются дети, в общем – грядет светлое будущее…

Тогда же, помнится, были минуты озарения у него – три «Г» (если не изменяет память, речь идет о трех принципах пространства: гетерохронность, гетерогенность и гомогенизированность) и три «С» (самодеятельность, самоуправление и самоорганизация)… Это были формулы успеха. Бери, осваивай, решай непосильные задачки, наслаждайся…

А вот такой случай. Вечерком в кресле на веранде сидит Олег Генисаретский и читает что-то свое. ГП мимоходом: «Что почитываем?»

Олег: «Ваши бессмертные труды. (пауза) На ночь».

ГП делает козу и тычет Генисаретскому в бок и уносится с плащом из одеяла в ночь… Вот так.

Любопытна была дружба ГП с художником Алешей Скворцовым и его женой композитором Таней Камышевой.

Они жили тогда в мансарде городской больницы. Алеша был первый батичист в Свердловске, изобретал лазерные картины на небе, хэппенинги. Ходил во фраке, имел борзую Нику. Да, а еще слайды его картин попали на Венецианскую биеннале (антисоветскую), за что он отсидел 8 лет, вернулся больным и умер. А Таня возглавляет в Министерстве культуры какой-то департамент (по наградам или по музыке).

Они приглашали ГП всегда на вечеринки, когда он бывал в Свердловске. Это было мало вина, мало еды, но какие-то танцы, разговоры, легкое общение. И что важно – никогда не было, чтобы какие-то персоны объявлялись «нон-грата». Кто хотел повидаться с ГП (ведь Утка была не для всех) – то, пожалуйста, заходи.

Алеша как-то восторженно был влюблен в ГП. Просто так – как в личность. Так же, как Наташа Велижева – музыковед-теоретик из консерватории. Она просто впадала в коматозное состояние при виде ГП. При этом речь текла, как ручей… такой перламутровой женской музыкой… (Наташа умерла за неделю до ГП. Ей было 48 лет).

У Скворцовых была фисгармония. Помню, как Ира Заринская играла на ней «Шумел камыш, деревья гнулись». А кто-то давил на педали…

На одну из «уток» приехал сын Петр.

Ну, как он, какой он??? КАКОЙ ОН???

Он – копия ГП, доложила разведка, но красивей.

Петр оказался с длинными темными глазами, длинноногий и длиннорукий. Улыбчивый.

Помнится, Толя Шелушинин, тогда возглавлявший лабораторию художественного проектирования, сказал: ГП не доволен Иркой. Она раскрыла свою хищную пасть на любимое чадо… Ну, тут и речи не было о серьезном. У Петра уже тогда двое детей было. Так, легкий флирт.

Так сразу и пресекли этот флирт! В самом зачаточном виде!

Мы были ужасно счастливы тогда. Бесконечно, беспрерывно, ненормально счастливы. При том, что мы были не самостоятельны, не свободны и не способны к творчеству. Это стало проявляться позднее. И, конечно же, мы не могли быть адекватно благодарны ГП тогда.

Я помню, как смешны были наши выступления с Юрием Павловичем Мальцевым из Таллинна. Что-то про квази-натуральное, не квази-натуральное… И кочевряжились, и грубили. ГП смотрел, как на комаров, но смотрел. Хотели даже статейку тиснуть. А потом пишет мне Юрий Павлович: «Это все казалось значительным только на месте. А со временем побледнело». И я подумала – остался ГП, а мы побледнели…

Смешно вспомнить, но первый мой текст во ВНИИТЭ назывался «Смысл и значение». Когда Толя Шелушинин увидел это, он без слов достал «кирпич» и дал пользоваться.

Одна милая женщина, бывшая на Утке уже после моего «исхода» из ВНИИТЭ, рассказывала, что семинары преображали ее настолько, что по возвращении ей казалось, что все картинки меркнут, а телевизор говорит медленными тягучими словами и жует, как корова, какую-то мыслишку, когда и так все ясно.

Жизнь на Утке, спрессованная, убыстренная, яркая оставалась абсолютно незамутненной ничем обыденным. Она загодя, ничего не обещая, наготовила нам дивные подарки и даже ДАРЫ. Просто мы получили эти подарки много позднее и только тогда, когда были способны оценить их.

ГП, заведший этот механизм дарения и сам послуживший причиной- пружиной – вдруг раскрутился и создал собственный Млечный путь, мерцающие звездочки которого уже способны сами мыслить и творить. Но в обратной перспективе – мы непременно встретим его. Ибо это был обмен энергиями, именуемый любовью. А качество ее – это уже другая история…

Please enable JavaScript to view the Родился в г. Лысьва Пермской области в 1949г. Учился после школы на филологическом факультете Пермского университета и в начале 70х гг. в ГИТИСе, режиссерский факультет, мастерская Ю.А. Завадского. По окончании последнего работал в театрах Минска, Кишинева, Тулы.

Посещал поэтический семинар Анатолия Жигулина при С.П. В 1978г. принял Святое Крещение. Жил в Москве, осуществил несколько работ в Москонцерте, затем в 1982 году переехал в Вел. Устюг и затем в пос. Висим на Урале, где стал служить псаломщиком в Церкви, затем в Н. Тагиле и в Перми. В 1986г. вновь с семьей (5 чел. детей) переехал в Москву, где продолжал служить псаломщиком в московских храмах и, наконец, в 1988 рукоположен во иерея в Екатеринбургской епархии, и поочередно служил в храмах Кургана, села Боровское (там Божией милостью был устроен монастырь Похвалы Божией Матери), пос. Пристань на Уфе, затем вновь село Боровское и теперь осуществляет служение в пос. Новая Утка в храме Успения Пресвятой Богородицы, где также по послушанию усилиями духовных чад возводится Шамарский женский монастырь в урочище Малый Лип на границе с Пермским краем, полностью разрушенный, основание которого как последнего монастыря Царской России (ноябрь 1916г.) непосредственно связан со Св. прм. Великой Княгиней Елизаветой Федоровной.

В 1989 году настоятелем Никольского храма в селе Боровское становится протоиерей Александр Никулин. Имеющий два высших образования - филфак Пермского университета и режиссёрский факультет Московского ГИТИСа, служивший в храмах Москвы и Урала, отец Александр отличился среди священников принципиальностью и бескомпромиссностью в своих отношениях как с духовной, так и со светской властью. Это негативно отражалось на его служебной карьере. Его неуступчивость и стала причиной перевода из Кургана (Храм в Смолино) в с. Боровское, как выразился о. Александр - в первую священническую ссылку. А вот как происходило его появление в церкви:

«Почти посередине храма стоял огромный стол, за ним сидел маленький человек.
- Вы кто?
- Я бухгалтер церкви.
- А что сидишь?
- Я неверующий.
- А что тебе знать надо?
- Меня поставили от отдела по делам религии.
- Дак там и сиди! Здесь же храм Божий! Давайте, освобождайте храм, это для верующих, а у Вас весь

Советский Союз...
На следующий день вызвали к владыке, который долго «разорялся», что со мной одна морока, что он жалеет о том дне, когда меня рукоположил».

Освоившись в Боровой, о. Александр в 1992 году объединяет некоторых женщин-прихожан в церковную общину на новых принципах, на принципах церковной семьи по типу обители. Всё стало общим - скорбь, радость, забота и нужды. Но прежде чем устроить обитель, объехали всех известных старцев и получили их благословения. Одновременно с созданием обители началось устроение Богородичного садика возле храма. Священники вместе с прихожанами в холодную осень вытаскивали плавающие в болоте брёвна и приспосабливали их под столбики (сейчас ограда уже каменная). Вручную засыпали болотца, посадили цветы и деревья. С 1993 года в Богородичном садике каждодневно стали совершать богородичное правило. На пригорке на месте мусорной свалки, заросшей репейниками, построили прекрасную деревянную часовню в честь Святой Троицы, чем-то похожую на знаменитые Кижи. Необычен и иконостас часовни, сплетённый из древесных ветвей.

Невелик Богородичный садик, но до чего же красив и уютен! Искусственный водоёмчик в обрамлении цветов и кустарников, короткая аллея, составом деревьев напоминающая дендрарий - представлены все хвойные. Здесь сосна и ель, кедр и лиственница, пихта и можжевельник! Растёт молодой дубок, выращенный из жёлудя, другие лиственные. Всё это великолепие устроено тоже стараниями о. Александра. Он, кстати, большой любитель туристических походов, был в Крыму, в Закарпатье, на Кавказе и на Байкале. В 1997 году вместе с сегодняшним Катайским батюшкой о. Евфимием забрались снова на Северный Урал, в любимое место - хребет Басеги, откуда с трудом выбрались в сильнейший снегопад и дождь.

Из подобных поездок в ближайшие уральские леса и привозил о. Александр выкопанные саженцы, которые с трудом приживались, и приходилось ему заменять их по несколько раз в год. Ну а сегодня приезжайте в Боровую и зайдите в Богородичный садик, посидите на скамейке, задумайтесь о вечном...

Когда в 1996 году в общине появились три девочки-подростка, три отроковицы, было решено создать Девичью обитель. В 2000 году обитель стала женским монастырём Похвалы Божией Матери во главе с настоятельницей игуменьей Вассой (Ляпиной), которая находилась до этого в общине более 10 лет. За годы службы в Боровой о. Александра его стараниями и пастырским руководством монастырь расширился и укрепился. Здесь есть жилые корпуса и трапезная, мастерские, скотный двор... Храм святителя Николая стал трёхпрестольным, то есть, построен придел, освещенный в честь Царственных мучеников, членов царской семьи, убитых в Екатеринбурге в 1918 году. Надо сказать, что о. Александр еще с юности был неравнодушен к истории последнего русского царя, и, приступив к служению в Боровой, он много сделал для почитания убиенных. На левой стороне придела размещены 7 икон с изображением всех членов царской семьи в полный рост, а также икона преподобномученицы Великой Княгини Елизаветы. Необычна новописанная икона «Жертва усердная» с изображением Св. Иоанна Крестителя с главой

Государя страстотерпца на блюде.

Престольный праздник - 17 июля. Через дорогу от храма в 2-х этажном деревянном доме, возвращенном церкви (при Советской власти в нем находилась шко¬ла), на 2-м этаже устроена Царская Комната. Многочисленные репродукции и фотографии посвящены царской семье. Есть здесь и широко известная фотография, глядя на которую я неожиданно для себя пробормотал знаменитые строчки Георгия Иванова:

Эмалевый крестик в петлице,
И серой тужурки сукно.
Какие печальные лица,
И как это было давно...
Какие прекрасные лица,
И как безнадёжно бледны
Наследник, Императрица,
Четыре Великих Княжны...
1949г.

В монастыре постоянно читаются канон и манифест Царю-мученику.

Одновременно с организацией женской обители О.Александр основывает и мужской скит. Он располагается на месте исчезнувшей деревни Чёрный Яр (Ярок), за Черемисской, на землях Далматовского района. Большая территория обнесена деревянным забором, в центре - единственное уцелевшие строение - каменная часовня, вновь восстановленная после того, как при Советской власти её переделали под магазин. На территории этого Покровско-Далматовского скита имеются жилые помещения, хозпостройки, баня, звонница. Поначалу там поселился иеромонах Герасим и около 10 человек братии. Место красивое, на высоком правом берегу Исетской старицы с немалыми огородно-карто-фельными угодьями, но уединённое. Зимой сюда можно попасть только на лыжах. Отшельническая жизнь видимо оказалась непосильной для братии.

Сегодня скит стал как бы подсобным хозяйством монастыря, куда в летний сезон ездят на УАЗике работать на огороде и картофельном поле «вахтовики»-монахи.

Немало было ещё планов у о. Александра. Предполагал он построить в Боровой огромный собор, создать духовное училище, но... Как он сам пишет: «На 55 году жизни я остался без церкви, без дела, которому служил каждым вздохом - и всё это случилось путём вероломной клеветы, подкупа, обмана, которые вьются возле меня доселе...».

В настоящее время о. Александр служит в пос. Новая Утка за г. Первоуральском в храме Успения Пресвятой Богородицы. Восстанавливается полуразрушенная церковь, неподалёку обустраивается для церковных нужд заброшенное 2-этажное здание бывшего заводоуправления местного «лежачего» завода. Мало того, на границе с Пермским краем в урочище Малый Лип возводится Шамарский женский монастырь на месте полностью разрушенного последнего монастыря Царской России (ноябрь 1916 г.). Иногда, по понедельникам, о. Александр приезжает в Екатеринбург служить вечером в нижней части Храма-на-Крови.
Что ж, отец Александр верен себе! Славного человека лишился Катайск.

Храм Успения Пресвятой Богородицы в селе Новая Утка

«Совсем недавно мы видели из окна лишь другие корпуса онкоцентра. Это были грустные окна. А в храме, куда мы приехали, увидели окно в небо - икону», - так начала свой рассказ о паломнической поездке подопечная и доброволец Православной службы милосердия Екатеринбургской епархии Елена Мухина. В храм в честь Успения Пресвятой Богородицы в поселке Новоуткинске Елена отправилась вместе с такими же «бывшими» и настоящими пациентами Областного онкоцентра и сестрой милосердия Татьяной Гашевой. Для таких подопечных паломнические поездки бесплатные, а точнее они являются подарком от жертвователей Православной службы милосердия.

- Старинный храм, восстановленный в начале XXI века, красивый и величественный. Его видно издалека, так как он расположен на высоком берегу реки Утки. А внутри сокровище - старинные иконы; какие-то реставрированы, другие вновь написаны на древних досках. Они завораживают: смотришь на лик святого и уже не видишь склеенной трещины в доске, потрескавшихся красок, а благодаришь Бога за чудо, ведь иконы сохранились в страшные годы гонений, передавались из рода в род. Их истории рассказывает нам батюшка. Мы тоже поблуждали в жизни, души наши тоже «потрескались», тело у кого-то порезано, у кого-то пропитано химией. Но сейчас и иконы, и мы в храме - мы встретились, - рассказывает Елена Мухина.

Наша спутница Анечка Егорова оказалась в паломнической группе, как она думает, «случайно». Два года назад она проходила лечение в онкоцентре, видела сестру милосердия, но не общалась (то ли стеснялась, то ли было совсем тяжело и не до того). Но соседка по палате Наталья пригласила ее в паломничество сейчас, когда болезнь отступила. Аня тоже тихо вникает в храм и его атмосферу, а потом признается, что это лучший способ отвлечься от своей болезни и от всей житейской городской суеты с пользой для души. Она с благоговением подходит к иконам.

Отец Александр рассказывает истории древних икон

Настоятель отец Александр - батюшка удивительный. Запомнились его слова, что нужно жить и ничего не бояться, ни жизни, ни смерти, полностью доверяясь Господу.

Благодать Святаго Духа живет в этом храме, поэтому там мироточат иконы (видны следы на доске), поэтому и не хочется уходить, а на душе тепло и мирно. Но тепло и мир умножаются, даже когда мы из храма выходим - нас встречают здесь как дорогих гостей, кормят вкусным обедом, дарят пасхальные яйца. Приход живет по монастырскому уставу, кушают два раза в день, но такого пышного постного теста мне пробовать еще не приходилось.

Все хорошо там, где люди любят Бога. Рядом с храмом на бывшем пустыре прихожане насадили кедры, ели, пихты. Летом храм будет окружен цветниками, вокруг которых идет местная Богородичная канавка. Каждый день в 19:30 в независимости от погоды и сезона сюда приходят те, кто хочет, к Пресвятой Богородице. Мы тоже идем этим молитвенным путем, три раза обходя садик и читая молитву «Богородице Дево радуйся». Вот бы и по жизни так же идти…

Паломническая группа из Областного онкоцентра

Напомним, что сестринский пост милосердия действует в Областном онкоцентре с 2014 года. Служение там несет сестра милосердия и психолог Татьяна Гашева, вокруг которой сформировалась небольшая команда добровольцев (четыре человека), в-основном, состоящая из тех, кто уже пережил тяжелую болезнь сам или вместе со своими близкими. Вместе они поддерживают несколько сотен подопечных в месяц. Благодаря помощи неравнодушных людей, жертвующих средства на оплату автобуса для паломников, с конца 2017 года подопечные из онкоцентра регулярно выезжают в паломнические поездки вместе с Православной службой милосердия Екатеринбургской епархии. Группу почти всегда сопровождает священник. За прошедшие полгода подопечные побывали у святынь Свято-Троицкого мужского монастыря в селе Тарасково, Среднеуральского женского монастыря «Спорительница хлебов», монастыря во имя святых Царственных страстотерпцев на Ганиной Яме и других храмов Екатеринбургской митрополии.

В 1749 году на реке Утке, левый приток реки Чусовой был пущен в действие чугунноплавильный и железоделательный завод, получивший наименование Уткинский казённый. Предприятие строилось на средства казны, но в 1758 году объявился первый частный владелец Ягужинский, который в 1778 году продал завод Савве Яковлеву.

С тех пор завод и посёлок при нём стали именоваться Уткой Яковлева.

Название Новоуткинск "родилось" из имени села Новая Утка. Почему Новая? Потому что на другой реке Утке стоит более старый завод, принадлежавший другому хозяину. Чтобы их не путать, они именовались по фамилии владельцев: Утка Демидова (Староуткинск) и Утка Яковлева (Новоуткинск). Первые названия существовали до революции, вторые - присвоены после революции, в 20-х годах XX века.

В мае 1754 году при императрице Елизавете Петровне (1709—1762), дочери Петра I и Екатерины I, был подписан указ о продаже казенных заводов. Гороблагодатские заводы: Туранский, Кушвинский, Баранчинский и строившийся на реке Тура ему, генера-ланшефу Петру Ивановичу Шувалову. Уплата денег за заводы была рассрочена на 10 лет.
Юговские заводы отданы графу Чернышеву. Алапаевский, Синячихинский и Суксунский лейб — гвардии Измайловского полка секунд — майору А. Гурьеву. Пыскорский, Висимский и Мотовилихинский — графу Михаилу Ларионовичу Воронцову. Верх-Исетские, брату его, Роману Ларионовичу Воронцову. Сысертские, Полевской и Северский, по какой-то случайности, попал в руки соликамскому солепромышленнику Турчанинову. Сыльвинский и Уткинский — камергеру Ягужинскому.

В руках казны остались только два завода: Екатеринбургский и Каменский. Итак, Уткинский завод получил в партикулярное содержание в 1758 г. Сергей Павлович Ягужинский, граф, действительный камергер "со всеми к оному лесами, землями и принадлежностьми".

В 1779 г. у завода появился новый хозяин Савва Яковлевич Яковлев 1712—1784г.г., в прошлом — Собакин, (фамилию сменил после одного преступления), основатель династии русских промышленников, коллежский асессор. Выходец из патриарших крестьян города Осташково, занимался поставками съестных припасов царскому двору, подрядами на армию, участник таможенных и винных откупов. Разбогатев, стал вкладывать капитал в промышленность. В 1762 г. получил потомственное дворянство.

В 1760—70г.г., покупает парусно-полотняную Большую Ярославскую мануфактуру, кожевенный завод в Петербурге, горные заводы на Урале: Верхне-Тагильский, Невьянские, Ирбитский, Режевской, Верх-Исетские и другие — всего 22 завода. В Верх-Исетскую группу входил Уткинский чугуноплавильный и железоделательный завод. Савва Яковлев стал крупнейшим заводовладельцем. После его смерти огромное состояние было разделено следующим образом: Яковлев Петр Саввич стал владельцем заводами Невьянской группы, Яковлев Сергей Саввич — Алапаевской группы, Яковлев Иван Саввич — Верх-Исетской группы.

Яковлевой Марии Ивановне, вдове, госпоже Асеесорше, достался на Указную часть Уткинский завод, а от нее куплен с совершении в 1788 г. Марта в 24 день купчей крепости нынешним содержателем Коллежским Советником Иваном Яковлевым.

Портрет Саввы Яковлевича Яковлева 1767г.

Что же представлял собой Уткинский завод при Иване Саввиче Яковлеве? Плотин одна, длиною 139,5 шириною снизу 24, сверху 14 сажень. Фабрик при заводе: каменных-доменная 1, молотовая и кричная 1, при лесопильной — слесарная 1, кузница деревянная 1, Доменная печь — 1. Колош в сутки проходит по спуске домны от 28 до 30, а когда оная действием обойдется, тогда до 36 и более; чугун в сутки выпускается 4 раза, в каждый выпуск получается от 120 до 140 пудов, в сутки от 450 до 550 пудов. Руд проплавляется от 750 до 850, иногда от 900 до 1000 в сутки.
При заводе домов господских 3, мастерских и обывательских — 114. Мастеровых и работных людей по последней 5 ревизии (1795 г.) числится мужскаго 244, в том числе казенных 238, вечноотданных 6..., женскаго пола 253, сверх того каждого дне бывает при добыче руд вольных работников от 100 до 140 человек. Приписных Государственных крестьян при сем Уткинском заводе написано по последней 5 ревизии живущих в 4,55,66 и 125 верстах мужескаго пола 872 души. Лошадей при заводе 35.

Наследники Саввы Яковлева (сыновья Петр, Иван, Сергей) активной предпринимательской деятельностью не занимались. Основанные на принудительной труде, предприятия Яковлевых в начале XIX века стали приходить в упадок, многие из них были проданы.

По переписи 1912 года в Уткинской волости, границы которой к этому времени расширены: кроме завода и деревни Кузино, теперь входит деревня Каменка и село Уткинская Слобода, проживало лиц мужского пола - 2535, лиц женского пола - 2478. На 5013 жителей Уткинской волости в 1912 году приходилось 1023 двора. В Новоуткинскинскую волость на рубеже 1923 года входят - село Слобода, деревни Каменка и Кузино (со станцией), станция Коуровка, Уткинский завод, и ещё около 10 небольших поселении типа казарм. В 1927 году на базе старого предприятия был создан механический завод, входивший в распоряжение треста "Востоксталь", который обеспечивал механизацию лесоразработок Урала. В 1937 году село Новая Утка переименовали в рабочий посёлок Новоуткинск, а через год завод передан тресту "Союзасбест" наркомата строительных материалов.

Новоуткинский чугуно-литейный и железоделательный завод 1905 год.
Художник Векшин В.П.

В 1931 году непроизводственные утчане объединились в колхоз "Ленинский путь".

В 1941 году завод принял под свою крышу эвакуированное сюда оборудование ленинградского завода "Электрик". На уральской земле "родилось" новое предприятие - завод электро-сварочных машин и аппаратов (ЭСМА), в последствии ставший именоваться заводом "Искра".

Заводоуправление "Искра"