Условная форма 1 (Konjunktiv 1)

Вы видели, что Konjunktiv образуется от прошедшего времени (Präteritum) . Но есть еще один Konjunktiv , образующийся от настоящего времени (Präsens). Он используется для передачи косвенной речи, имеет оттенок: кто-то утверждает, что вроде бы, якобы… (тоже нереальность, разновидность бы ). Сравните:

Frau Schröder sagt: Ich komme morgen. – Госпожа Шрёдер говорит: „Я приду завтра".

(Здесь прямая речь – слова госпожи Шрёдер переданы без изменений, прямо так, как прозвучало.)

Frau Schröder sagt, sie kommt morgen. – Госпожа Шрёдер говорит, она придет завтра.

= Frau Schröder sagt, dass sie morgen kommt. – Она говорит, что придет завтра.

А можно и так (внимание!):

Frau Schröder sagt, sie komme morgen. – Она говорит, что (вроде бы, якобы) придет завтра.

Эта форма позволяет вам как говорящему (или пишущему) занять нейтральную позицию по отношению к высказыванию: вы просто передаете чужую речь („за что купил, за то и продаю"). В отличие от русских вроде бы , якобы здесь не ставится под сомнение высказывание (например, госпожи Шрёдер), а просто подчеркивается, что это не прямая речь, а косвенная – при помощи Konjunktiv 1. Так называется условная форма, образующаяся от настоящего времени. Условная форма, образующаяся от прошедшего времени (с которой мы имели дело до сих пор), называется, соответственно, Konjunktiv 2.

В обычной разговорной речи часто говорят просто:

Frau Schröder sagt, sie kommt morgen.

Но с точки зрения литературной нормы это не очень хорошо – должно быть нечто, что указывает на косвенную речь – либо dass … , либо Konjunktiv 1 .

Чтобы образовать Konjunktiv 1 , нужно взять форму wir kommen (мы приходим) , отнять окончание и присоединить -e : komm + – e. Получится:

Frau Schröder sagt, er komme morgen. – Она говорит, что он (вроде бы) завтра придет (вместо kommt ).

Sie sagt, du komme st morgen. – Она говорит, что ты завтра придешь (вместо kommst ).

Sie sagt, ihr komme t morgen. – Она говорит, что вы завтра придете (вместо kommt ).

Как видите, везде вставлено -e (признак Konjunktiv 1 ). Впрочем, чаще всего Konjunktiv 1 употребляется в разговоре о нем или о ней (или о них ), так именно в таком случае уместно использовать вроде бы. Поэтому правило можно сформулировать и проще: к подлежащему (деятелю) в форме он (она, оно) нужно приставить сказуемое (действие) в форме я . Сравните:

Ich komme. – Я приду.

Er kommt. – Он придет (или приходит).

Er komme. – Он (вроде бы, по чьим-то словам) придет.

А если: Они вроде бы придут – множественное число? У нас есть обычная форма:

Sie kommen. – Они приходят (придут).

Как сделать вроде бы ? Ведь -e и так уже есть. Тогда придется использовать Konjunktiv 2 :

Herr und Frau Schröder sagen, sie kämen morgen. – Шрёдеры говорят, что они (вроде бы) придут завтра.

= Die Schröders sagen, sie würden morgen kommen.

Итак, Konjunktiv 2 может замещать Konjunktiv 1 – для передачи косвенной речи. Konjunktiv 2 часто используется (особенно в разговорной речи) и там, где вполне можно было бы обойтись Konjunktiv 1 (не говоря уж о том, что и вообще можно обойтись без любого Konjunktiv – употребление условной формы при передаче косвенной речи необязательно). Итак, можно сказать:

Herr Schröder sagt, er komme morgen. (Konjunktiv 1)

= Herr Schröder sagt, er käme morgen. (Konjunktiv 2)

= Herr Schröder sagt, er würde morgen kommen. (würde + Infinitiv)

Форму würde + Infinitiv можно использовать для передачи косвенной речи лишь в том случае, если речь идет о будущем (или нереальном, виртуальном). Например, ее нельзя употребить в следующей фразе:

Der Schriftsteller sagte in dem Interview, er arbeite gerade an einem neuen Buch. – Писатель сказал в интервью, что он как раз работает над новой книгой.

С глаголом haben равносильно употребляeтся как Konjunktiv 1 , так и Konjunktiv2 :

Der Chef sagt, er habe (hätte) keine Zeit. – Шеф говорит, что у него нет времени.

Так же и с модальными глаголами:

Der Arzt hat gesagt, ich dürfe (= dürfte) aufstehen, aber ich müsse (= müsste) mich noch schonen. – Врач сказал, что мне можно вставать, но еще нужно поберечься.

Вы помните, что вопрос Hätten Sie Zeit? более вежлив чем просто Haben Sie Zeit? Так и в ответе секретарши Der Chef sagt, er hätte keine Zeit звучит больше вежливости по отношению к тому, кому она отказывает, чем если бы она просто передала слова шефа Der Chef sagt, er habe keine Zeit. Но все это уже, как говорят немцы о подобных тонкостях, Haarspalterei (рассекание волосинки).

С глаголом wissen полной однозначности не получается:

Er sagt, er wisse den Weg. – Он говорит, что знает дорогу.

Er sagt, er wüsste den Weg. – Он говорит, что знает дорогу (но я ему не верю).

Особую форму Konjunktiv 1 имеет глагол sein . Сравните:

Er ist ein Betrüger. – Он мошенник.

Man sagt, er sei ein Betrüger. – Говорят, что он мошенник.

Man sagt, sie seien Betrüger. – Говорят, что они мошенники.

Man sagt, du sei(e)st Betrüger. – Говорят, что ты мошенник.

(В данном случае, кстати сказать, без Konjunktiv было бы не очень красиво, так как это единственное указание на косвенную речь, поскольку отсутствует dass .)

И здесь тоже можно сказать через Konjunktiv 2 :

Man sagt, er wäre ein Betrüger.

Как видите, возможны варианты. Немцы такую ситуацию называют die Qual der Wahl (мука выбора).

Кстати сказать, форму sei, seien вы уже встречали в качестве повелительной формы:

Sei vorsichtig! – Будь осторожен!

Seien Sie so nett! – Будьте так любезны!

Если в косвенной речи передается действие, происходившее в прошлом, то берется Perfekt и вспомогательный глагол ставится в Konjunktiv 1 :

Der Zeuge sagte bei seiner Vernehmung aus, … – Свидетель на допросе дал показание, …

Plötzlich seien vor seinem Fenster drei Schüsse gefallen. – Вдруг за его окном раздались три выстрела.

Er habe ein Auto wegfahren hören, aber niemanden mehr gesehen. – Он слышал, как отъехала машина, но никого не видел.

Konjunktiv 1 , помимо косвенной речи, используется и в некоторых устоявшихся оборотах для выражения пожелания:

Gott sei Dank! – Слава Богу (Богу да будет благодарность).

Grüß" Gott! – Да приветствует Бог! (Так здороваются на юге Германии.)

Lang lebe der König! – Да здравствует король!

Er ruhe in Frieden. – Да упокоится он в мире.

Das wolle Gott verhüten! – Не дай Бог, Боже упаси!

Koste es, was es wolle. – Чего бы это ни стоило, любой ценой (пусть стоит, сколько хочет).

Mögest du den ersten Schritt tun! – Хорошо бы тебе сделать первый шаг!

Es sei bemerkt, dass diese Arbeit von großer Bedeutung ist. – Следует заметить, что эта работа имеет большое значение.

А также в рецептах и руководствах по эксплуатации:

Man nehme 200 g Butter…. – Нужно взять 200 г масла….

В последнем случае, впрочем, в современном языке чаще используется просто Infinitiv:

vor Gebrauch schütteln – перед употреблением встряхнуть.

Конъюнктив и кондиционалис употребляются в немецком языке также для оформления косвенной речи, косвенного вопроса. Эти формы указывают на то, что данное высказывание принадлежит не автору, а какому-то другому лицу. Употребление конъюнктива в косвенной речи характерно только для немецкого языка, поэтому конъюнктив и кондиционалис переводятся в этом случае на русский язык изъявительным наклонением.

Конъюнктив косвенной речи в немецком языке употребляется в придаточных предложениях с союзом dass или в бессоюзных придаточных. В главном предложении, которое вводит косвенную речь, обычно употребляются такие глаголы, как:
• antworten (отвечать),
• äußern sich (высказываться),
• behaupten (утверждать),
• berichten (сообщать),
• betonen (подчеркивать),
• erklären (объяснять, заявлять),
• erwähnen (упоминать),
• erzählen (рассказывать),
• glauben (полагать),
• meinen (думать),
• melden, mitteilen (сообщать),
• sagen (сказать),
• wiederholen (повторять).

Er sagt (behauptet, betont), dass schwarzer Kaffee schädlich sei.

Он говорит (утверждает, подчеркивает), что черный кофе вреден.

Придаточное предложение можно употребить и без союза. В этом случае оно имеет порядок слов самостоятельного предложения:
• Er sagt, schwarzer Kaffee sei schädlich.

В придаточных предложениях с союзом dass конъюнктив в немецком языке не обязателен:
• Er sagt, dass schwarzer Kaffee schädlich ist.

В бессоюзных же придаточных предложениях употребление формы конъюнктива для выражения косвенной речи обязательно.

В предложениях, которые содержат косвенную речь, в немецком языке употребляются все временные формы конъюнктива, а также кондиционалис I и II.

При совпадении времени действий в главном и придаточном предложениях обычно употребляется презенс конъюнктива:

Если действие придаточного предложения предшествует действию главного предложения, то обычно употребляется перфект конъюнктива:

Если действие придаточного должно произойти позже действия главного предложения, то употребляется футурум I конъюнктива и кондиционалис I:

При совпадении форм конъюнктива и индикатива в косвенной речи в немецком языке употребляется:
• вместо презенса - претеритум;
• вместо перфекта - плюсквамперфект;
• вместо футурума I-кондиционалис I.

Der Lehrer sagt (sagte), seine Schüler lernten gut.	3-е лицо множественного числа презенса конъюнктива глагола lernen совпадает с соответствующей формой индикатива, поэтому употреблена форма претеритума конъюнктива. (Учитель говорит (сказал), что его ученики хорошо учатся.)
Der Lehrer sagt (sagte), dass seine Schüler gut gelernt hätten.	3-е лицо множественного числа перфекта конъюнктива глагола lernen совпадает с соответствующей формой индикатива, поэтому употреблена форма плюсквамперфекта конъюнктива. (Учитель говорит (сказал), что его ученики хорошо учились.)
Die Schüler versprachen, sie würden fleißig lernen.	3-е лицо множественного числа футурума конъюнктива глагола lernen совпадает с соответствующей формой индикатива, поэтому употреблена форма кондиционалиса I. (Ученики обещали хорошо учиться.)

Часто в развернутой косвенной речи, которая состоит из целого ряда внешне самостоятельных предложений, конъюнктив является единственным показателем того, что здесь употреблена косвенная речь. При переводе с немецкого языка на русский подобных развернутых отрывков с косвенной речью употребляются дополнительно слова, из которых было бы ясно, что это чужая речь, например: «говорят, пишут, по его словам, по его мнению» и т. д.:

Употребление Konjunktiv и Konditionalis в косвенном вопросе в немецком языке

Конъюнктив и кондиционалис в немецком языке употребляются также и в косвенном вопросе, на русский язык они переводятся так же, как и косвенная речь, изъявительным наклонением. В главном предложении в этом случае употребляются глаголы fragen (спрашивать), prüfen (проверять), überlegen (обдумывать), zweifeln (сомневаться) и некоторые другие.

Косвенный вопрос в немецком языке может быть введен:
• союзом ob :

• любым вопросительным местоимением или местоименным наречием, которое употреблено в роли союзного слова:

Правила употребления временных форм конъюнктива, а также кондиционалиса те же, что и в косвенной речи.

«Зигрид Фройнек КОСВЕННАЯ И НЕСОБСТВЕННО-ПРЯМАЯ РЕЧЬ В РУССКОМ И НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКАХ И ПРОБЛЕМА ИХ ПЕРЕВОДА Передачу чужой речи часто рассматривают как...»

Der folgende Aufsatz ist erschienen in: Perevod i mekul’turnaja kommunikacija. Sbornik

naunych trudov (= Jazyk. Kul’tura. Kommunikacija 4), hrsg. von Vadim V. Sdobnikov,

Ninij Novgorod 2003, S. 189-213

Зигрид Фройнек

КОСВЕННАЯ И НЕСОБСТВЕННО-ПРЯМАЯ РЕЧЬ В РУССКОМ И НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКАХ

И ПРОБЛЕМА ИХ ПЕРЕВОДА

Передачу чужой речи часто рассматривают как универсальное явление, а различия ее отображения в разных языках (в нашем случае в русском и в немецком) – как чисто формальные. Как известно, в русском языке косвенная речь (КР) образуется посредством изъявительного наклонения, в немецком – сослагательного, в немецкой несобственно-прямой речи (НПР) время глагола переносится на одно время назад, а в русском языке оно остается, как правило, без изменения. При этом исходят из того, что в обоих языках «имеющееся в виду» совпадает. В сопоставительных исследованиях языков обычно придерживаются именно такой точки зрения, исходя из методических соображений: исследователи вынуждены это делать, потому что им нужно общее, независимое от отдельного языка «имеющееся в виду» в качестве момента сравнения, в качестве tertium comparationis, без которого не может быть осуществлено никакое сравнение . Аналогичный подход наблюдается в литературоведении и литературной критике в тех случаях, когда исследователь работает с переводами художественных произведений, нередко автоматически перенося такие понятия как «косвенная речь», «несобственно-прямая речь» и свои представления о них с одного языка на другой. В знаменитой книге Й.

Фогта «Aspekte erzhlender Prosa», которое заслуженно считается классическим введением в нарративистику, можно прочесть:

«Vergeblich wird man in Schuld und Shne hingegen, ber viele hundert Seiten hinweg, die Form der indirekten Rede suchen. Ihr distanzierender, relativierender Gestus pat nicht in die aufgewhlte Seelenlandschaft des Romans» . Наблюдение Фогта несомненно верно по отношению к «indirekte Rede» в «Schuld und Shne», то есть к немецкому переводу романа (точнее к одному из 19 известных на сегодняшний день переводов). Что касается «Преступления и наказания» на русском языке, то в романе довольно часто встречаются конструкции, которые с полным основанием можно назвать «косвенной речью».

Именно анализ переводов действительно заставляет усомниться в стопроцентном совпадении видов передачи чужой речи в разных языках. Особенно показательным является сравнение нескольких переводов одного и того же текста .

Оказывается, что разные переводчики могут прийти к весьма разным результатам, причем оценить результат часто бывает весьма непросто:

1a: Он не знал, да и не думал о том куда идти; он знал одно: «что все это надо кончить сегодня же, за один раз, сейчас же; что домой он иначе не воротится, потому что не хочет так жить». (Ф.

Достоевский. «Преступление и наказание») [курсив в оригинале] 1б: Er wute nicht und berlegte auch nicht, wohin er wollte; er wute blo eins: „Da man das alles heute noch, mit einem Schlag, sofort beenden msse; da er nicht anders nach Hause zurckkehren werde, weil er so nicht weiterleben wollte.“ (S. Geier, 1964) 1в: Er wute nicht und dachte auch nicht nach, wohin er wollte; er wute blo eins, „da all das heute noch, mit einem Schlag, sofort beendet werden mu!“, da er anders nicht nach Hause zurckkehren werde, weil er „so nicht weiterleben will!“ (E. K. Rahsin, 1953) 1г: Er wute nicht und dachte auch nicht nach, wohin er wollte; er wute blo eins: da das ganze heute noch beendet werden mute, mit einem Schlag, jetzt sofort; da er sonst nicht nach Hause zurckkehren wrde, weil er so nicht weiterleben wollte.

© Sigrid Freunek В варианте 1б употреблен конъюнктив I: слова (или мысли) Раскольникова переданы посредством немецкой КР («indirekte Rede»). Вариант 1в смешивает КР с «обрывками» прямой речи (ПР). В варианте 1г употреблены претерит и конъюнктив II, обнаруживая признаки немецкой НПР («erlebte Rede»). Слова и мысли персонажа в каждом из трех вариантов представлены по-разному: в одном случае они включены в нарратив, в другом, напротив, выделены на его фоне. Во всех вариантах перевода есть отличия от оригинала в интонации, в «жесте» передачи слов Раскольникова: 1в – слова подаются с более выраженным сценически-драматическим эффектом; 1б – слова выглядят более отделенными от нарратива (с тенденцией к аукториальному повествованию); 1г – с большей определенностью выражено слияние голосов повествователя и персонажа (с тенденцией к персональному повествованию).

Если задаться вопросом, какой из переводов наиболее соответствует русскому оригиналу, то нельзя не обнаружить один интересный факт: все перечисленные оттенки немецких вариантов, которые возникли, в частности, из-за различного употребления наклонения и времени глагола, как бы вообще отсутствуют в русском оригинале. По сравнению с немецкими вариантами смысла русский текст показывает себя до странного индифферентным, в то время как немецкий текст, кажется, не может обойтись без них: время и наклонение глагола является обязательным элементом любой передачи речи (с глаголом) в немецком языке, элемент, который нельзя опустить или проигнорировать.

За разными решениями переводчиков стоят различные причины. Исследования и сравнения переводов показывают, что в отношении нарративной структуры текста – а передача речи (и сознания) является важным элементом в этой структуре – преобладают две основные стратегии перевода: а) переводчики склонны упрощать сложные структуры, делая неоднозначное и многозначное однозначным; б) переводчики склонны ориентироваться на этаблированные (иногда даже шаблонные), на нейтральные, «неброские» приемы, на литературные традиции языка перевода, вместо того чтобы проявить инновативность, экспериментировать в языке вслед за автором . Эти претензии со стороны литертуроведов-компаратистов к переводчикам, несомненно, обоснованы, но могут иногда вызвать такое впечатление, будто переводчик в любой ситуации в состоянии достичь полного соответствия с оригиналом (то есть инвариантности) – вопрос только в его желании и умении найти пресловутый «правильный» вариант .

На практике же дело обстоит так, что «идеального» варианта часто нет.

Существенное сопротивление может оказывать грамматика. Иногда в грамматике каждого отдельного языка видят лишь «чистую форму», некое «транспортное средство», способное транспортировать любое значение. Такой подход достаточно наивен, потому что грамматика отдельного языка сама по себе тоже имеет свое значение, и принудительный отказ от этого значения, конечно, может привести к потерям при переводе. Например, при переводе немецкой КР у русского преводчика нет возможности варьировать наклонение глагола (это привело бы к возникновению аграмматичных конструкций), так что он вынужден отказываться от определенного оттенка значения: употребление в немецкой КР конъюнктива – не чистая формальность; а различия в немецком языке КР с конъюнктивом и КР без конъюнктива

– тоже не формальность .

Нас интересует именно этот грамматический аспект передачи речи в обоих языках, в частности, специфика различного употребления наклонения и времен глагола в конструкциях передачи чужой речи, которое, на наш взгляд, определяет не только формальный, но и содержательный план передачи чужой речи в русском и немецком языках: различная «грамматика передачи речи» приводят к р а з н о й с т е п е н и © Sigrid Freunek д и ф ф е р е н ц и р о в а н н о с т и. При этом возможность инвариантности в отношении передачи чужой речи ограничена.

Применяемый здесь способ сопоставления – преимущественно семасиологический:

мы исходим из сходных языковых образований (на уровне речи или текста) и сравниваем их содержание.

Употребление в разных языках различных терминов для видов передачи речи указывает на невозможность их отождествления: «style indirect libre» (фр.), «free indirect speech» (англ.) [«свободная косвенная речь»] по сути можно сравнить с немецкой «переживаемой/пережитой речью» (erlebte Rede). Однако в условиях немецкого языка эти термины непригодны уже потому, что свободная (т. е. синтаксически независимая) косвенная речь в немецком – в отличие от французского, английского, а также русского

– является определенным явлением, маркированным грамматически, которое отличается от «erlebte Rede» . По отношению к русскому языку вообще не говорят о «непрямой речи», а, наоборот, о «несобственно-п р я м о й речи», и тем самым как бы сближают этот вид передачи речи с прямой речью .

В обоих языках, и в русском и немецком, КР (indirekte Rede) трактуется скорее как грамматическое явление, в то время как НПР (erlebte Rede) рассматривается как литературный, нарративный прием. Это отражается в т. ч. и в том, что в теоретической и практической грамматике, а также в сопоставительной грамматике, КР обычно уделяется довольно обширное место (в основном как синтаксическому явлению в разделе «синтаксис»); НПР, если она вообще упоминается, представлена как некий промежуточный феномен между ПР и КР без отличительных грамматических признаков, феномен, который встречается исключительно или почти исключительно в художественной литературе .

В чем состоит общее, свойственное двум языкам содержательное ядро передачи речи? Очевидно, что все типы передачи речи, включая НПР, могут встречаться как в художественных так и в нехудожественных текстах и высказываниях ; сущность, черты различия и содержательное ядро отдельных типов передачи речи, выходящее за пределы конкретного языка, нужно искать прежде всего в их п р а г м а т и ч е с к о м значении, которое может иметь свою функцию или смысл в художественном произведении. Прагматика передачи чужой речи заключается в выражении определенного отношения говорящего или повествователя к чужому высказыванию . При этом общим признаком всех видов передачи чужой речи является «сообщенность» (Berichtetheit) и «опосредованность» (Mittelbarkeit), т. е.

выступление одного говорящего в качестве передающего слова другого говорящего.

Различаются они разными формами и степенями этой опосредованности: о чужом слове можно сообщать беспристрастно, можно отмежеваться от него или, наоборот сблизиться с ним вплоть до полной идентификации.

К языковым средствам, выражающим степень опосредованности, относятся – помимо эксплицитного семантического материала (глаголы говорения, выражения якобы, как он утверждает, мол и т. д.) – также э г о ц е н т р и ч е с к и й п о т е н ц и а л некоторых элементов: их направленность на говорящего как на центр высказывания (Яориго) . Эгоцентрической силой обладают обстоятельства места и времени и время глагола (дейксис), местоимения, модальность, экспрессивность, индивидуальный стиль и т. д.

Так как мы рассматриваем речь в речи, то мы имеем дело даже с двумя центрамиориго, которые в отдельных видах передачи речи взаимодействуют различным образом: если при ПР оба говорящих (передающий и передаваемый) сосуществуют как два равноправных центра, то в непрямых видах речи эгоцентрические силы либо сконцентрированы на одном центре, либо указывают одновременно на оба центра – «наслаиваются». Ярким признаком, характерным для всех видов непрямой речи как в © Sigrid Freunek русском, так и в немецком, является перенаправление обозначений участников диалога в передаваемой речи на ориго говорящего.

Так как эти обозначения часто фигурируют в виде личных и притяжательных местоимений, то трансформация этих местоимений считается типичным грамматическим признаком любой непрямой речи:

2a. «Я не хочу так жить!»

2б. Он сказал, что он не хочет так жить.

2в. Он не хочет так жить!

Также «утрата» непосредственности, индивидуальности, субъективности, эмоциональной выразительности, экспрессивности, которая вызывает характерную «интонацию» косвенной речи, представляет собой не что иное, как устранение эгоцентрических средств или их перенаправление на главного говорящего, передающего речь ; особенно наглядно это проявляется в элементах пространственного или временного дейксиса:

3a. «Все это надо кончить сегодня же!»

3б. Он сказал, что все надо кончить в этот же день. (или сегодня, в зависимости от временнго местонахождения говорящего) Слияние голосов (НПР) достигается одновременным действием и пересечением двух центров – голоса говорящего и чужого голоса, причем любой из них может быть доминирующим: чужая речь может содержать такие эгоцентрически действующие средства как прямые обращения, императивы, экспрессивные, модальные и оценочные средства . Классическим признаком является сохранение пространственного или временнго дейксиса с чужим сознанием как ориго (наслоение двух временных точек зрения):

4a. «Все это надо кончить сегодня же!»

4б. Все это надо (было) кончить сегодня же!

Эти примеры, конечно, сконструированы намеренно схематично и призваны лишь проиллюстрировать общие, свойственные обоим языкам основные тенденции передачи чужого слова; их можно в общих чертах охарактеризовать с помощью ключевых слов «обособление» (КР) и «слияние» (НПР). КР как таковая может быть идентифицирована в том случае, если прослеживается четкое разделение голосов. Чужое слово, полностью или частично вобранное в себя говорящим с помощью эгоцентрических элементов, сокращенное, обобщенное и сведенное к нескольким основным содержательным моментам, остается все же ощутимо ч у ж и м словом. Говорящий/повествователь выступает беспристрастным передающим звеном, он всего лишь сообщает о чужих словах (подобно передаче ПР), или он передает их, не беря на себя ответственности (в отличие от ПР), или он отмежевывается от них.

НПР, наоборот, тяготеет к сближению, даже отождествлению своего голоса с чужим. Чужое слово «незаметно» включается в собственную речь (в повествование) и как бы в ы д а е т с я за свое .

Русскую КР часто отделяют от НПР посредством обязательной грамматической подчиненности глаголу говорения (Verbum dicendi, credendi или sentiendi). Любая чужая речь или содержание чужого сознания, грамматически не подчиненные, считаются НПР.

Это, наверное, связано с тем, что в русском языке, в отличие от немецкого, не существует никакого другого надежного грамматического признака отличия для двух основных видов непрямой речи:

5a. Он чувствовал, что сейчас скажет ей все.

5б. Он чувствовал: cейчас скажет ей все.

Ср. немецкие переводы:

5в. Er fhlte, da ihr gleich alles sagen werde.

© Sigrid Freunek 5г. Er fhlte es: Gleich wrde er ihr alles sagen.

5д. Er fhlte es: Gleich wird er ihr alles sagen.

Между тем очевидно, что в русской КР синтаксическая подчиненность не является обязательным условием. Также и НПР теоретически может быть подчинена глаголу говорения.

Разграничение русской КР и НПР основывается на других принципах:

6a. – Признаюсь, этот ответ меня удивил, – мягко заговорил прокуратор, – боюсь, нет ли здесь недоразумения. / Пилат объяснился. Римская власть ничуть не покушается на права духовной власти, первосвященнику это хорошо известно, но в данном случае налицо явная ошибка. И в исправлении этой ошибки римская власть, конечно, заинтересована. / В самом деле: преступления Вар-раввана и Га-Ноцри совершенно не сравнимы по тяжести. Если второй, явно сумасшедший человек, повинен в произнесении нелепых речей, смущавших народ в Ершалаиме и других некоторых местах, то первый отягощен гораздо значительнее. Мало того, что он позволил себе прямые призывы к мятежу, но он еще убил стража при попытках брать его. Вар-варран гораздо опаснее, нежели Га-Ноцри. / В силу всего изложенного прокуратор просит первосвященника пересмотреть решение и оставить на свободе того из двух осужденных, кто менее вреден, а таким, без сомнения, является Га-Ноцри. Итак? (М. Булгаков, «Мастер и Маргарита») В этом фрагменте своя речь (речь повествователя) и речь чужая не связаны между собой ни грамматической зависимостью, ни союзом «что». Преобразование форм обращения (вместо вам это хорошо известно – первосвященнику это хорошо известно;

вместо я прошу – прокурор просит) указывает на их перенаправление на ориго повествователя; но такая трансформация свойственна и КР и НПР. Субъективномодальные и эмоциональные элементы в словах Пилата, такие как конечно, в самом деле и особенно прямой вопрос в конце (Итак?) имеют эгоцентрическую силу относительно чужого (Пилата) сознания и, в принципе, говорят против того, что здесь употребляется КР. Но можно ли утверждать, что это НПР? Видимо, есть другие признаки, заставляющие воспринимать эти слова скорее как КР чем как НПР: главную роль при этом играют, конечно, «настоящие» глаголы говорения, особенно первый (объяснился), от которого логически зависит все последующее, а также все указания на внешнюю, риторически разработанную, диалогическую речь: в силу всего изложенного, прокуратор просит и т. д. Понятно, что сближение голосов в НПР практически невозможно при наличии действительно высказанной, особенно диалогической речи с активным участием двух собеседников. (Это, конечно, не значит, что косвенная речь всегда должна быть внешней и диалогической.) Чтобы сделать из речи Пилата НПР, нужно внести несколько изменений; в частности, необходимо устранить все указания на реальный диалог, внешняя речь должна быть превращена во внутреннюю. Например:

6б. – Признаюсь, этот ответ меня удивил, – мягко заговорил прокуратор, – боюсь, нет ли здесь недоразумения. / Пилат действительно был удивлен. Римская власть, конечно, не покушается на права духовной власти, и первосвященнику это должно быть известно, но ведь в данном случае налицо явная ошибка. И в исправлении этой ошибки римская власть, конечно, заинтересована. В самом деле: преступления Вар-раввана и Га-Ноцри совершенно не сравнимы по тяжести. Если второй, явно сумасшедший человек, повинен в произнесении нелепых речей, смущавших народ в Ершалаиме и других некоторых местах, то первый отягощен гораздо значительнее. Мало того, что он позволил себе прямые призывы к мятежу, но он еще убил стража при попытках брать его. Варварран гораздо опаснее, нежели Га-Ноцри.

[и т. д.] Интересно, что некоторые предложения могут полностью сохранять свою форму;

весь пассаж, начиная со слов «в самом деле», мог бы быть перенесен в НПР совершенно без изменений, хотя эти слова при этом приобретают существенно другой смысл: в первом случае (6а, КР) Пилат, обращаясь к собеседнику, говорит вслух нечто, что он, может быть, не обязательно или, по крайней мере, не в этой форме имеет в виду или думает; во втором (6б, НПР) Пилат думает о чем-то, о чем он, может быть, не говорил бы вслух. Эта разница в смыслах возникает исключительно благодаря © Sigrid Freunek контексту. И в этом-то и состоит типичная черта передачи речи в русском языке по сравнению с немецким: КР и НПР формально отличаются друг от друга гораздо меньше чем в немецком языке, где эти два вида непрямой речи, по крайней мере в своей классической форме, грамматически довольно четко маркированы: НПР – специфическим употреблением временных форм глагола, КР – употреблением сослагательного наклонения. И время глагола и его наклонение действуют эгоцентрически относительно передающего чужую речь/повествователя, причем конъюнктив имеет больший дистанцирующий эффект, а время глагола (претерит) – больше сближающий; обе формы глагола укрепляют и усиливают прагматическое значение двух видов передачи речи. Если перевести пример 6а на немецкий язык, то прямо напрашивается употребление конъюнктива, сигнализирующего косвенную речь:

6в. Pilatus legte seinen Standpunkt dar. Das Imperium wolle keinesfalls die Rechte der Geistlichkeit antasten – dem Hohepriester sei das bekannt – aber in diesem Fall handele es sich eindeutig um einen Irrtum. Und an der Behebung dieses Irrtums sei das Imperium selbstverstndlich interessiert. / Die Taten War-rawwans und Ga-Nozzris seien doch in ihrer Schwere berhaupt nicht vergleichbar... Перевод слов Пилата, трансформированных в НПР (6б), мог бы выглядеть примерно так:

6 г. Pilatus war tatschlich erstaunt. Das Imperium wollte freilich keinesfalls die Rechte der Geistlichkeit antasten – und dem Hohepriester mute das ebenfalls bekannt sein – aber in diesem Fall handelte es sich eindeutig um einen Irrtum. Und an der Behebung dieses Irrtums war das Imperium selbstverstndlich interessiert. / Die Taten War-rawwans und Ga-Nozzris waren doch in ihrer Schwere berhaupt nicht vergleichbar... Переводческие интерпретации передачи речи при переводе с русского на немецкий далеко не всегда очевидно и однозначно тяготеют к одному определенному варианту, как в примере 6в; нередко возникает широкий спектр возможных вариантов (cравн.

прим. 1a-г). Это особенно касается перевода текстов с персональным повествованием (повествованием с точки зрения персонажа), в которых признаки обособления и слияния голосов в русском языке часто определены менее четко. Отсутствие формального сигнала (это отсутствие, правда, относительно по сравнению с немецким языком) может проявиться на уровне содержания в виде содержательной «индифферентности»:

7a. Иногда и ее размаривало от усталости. Тогда она не запевала песни, как другие делали: пение отвлекало ее от работы. Она предпочитала поссориться с кем-нибудь, чтобы взбодриться, – например, придраться к контролерам, что они два раза просматривают один и тот же взрыватель.

Видимо, им двоим тут делать нечего; так пусть, которая лишняя, идет в транспортеры. Пусть кинут жребий – кому оставаться на конвейере, кому возить тележки...

Этот пример приводится Н. С. Валгиной («Теория текста») в качестве типичной НПР .

Соответствующая интерпретация – включение мыслей персонажа в нарратив и слияние голосов повествователя и персонажа – звучала бы по-немецки примерно следующим образом:

7б. Manchmal fiel auch sie beinahe um vor Mdigkeit. Dann sang sie keine Lieder, wie die anderen: das Singen lenkte sie von der Arbeit ab. Sie stritt lieber mit jemandem, um munter zu werden, – z.B. nrgelte sie an den Kontrolleurinnen herum, warum die ein- und denselben Znder zwei Mal kontrollierten.

Offensichtlich gab es fr zwei nicht genug zu tun; da konnte eine von beiden doch genausogut zu den Transportleuten gehen. Von ihr aus konnten sie wrfeln oder auslosen – wer am Flieband bleiben wrde und wer Schubkarren fahren sollte...

Но русский текст также может быть интерпретирован как свободная КР (внутренняя безмолвная или внешняя), против этого ничего не говорит:

7в. Manchmal fiel auch sie beinahe um vor Mdigkeit. Dann sang sie keine Lieder, wie die anderen: das Singen lenkte sie von der Arbeit ab. Sie stritt lieber mit jemandem, um munter zu werden, – z.B. nrgelte sie an den Kontrolleurinnen herum, warum die ein- und denselben Znder zwei Mal kontrollierten.

© Sigrid Freunek Offensichtlich gebe es fr zwei nicht genug zu tun; da knne eine von beiden doch genausogut zu den Transportleuten gehen. Von ihr aus knnten sie wrfeln oder auslosen – wer am Flieband bleibe und wer Schubkarren fahren solle...

Так как в литературном немецком языке ясный грамматический сигнал является обязательным, переводчик должен сделать выбор: либо это будет передача чужих слов и мыслей с участием повествователя (7б), либо – чистое сообщение об этих словах и мыслях, с которыми повествователь, возможно, не хочет иметь ничего общего (7в).

Употребление претерита в 7б включает речь персонажа в повествование, а конъюнктив («индиректив») в 7в однозначно указывает на то, что речь только сообщается без участия повествователя. Оба варианта заметно различаются по смыслу; возникают даже два разных дуктуса повествования, один более аукториальный, другой более персональный.

Есть, между прочим, еще третий немецкий вариант: без трансформации временных форм; создается второй вид немецкой НПР, гораздо реже встречающейся, с презенсом как основным временем:

7г. Manchmal fiel auch sie beinahe um vor Mdigkeit. Dann sang sie keine Lieder, wie die anderen: das Singen lenkte sie von der Arbeit ab. Sie stritt lieber mit jemandem, um munter zu werden, – z.B. nrgelte sie an den Kontrolleurinnen herum, warum die ein- und denselben Znder zwei Mal kontrollieren.

Offensichtlich gibt es fr zwei nicht genug zu tun; da kann eine von beiden doch genausogut zu den Transportleuten gehen. Von ihr aus knnen sie wrfeln oder auslosen – wer am Flieband bleibt und wer Schubkarren fhrt...

Этот вид передачи речи в немецком ф о р м а л ь н о больше всего похож на все виды непрямой речи в русском языке: в нем употребляются изъявительное наклонение и те же временные формы как в прямой речи; в нем также мало различаются НПР с презенсом и КР с индикативом; и, следовательно, тоже иногда «расплывается» граница между этими двумя видами передачи речи (как и в этом примере 7г). Разница, однако, в том, что в немецком этот вариант – один из нескольких, и тем самым он как бы содержит в себе все прочие возможные варианты; а в русском выбора нет. Кроме того, конструкция непрямой речи с презенсом изъявительного наклонения употребляется реже и звучит необычно, экспрессивно. Конструкция снижается даже стилистически, особенно в том случае, когда она тяготеет к КР: как известно, конъюнктив I и, в определенных случаях, конъюнктив II, при косвенной речи употребляются только в текстах с высокой или нейтральной стилистической окраской. Конъюнктив II в КР имеет нейтральную или более разговорную окраску, а употребление изъявительного наклонения и сохранение времен чужой речи звучит разговорно, в то время как в русском существует только один вариант, у которого, следовательно, нет стилистической значимости.

В свете вышесказзанного открываются еще несколько разных возможных немецких интерпретаций русских текстов:

8а....там у нас устроилась лаборанткой одна знакомая, Ленка Марчукайте, приходит, приносит утешительные новости, что кандидат наук вот-вот рожает ребенка на стороне, на него готовится письмо тех родителей, на работе он в полной отключке, орет по телефону, а комната одна, и ни о какой энергетике нет слов. Пока готовят проект решения по передаче им опытно-испытательного верстака в подвале института на три часа ночного времени. (Л. Петрушевская, «Свой круг») 8б. Eine Bekannte von uns, Lenka Marukajte, hat dort als Laborantin angefangen. Immer wenn sie kommt, bringt sie trstliche Neuigkeiten mit: da der Doktor in den nchsten Tagen ein auereheliches Kind kriege, da von den Eltern der werdenden Mutter ein Brief gegen ihn vorbereitet werde, da er auf der Arbeit vllig geistesabwesend sei, da er ins Telefon schreie, dabei sitzen alle in einem Zimmer, und da an Energetik berhaupt nicht zu denken sei. Zur Zeit werde ein Projekt ausgearbeitet, ob man ihnen vielleicht fr drei Stunden in der Nacht im Keller des Instituts eine Versuchsanlage zur Verfgung stellen sollte... (bers. A.

Leetz) © Sigrid Freunek 8в.... eine Bekannte von uns, Lenka Marukajte, lie sich dort als Laborantin anstellen; wenn sie bei uns vorbeikam, brachte sie trstliche Neuigkeiten mit, von wegen da der Doktor bald ein uneheliches Kind bekomme, die Eltern des Mdchens wrden gerade einen Beschwerdebrief schreiben, bei der Arbeit sei er nur noch am Durchdrehen, brllt ins Telefon, dabei sitzen sie alle in einem Zimmer, und ber Energiewirtschaft verliere keiner ein Wort mehr. Momentan wrden sie einen Antrag vorbereiten, nach dem entschieden werden soll, ob ihnen fr drei Stunden pro Nacht im Institutskeller ein wissenschaftlicher Versuchsapparat zur Verfgung gestellt wird... (bers. М. Krohe, неопубл.) 8г....eine Bekannte von uns hat da als Laborantin angefangen, Lenka Marukajte, und die erzhlt, wenn sie kommt, immer trstliche Neuigkeiten, da dieser Doktor soundso grade ein uneheliches Kind kriegt, da die Eltern des Mdchens eine Beschwerde gegen ihn einreichen wollen, da er bei der Arbeit vllig durchdreht, ins Telefon brllt, wo sie doch alle in einem Raum sitzen, und von Energetik wre berhaupt gar keine Rede. Im Moment wren sie damit beschftigt, einen Antrag zu stellen, damit ihnen genehmigt wrde, fr drei Stunden nachts im Keller des Instituts ein Versuchsgert zu benutzen.

Грамматического (и стилистического) сигнала, подобного немецкому индирективу, в русском языке не существует. Русский язык, правда, располагает другими средствами для маркировки КР, особенно для устно-разговорной сферы коммуникации, в частности, частицами мол и дескать. Разумеется, что эти частицы не совпадают с немецким индирективом. Во-первых, они, в отличие от индиректива, относятся к сниженному стилистическому регистру; повествователю они придают явное социальное и как бы физическое существование. Во-вторых, их использование даже в сниженном стиле факультативно: в примере 8а они не встречаются, хотя высказывание стилистически окрашено; выбор наклонения в немецком языке, напротив, обязателен.

В-третьих, их семантический потенциал различается по ряду аспектов от семантики индиректива: в качестве примера можно привести возможное употребление мол и дескать с целью сообщить о речи, которой никогда не было:

9а. Когда Машкина зажимали, он мигал ему одним глазом, дескать: я с тобой. А другим глазом мигал своему начальнику Нефедову, дескать: я все понимаю, я с вами. (В. Токарева, «Лошади с крыльями») Кажется, что благодаря этим частицам русская КР в рамках сниженного стилистического регистра достаточно многообразна. В этой связи любопытным является также тот факт, что ни мол ни дескать практически никогда не употребляются в переводах с немецкого на русский, даже при сниженном регистре, выраженным именно отсутствием конъюнктива. Русские переводчики, видимо, не находят в немецких текстах того, что в русских обозначается частицами мол, дескать, -де, и дают предпочтение другим средствам для маркировки сниженного регистра:

10а. Der Rektor hat ihn gefragt, ob er einen Verdacht hat. / Da hat der Pedell gesagt, da er schon einen hat, aber er hat mit den Augen geblinzelt und hat gesagt, da er es noch nicht sagen darf, weil er ihn sonst nicht erwischt. Wenn nicht gleich so viele Leute herumgestanden wren, hat der Pedell gesagt, dann htte er ihn vielleicht schon, weil er die Fuspuren gemessen htte, aber jetzt ist alles verwischt.

(L. Thoma, Lausbubengeschichten) 10б. Тогда директор спросил сторожа, есть ли у него подозрение. / На это сторож сказал, что есть-то, конечно, есть, но потом он прищурился и сказал, что пока говорить нельзя, а то он его уже не поймает. Если бы так много народу здесь не стояло, сказал сторож, он бы его, возможно, уже поймал, потому что он измерил бы следы, а теперь ничего не увидишь. (Пер. А. Благасова, А.

Блинова) Относительно всего спектра непрямой передачи речи можно установить, что, в общем и в целом, переводчик с немецкого часто должен дифференцировать там, где в русском оригинале нет дифференцированности, в то время как русский переводчик с немецкого чаще сталкивается с проблемой отсутствия дифференцированных языковых средств для передачи тонкой грани между дистанцией и сближением, выраженной наклонением и временем немецкого глагола:

–  –  –

Без индиректива передача мыслей персонажа имела бы другой оттенок:

11в. In seinem klotzigen, trgen Kopf lebte noch ???

immer der Schatten einer Vorstellung, da das alles doch nur halb gltig war. Das Endgltige stand noch aus. Das Ganze war doch nur Spuk, der vorbergehen mute. Wodurch? Durch wen? Wann?

Das wute er alles selbst nicht.

Непрямая (несобственно-прямая?) речь с презенсом «звучит» опять по-другому:

11г. In seinem klotzigen, trgen Kopf lebte noch ???

immer der Schatten einer Vorstellung, das alles sei doch nur halb gltig. Das Endgltige steht noch aus.

Das Ganze ist doch nur Spuk, der vorbergehen mu. Wodurch? Durch wen? Wann? Das wute er alles selbst nicht.

Вернемся еще раз к употреблению в р е м е н н ы х ф о р м г л а г о л а при передаче чужой речи в немецком и в русском.

Как уже говорилось, при переводе русской НПР немецкий язык часто допускает две «временные интерпретации»:

12а. Анна ждала домой взрослого сына. / Шел уже третий час ночи. Анна перебирала в голове все возможные варианты. Первое: сын в общежитии с искусственной блондинкой, носительницей СПИДа. Вирус уже ввинчивается в капилляр. Еще секунда – и СПИД в кровеносной системе.

Плывет себе, отдыхает. Теперь ее сын умрет от иммунодефицита. Сначала похудеет, станет прозрачным и растает как свеча. И она будет его хоронить и скрывать причину смерти. О Господи!

Лучше бы он тогда женился. Зачем, зачем отговорила его два года назад? (В. Токарева, «Я есть. Ты есть. Он есть») 12б. Anna erwartete zu Hause ihren erwachsenen Sohn. / Es war schon drei Uhr nachts. Anna wlzte alle mglichen Varianten in ihrem Kopf. Erstens: Ihr Sohn war im Studentenwohnheim bei dieser knstlichen Blondine, dieser Aidstrgerin. Der Virus grub sich schon in seine Kapillaren. Noch eine Sekunde, und er wre in der Blutbahn, wrde berall hinschwimmen und sich ein fettes Leben machen. Ihr Sohn wrde an einer Immunschwche sterben. Erst wrde er abnehmen, ganz durchsichtig werden wie eine Kerze. Sie wrde ihn beerdigen und seine Todesursache vertuschen. Mein Gott! Dann sollte er lieber heiraten . Warum, warum blo hatte sie es ihm vor zwei Jahren ausgeredet.

(bers. A. Schneider)

Второй возможный вариант:

12в. Anna erwartete zu Hause ihren erwachsenen Sohn. / Es war schon drei Uhr nachts. Anna wlzte alle mglichen Varianten in ihrem Kopf. Erstens: Ihr Sohn ist im Studentenwohnheim bei dieser knstlichen Blondine, dieser Aidstrgerin. Der Virus grbt sich schon in seine Kapillaren. Noch eine Sekunde, und er gelangt in die Blutbahn, wird berall hinschwimmen und sich ein fettes Leben machen. Ihr Sohn wird an einer Immunschwche sterben. Erst wird er abnehmen, ganz durchsichtig werden wie eine Kerze. Sie wird ihn beerdigen und seine Todesursache vertuschen. Mein Gott! Dann htte er lieber heiraten sollen! Warum, warum blo hat sie es ihm vor zwei Jahren ausgeredet.

Оба варианта содержат сдвиги по отношению к русскому оригиналу: 12б звучит немного более опосредованно, 12в – менее опосредованно, к тому же еще экспрессивно © Sigrid Freunek и необыкновенно. Наблюдаются также стилистические сдвиги: 12б имеет более книжную окраску, 12в – разговорную.

Приведем теперь перевод с немецкого на русский:

13а. Aber war es nicht gut so? Auch das Unglck, dachte er, hat seine Zeit. War es nicht weise, sich still zu verhalten, whrend es in uns herrscht, sich nicht zu rhren, abzuwarten und in Ruhe innere Krfte zu sammeln? Warum mute man jetzt mit diesem Vorschlag an ihn herantreten, ihn aus seiner klugen Resignation vor der Zeit aufstren und ihn mit Zweifeln und Bedenken erfllen! War die Zeit gekommen?

War dies ein Fingerzeig? Sollte er ermuntert werden, aufzustehen und einen Schlag zu fhren? Mit aller Entschiedenheit, die er seiner Stimme zu geben vermochte, hatte er das Ansinnen zurckgewiesen; aber war, seit Tony aufgebrochen, wirklich das Ganze erledigt? Es schien nicht, denn er sa hier und grbelte.

(T. Mann, «Buddenbrooks») 13б. Но, может быть, это к лучшему? Ведь и беде минует срок? – думал он. – Может быть, мудрее до поры до времени держаться тихо и, выжидая, накапливать силы? И зачем понадобилось Тони именно теперь приступить к нему с этим предложением, выводить его из состояния разумного бездействия, вселять в него сомнения и тревогу? Или уже пришла пора, и это знак свыше? Может быть, настало время ободриться, воспрянуть духом и снова взяться за дело? Он отверг это предположение со всей решительностью, на какую был способен, но разве в минуту, когда Тони вышла из комнаты, с этим было покончено? Видно, нет, если он сидит здесь и думает, думает...

(Пер. Н. Ман) Сравнение временных форм глаголов в речи (мыслях) Томаса Будденброка показывает: В немецком все независимые временные формы (кроме одной) перенесены назад в прошлое – в русском ни одной. С глаголами понадобилось, пришла, настало время, отверг это было бы, так или иначе, невозможно, так как в русской системе времен нет формы, сравнимой с немецким претеритом (mute, sollte) или с немецким плюсквамперфектом (war die Zeit gekommen, hatte zurckgewiesen). Сложный временной контекст в этом отрывке в конце концов приводит к русской интерпретации он отверг это предположение.... При этом непонятно, отвергает ли Томас свое собственное предположение (о том, что настало время...) в н а с т о я щ и й м о м е н т, или же речь идет о спекулятивной сделке, которую он отверг р а н ь ш е, тогда, когда она была предложена ему Тони. Немецкий текст здесь абсолютно однозначен: Слова Томаса Будденброка – в плюсквамперфекте – относятся к более раннему предложению (Ansinnen).

Два основных различия между русской и немецкой системой времен сказывается на употреблении времен в передаче чужой речи:

а) систематическое и регулярное маркирование «нарративного модуса» и «речевого модуса» посредством употребления определенных временных форм в немецком языке

– отсутствие этой функций у русских глаголов

б) относительно стабильная эгоцентрическая сила немецких времен – относительно нестабильная эгоцентрическая сила русских времен Разъяснение этих тезисов необходимо начать с некоторых общих положений. Как известно, немецкий язык имеет в распоряжении две грамматические временные системы. Первая – с претеритом как «нулевым пунктом» – служит для рассказа («Erzhlen», нарративный модус), другая – с презенсом как основным временем, – для обсуждения («Besprechen», речевой модус) . Каждая из двух систем имеет свои специфические формы, способные выразить с достаточной однозначностью и регулярностью все временные отношения:

1. Претерит в нарративном модусе – предшествование моменту речи (прошлое говорящего/повествователя) или же просто сигнал для рассказа ; времення перспектива: плюсквамперфект – предшествование точке отсчета, находящейся в прошлом относительно момента речи; конъюнктив II с вспомогательным глаголом «werden» или претерит – следование за точкой отчета в прошлом относительно момента речи.

© Sigrid Freunek

2. Презенс в речевом модусе – одновременность с моментом речи (настоящее говорящего); перспектива: перфект – предшествование моменту речи; футурум или презенс – следование за моментом речи.

Если исходить из того, что в нарративном тексте повествователь обычно рассказывает, а персонаж – когда ему дают слово – прежде всего «обсуждает», то их речи, в общем и целом, совпадают с двумя временными системами: повествование идет преимущественно в модусе претерита-плюсквамперфекта, речь персонажей – в модусе презенса-перфекта. Разумеется, что повествователь может и обсуждать, а персонаж может рассказывать. Но в таком случае повествователь перестает быть собственно повествователем, а берет на себя роль собеседника; персонаж же, рассказывая, сам становится повествователем . (Исключения, конечно, возможны, но они только подтверждают правило).

Грамматические времена считаются п е р в и ч н о д е й к т и ч е с к и м и; это означает, что они создают дейктическое отношение к моменту речи и входят в эгоцентрические средства говорящего. В рамках немецкого повествовательного текста временные формы, входящие в систему претерита, указывают на повествователя как на ориго дейксиса. На этом основывается «грамматика» классической НПР в немецком языке: Транспозиция всех временных форм на одно время назад есть не что иное, как сохранение времени повествователя при передачи речи персонажа. Если быть точным, то речь идет не только о перемещении назад по времени, но и о перемещении в другую временную систему. При этом немецкий язык оказывается весьма гибким: практически любое высказывание (или суждение) персонажа, содержащее глагол, может быть транспонированно, в том числе даже вопросы, восклицания и т.

14а. War Thomas Buddenbrook ein Geschftsmann, ein Mann der unbefangenen Tat – oder ein skrupulser Nachdenker? O ja, das war die Frage; das war von jeher, so lange er denken konnte, seine Frage gewesen!

НПР при употреблении времени персонажа (речевой модус) в немецком встречается реже и вызывает заметный сдвиг по направлению к сознанию персонажа как центру высказывания (почти как в ПР):

15а. [Мысли Тони Будденброк по поводу праздничного стола, накрытого по случаю крещения Ганно] Nicht lange, und alle diese Herrlichkeiten werden, wenn die Herrschaften sich`s im Wohnzimmer bequem gemacht haben, umhergereicht werden, und hoffentlich werden sie ausreichen, denn es ist die Familie im weiteren Sinne versammelt, wenn auch nicht geradezu im weitesten, denn durch die Overdieks ist man auch mit den Kistenmakers ein wenig verwandt, durch diese mit Mllendorpfs und so fort...

Кстати, в пользу того, что это не внутренний монолог (внутренняя п р я м а я речь), а действительно НПР, свидетельствует в т. ч. местоимение man: ПР Тони, скорее всего, звучала бы следующим образом: durch die Overdieks sind wir auch mit den Kistenmakers ein wenig verwandt...

Предпочтительное употребление временных форм в двух модусах также привносит некоторую стилистическую окраску этих форм: НПР в претерите звучит более высоко и книжно, в то время как в презенсе она больше напоминает устную речь (также как повествование в презенсе). Отсюда происходят указанные стилистические сдвиги в примерах 12б и 12в: 12б (претерит-плюсквамперфект) кажется более высоким чем русский оригинал, 12в (презенс-перфект) – более сниженным.

В русском языке, как известно, дело обстоит иначе. При включении чужой речи или чужого сознания в нарратив (НПР) гораздо чаще употребляются временные формы из перспективы персонажа. Это не просто конвенция – главная причина кроется в видовремменой системе русского языка. Во-первых, существует только одна система времен, т. е. нет специальных форм, обслуживающих нарративный и речевой модусы, иными словами: повествователь и персонаж, «выясняя» временные отношения, употребляют о д и н а к о в ы е временные формы глагола.

© Sigrid Freunek 16а. Jemand mute Josef K. verleumdet haben..., – гласит начало знаменитого романа Ф. Кафки. Претерит здесь однозначно сигнализирует нарративный модус, он указывает на присутствие «повествователя» (см.

сн. 13). Сочетание претерита с эгоцентрическими элементами, указывающими на персонаж (субъективная модальность, употребление слова jemand) и на повествователя (который говорит о Йозефе К.), моментально создает впечатление н а с л о е н и я д в у х г о л о с о в – повествователя и персонажа. Немецкое предложение в этой форме можно понять практически только как НПР. Его нельзя представить себе иначе, как в рамках нарративного текста. (Аналогичный эффект имеет претерит в речи Томаса Будденброка (13а): Warum mute man jetzt mit diesem Vorschlag an ihn herantreten... Sollte er ermuntert werden, aufzustehen und einen Schlag zu fhren?) 16б. Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К.... (Пер. Р. Райт-Ковалевой) Для верного понимания этого русского эквивалента примера 16а важно сначала знать, что текст является нарративным. Только тогда его можно интерпретировать как НПР или хотя бы как персональное повествование, так как в рамках речевого модуса, если в немецком изменилась бы форма глагола, русское предложение осталось бы прежним:

16в. Jemand mu Josef K. verraten haben...

16г. Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К....

Русское предложение могло бы быть употреблено и в рамках обыкновенного разговора. Своеобразное мерцание двух перспектив – повествователя и персонажа – функционирует здесь практически только за счет эгоцентрических элементов кто-то и по-видимому (хотя эти элементы неоднозначны и могут указывать также на повествователя), и Йозеф К. (однозначно перспектива повествователя).

Сигналом нарратива, подобным немецкому претериту, в русском языке может иногда служить обстоятельство времени в т о р и ч н о й дейктичности, но никак не время глагола:

17 а. Накануне выпал снег . (ср. Вчера выпал снег.) 17 б. Четыре года спустя она вернется на родину. (ср. Через четыре года она вернется на родину.) На слабую дифференцированность голосов повествователя и персонажа в некоторых русских текстах с точки зрения немецко-говорящего реципиента указывает И. Хольтхузен. В частности, по поводу сомнительной переводческой интерпретации одного места в «Петербурге» А. Белого он пишет: «...man mu mitunter sehr genau hinsehen, um zu entscheiden, ob die jeweiligen Beschreibungen direkt aus der Sicht des Erzhlers zu verstehen sind oder ob es sich um Reflexionen einer Person, d.h. um „erlebte“ Ansichten handelt... Die richtige Deutung der Erzhlform ist im Russischen dadurch erschwert, da aus dem Tempusgebrauch zunchst noch nicht erhellt, ob der zeitliche Beziehungspunkt die Gegenwart der erzhlten Handlung oder die Gegenwart der Imagination im Erzhlvorgang» .

Хольтхузен указывает на еще одно свойство русской видо-временной системы, которое в теоретической грамматике обычно называется «относительностью». Имеется в виду следующее: все три временные формы глагола (включая виды) обозначают только временную перспективу по отношению к точке отчета , которая обычно – но не автоматически – совпадает с моментом речи; если точкой отчета должен быть другой момент времени, то это нужно маркировать специально: с помощью синтаксической подчиненности, обстоятельств времени (см. 17а и 17б), а также с помощью контекста . Следовательно, русские временные формы сами по себе имеют относительно нестабильный дейктический потенциал.

Рассмотрим варианты перевода следующего предложения :

–  –  –

Предварительно, чтобы вообще быть в состоянии как-нибудь интерпретировать время в русском предложении, немецкий переводчик должен знать контекст, который, во-первых, сообщит ему о том, какой модус имеет место – нарративный или речевой, и, во-вторых, какой момент времени служит точкой отчета:

Нарративный модус Erzhlen 18б. Он стал осматривать комнату. На стене Er sah sich das Zimmer genauer an. Rechts an der справа висела картина... Wand hing ein Bild...

–  –  –

С точки зрения немецкого языка и особенно переводчика с русского на немецкий проблематичными являются те места, которые выражают временную перспективу по отношению к точке отчета в настоящем персонажа (как 18в). В этом случае дейктическое отношение в них как бы не совсем ясное – особенно, если повествование является персональным: часто невозможно однозначно решить, кто играет роль ориго временного дейксиса, повествователь или персонаж; точнее: обе перспективы просто совпадают.

Пример 18в возможно было бы интерпретировать в немецком также следующим образом:

18д. Er erinnerte sich genau, wie er zum ersten Mal hierher gekommen war: An der Wand rechts hat ein Bild gehangen..., и таким образом сделать вспоминающий персонаж временным ориго.

В русском языке подобной дифференцированности достичь невозможно, по крайней мере, с помощью варьирования времени глагола. И, конечно, нет смысла – исходя из немецкого – задавать себе вопрос, указывает ли временная форма в русском тексте (она же относительна!) на персонаж как на точку отчета, или на повествователя как на ориго высказывания, или одновременно на того и на другого.

В русской системе времен просто нет различия между этими вариантами; переводчики из русского на немецкий, однако, должны сделать выбор:

19а. Письмо? Нынче утром Дуня получила какое-то письмо! (Ф. Достоевский, «Преступление и наказание») 19б. Der Brief? Heute Morgen hatte Dunja irgendeinen Brief bekommen!

19в. Der Brief? Heute Morgen hat Dunja irgendeinen Brief bekommen!

В варианте 19б наслаиваются две временные точки зрения, что является типичным для НПР в немецком и других языках: обстоятельство времени (heute morgen) указывает на перспективу персонажа, а время глагола (плюсквамперфект) – на перспективу повествователя.

© Sigrid Freunek Обязательное совпадение точки отчета со временем персонажа в русском нарративном модусе отнюдь не означает, будто вариант 19в является более точным, более эквивалентным переводом. Необходимо учитывать, что точка отчета в 19б – тоже настоящее персонажа, а ориго дейксиса – повествователь. Именно в этом и есть особенность немецкого плюсквамперфекта, что он указывает одновременно и на говорящего/повествователя в качестве ориго дейксиса и на точку отчета в его прошлом.

В варианте 19в, напротив, и точка отчета и ориго – персонаж. Какой из этих двух вариантов ближе оригиналу (19а), в котором точка отчета – настоящее персонажа, а ориго отсутствует вовсе?

При переводе с немецкого на русский «перспективного предшествования»

(Vorzeitigkeit) персонаж легко оказывается в положении временного ориго, что мы могли наблюдать в примерах 13а и 13б:

20а. War die Zeit gekommen? War dies ein Или уже пришла пора, и это знак свыше?

Сравн., однако:

20в. Ist die Zeit gekommen? Ist dies ein Fingerzeig? Или уже пришла пора, и это знак свыше?

В еще большей степени всё вышесказанное относится к «перспективному следованию» (Nachzeitigkeit): точка отчета, находящаяся в будущем персонажа, и, возможно, в прошлом повествователя, в русском языке за редким исключением может быть выражена только формой будущего времени :

21а. Nun war er wieder da! Er stand vor ihr! Was wrde geschehen? 21б. И вот он опять здесь! Перед ней! Что будет?

Сказанное выше по отношению к перспективам предшествования и следования, относятся также к «перспективе синхронности» (Gleichzeitigkeit), если она выражена формой настоящего времени. Переводчик на немецкий язык и здесь должен сделать выбор между конвенциональным вариантом – транспозицией в перспективу повествователя, и более экспрессивным вариантом – сохранением времени персонажа.

Сравн., например, обратный перевод варианта 21б:

21в. И вот он опять здесь! Перед ней! Что будет?

21г. Nun war er wieder da! Er stand vor ihr! Was wrde geschehen?

21д. Nun ist er wieder da! Er steht vor ihr! Was wird geschehen?

Единственный случай, когда русский глагол также допускает однозначную временню транспозицию (и наслоение двух модусов) – это совпадение действия и точки отсчета в прошедшем времени.

Глагол несовершенного вида прошедшего времени в этом случае выражает синхронность с настоящим временем персонажа:

22а. Странно, лестница была как будто знакомая! (Ф. Достоевский, «Преступление и наказание») Однако эта конструкция встречается крайне редко , хотя персональное повествование в прошедшем времени в русском языке – абсолютно нормальное явление. Как только речь заходит о сознании, мыслях и словах персонажа, то предпочтение отдается презенсу. Часто переключение на презенс маркирует именно переход от персонального повествования к НПР:

22б. Раскольников бросился за ним. В самом деле, двумя лестницами выше слышались еще чьи-то мерные, неспешные шаги. Странно, лестница была как будто знакомая! Вон окно в первом этаже...

вот и второй этаж. Ба! Это та самая квартира, в которой работники мазали... Как же он не узнал тотчас?

© Sigrid Freunek Момент начала НПР точно определить трудно. Во всяком случае, она однозначно начинается с первично-дейктического вон, и именно в этом месте меняется и временная перспектива. Вот два возможных перевода:

22в. Raskolnikow strzte ihm nach. Tatschlich, zwei Treppen ber ihm ging jemand gemessenen, langsamen Schrittes. Merkwrdig, die Treppe kam ihm bekannt vor! Da war das Fenster im Erdgescho...

da der erste Stock. Ha! Das war doch die Wohnung, in der die Arbeiter gemalt hatten... Wieso hatte er sie nicht sofort erkannt?

22г. Raskolnikow strzte ihm nach. Tatschlich, zwei Treppen ber ihm ging jemand gemessenen, langsamen Schrittes. Merkwrdig, die Treppe kam ihm bekannt vor! Da – das Fenster im Erdgescho... da der erste Stock. Ha! Das ist doch die Wohnung, in der die Arbeiter gemalt haben... Wieso hat er sie nicht sofort erkannt?

Наслоение двух временно-дейктических систем, которое считается типичным для НПР в немецком языке (и в других языках) и в котором основную роль играет временная форма глагола, в русском языке возможно в гораздо более ограниченном объеме. То, что выражает немецкое предложение «Am Abend zuvor war Schnee gefallen»

по-русски легко передается: «Накануне выпал снег.» (ср. 17a); а как выразить на русском «Gestern war Schnee gefallen»?

Поэтому НПР в русском языке образуется несколько иначе чем в немецком. Частое употребление презенса в русской литературе по сравнению с другими языками, наверное, связано именно с этим : наряду с т. н. «историческим настоящим»

(переносное употребление настоящего времени для повествования) и аукториальными пассажами, часто мы имеем дело с употреблением относительного настоящего времени, которое выражает синхронность с настоящим временем персонажа.

Можно ли утверждать, что по этой причине в русской литературе голос персонажа превалирует и имеет больший вес по отношению к голосу повествователя? Можно ли объяснить через это известную склонность к аукториальным комментариям в русской прозе? Пока не будет проведен систематический анализ большого числа текстов, это предположение будет оставаться только предположением.

Приведенные наблюдения подтверждают наличие разной степени дифференцированности передачи речи в русском и немецком языках за счет наклонения и времени глагола.

Во-первых, в немецком языке в определенных случаях имеется более четкая граница между КР и НПР, нежели в русском. Можно даже сказать, что в немецком языке присутствует более широкий спектр разновидностей КР. На наш взгляд, есть достаточно оснований, чтобы поставить под сомнение распространенное мнение, будто «все те разнообразные формы косвенной речи, которые, например, есть в немецком языке, имеют место и в русском; в русском языке менее разнообразны лишь морфологические средства ее выражения...» . Однако в отношении сниженных пластов обоих языков ситуация выглядит несколько иначе: русский язык здесь, возможно, располагает более дифференцированными средствами для маркировки опосредованности.

Во-вторых, в рамках НПР в русском языке часто нет возможности выбора между «временем повествователя» и «временем персонажа»; включение чужого слова в нарратив посредством временной формы глагола в большинстве случаев является невозможным.

Эти расхождения в степени дифференцированности можно объяснить по-разному.

Можно, например, рассматривать все виды передачи речи как систему оппозиций на парадигматическом уровне, которая в русском и немецком языках имеет различное членение. Можно говорить и о неких «функциональных категориях» передачи речи, структурированных в каждом языке по-своему.

© Sigrid Freunek Но так или иначе, только на первый взгляд «имеющееся в виду» полностью совпадает в обоих языках. В действительности, при более внимательном рассмотрении, в русском тексте может возникать свое, русское «имеющееся в виду», которое нельзя, что называется, навести на резкость с помощью оптики немецкого языка.

Хочется, однако, напомнить о том, что различия в степени дифференцированности в двух языках не означают, будто один из этих языков п р и н ц и п и а л ь н о н е в с о с т о я н и и выразить определенные тонкости, которые поддаются выражению в другом. Это, скорее, означает, что один язык этого просто не делает, потому что для него, по каким-то причинам, эти тонкости не являются релевантными, или их выражение связано для языка с определенными «неудобствами».

В отношении перевода нам кажутся важными две тенденции: 1) при переводе форм непрямой речи с немецкого на русский из-за различий в употреблении наклонения и времени глагола часто принудительно приходятся «недодифференцировать»; 2) при переводе с русского на немецкий – «передифференцировать». И то и другое уменьшает возможность создания инвариантности (что, надо сказать, не означает «непереводимость»), и то и другое может повлечь за собой сдвиг и потерю смыслового потенциала. Необходимость более четкой дифференциации также приводит к потерям, потому что выбор одного варианта всегда означает отказ от всех других.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Речь идет об ономасиологическом сопоставлении «эквивалентов», т. е. микротекстов с предполагаемо одинаковым содержанием (в большинстве случаев это переводы!), и о сравнении формальных расхождений между ними. На самом деле, обычно придерживаются смешанного подхода (см., например, Г о р о х о в а И. М., Ф и л и п п о в а Н. А. Пособие по сопоставительной грамматике немецкого и русского языков: Учебное пособие для студентов ин-тов и фак-тов иностр. яз. – М.

1985, особенно с. 15–16).

2. V o g t J. Aspekte erzhlender Prosa. Eine Einfhrung in Erzhltechnik und Romantheorie

– 8., durchgesehene und aktualisierte Auflage – Opladen 1998 – С. 152.

3. Образцовым примером является сборник «Erlebte Rede und impressionistischer Stil.

Europische Erzhlprosa im Vergleich mit ihren deutschen bersetzungen.» (/ hrsg. von D. Kullmann – Gttingen 1995). Касательно русского и немецкого языков там можно найти в т. ч. всеобъемлющее исследование передачи речи в 18-ти немецких переводах «Преступления и наказания» (до 1980 г.): J e k u t s c h U. Auktorialpersonal oszillierendes Erzhlen in Dostoevskijs Prestuplenie i nakazanie und in der Wiedergabe durch frhe deutsche bersetzungen (С. 137-178) и V y k o u p i l S. Erlebte Rede und verwandte Verfahren zur Bewutseinsdarstellung in deutschen bersetzungen von Prestuplenie i nakazanie nach 1924 // D. Kullmann Указ. соч. (С. 179-220).

4. Цит. по V y k o u p i l S. Указ. соч. C. 210.

5. V y k o u p i l S. Указ. соч. С. 201.

6. Сравн. также K u l l m a n n D. Указ. соч.

7. Это, конечно, не относятся к герменевтической точке зрения: Х.-Г. Гадамер однозначно говорит, что перевод, как одна из форм интерпретации оригинала, обязательно является более эксплицитным и более поверхностным чем оригинал (т.е. независимо от способностей и желания переводчика): «bersetzung ist wie jede Auslegung eine berhellung.... Jede bersetzung, die ihre Aufgabe ernst nimmt, ist klarer und flacher als das Original.» G a d a m e r H.-G. Sprache als Medium der hermeneutischen Erfahrung // Das Problem des bersetzens / hrsg. von Hans Joachim Strig – Darmstadt 1963 – С. 431-432.

8. Существует, конечно, способ компенсации – употребление других средств (может быть, и в другом месте текста) для достижения того же или сходного содержания. Но © Sigrid Freunek чтобы применить этот способ, нужно сначала осознать содержательный план грамматических явлений.

9. V o g t J. Указ. соч. С. 163.

10. Обзор терминов, которые используют советские исследователи, см. Ч у м а к о в Г.

М. Синтаксис конструкций с чужой речью – Киев 1975. С недавнего времени стал встречаться термин «свободный косвенный дискурс» (здесь очевидно влияние англоязычной терминологии). Е. Падучева (П а д у ч е в а Е. В. Семантические исследования, Семантика времени и вида в русском языке; Семантика нарратива. – М. 1996) употребляет его в рамках своего фундаментального исследования нарратологии русского языка для обозначения способа повествования, сравнимого с персональным повествованием Штанцля («personale Erzhlsituation»: S t a n z e l F. K.

Theorie des Erzhlens – 7. Auflage – Gttingen 2001 – С.151–239 и 242–257).

11. В Грамматике немецкого языка «Duden» (3. Auflage – Mannheim 1973) КР посвящено 5 страниц (С. 108–113), НПР – пол-страницы (С. 114). Но все-таки в «Duden» НПР присвоен грамматический признак: использование претерита и плюсквамперфекта.

12. Хотя употребление НПР большей частью ограничивается письменными высказываниями. В устной разговорной речи НПР встречается разве что только в пародийной форме (и, как таковая, интонационно четко маркирована как чужая речь), в таких высказываниях типа: «Aber er (трансформация лица)/der gndige Herr/ hat es ja nicht ntig, zu sparen!» Риск возникновения недоразумений при неписьменной НПР, видимо, довольно большой: Фогт сообщает об одном случае, когда в 1988 г. председатель немецкого бундестага Филипп Йеннингер, выступив с речью по поводу пятидесятилетия т. н.. «хрустальной ночи», должен был уйти со своего поста, потому что встречающаяся в его речи НПР была ошибочно воспринята как его собственное мнение. V o g t J. Указ. соч. С. 177.

13. Далее мы везде употребляем – по немецкой (и новейшей русской) традиции – термин «повествователь», чтобы избежать принятого в русской нарративистике двузначного термина «автор»; имеется ввиду не персонифицированный «рассказчик», а более абстрактный «голос» или «инстанция повествования» или просто «нарратив».

14. W e i n r i c h H. Textgrammatik der deutschen Sprache. Unter Mitarbeit von Maria Thurmair u.a. – Mannheim, Leipzig, Wien, Zrich 1993 – С. 904.

15. «Эгоцентрическими» называются элементы, «семантика которых существенным образом ориентирована на говорящего». П а д у ч е в а Е. В. Указ. соч. С. 197. Термин восходит к Б. Расселу (Bertrand Russell) и является более широким чем понятие «дейксис», так как он включает в себя факторы не классически дейктические (время и пространство), а такие как субъективная модальность, социолингвистические индикаторы и т. д. (П а д у ч е в а Е. В. Указ. соч. С. 200).

16. КР – «единое высказывание, и говорящий – хозяин всех его эгоцентрических элементов». (П а д у ч е в а Е. В. Указ. соч. С.338).

17. П а д у ч е в а Е. В. Указ. соч. С. 344.

18. «Сближение» и «отождествление», конечно, не означает, что говорящий/повествователь или даже автор считает высказывание или мысли персонажа верными, одобряет их или даже разделяет мнение персонажа. Речь идет о временном вживании в персонаж, которое может преследовать и пародийную цель:

говорящий или повествователь, особенно аукториальный повествователь, посредством НПР может даже морально отмежеваться от слов, мыслей и поведения персонажа, также как посредством КР; «сближение» НПР и «обособление» КР – не более чем жесты или манеры передачи чужого слова, которые могут иметь и ироническое преломление. Таким образом объясняется, почему ПР остается прямой © Sigrid Freunek речью даже в том случае, если она не дословно передает чью-то речь (в отличие от цитаты, которая является цитатой только благодаря дословной передаче чужих слов).

19. В а л г и н а Н. С. Теория текста – М. 2003.

20. Термины и идея восходят к Г. Вайнриху (Harald Weinrich): По Вайнриху, в немецком языке присутствуют два «временных регистра» («Tempusregister» или «Sprechhaltung»), один для «обсуждения» («Besprechen»), другой для «повествования» («Erzhlen») (Weinrich H. Указ. соч. С. 188–190). В русских работах встречается также «план речевой коммуникации» и «план речевой информации» (напр. Г о р о х о в а И.М., Ф и л и п п о в а Н.А. Указ. соч. С. 46–85.

Здесь можно также найти информацию об исключениях, таких как «sein», «haben», глаголы говорения и т. д., см. С. 51).

21. По вопросу, выражают ли формы прошедшего времени глагола при повествовании действительно прошлое время, или эти формы являются только сигналом для самого повествования, см., например, V o g t J. Указ. соч. С. 95–108. Сравн. также:

«Прошедшее время – в своем особом нарративном значении – выражает не предшествование (дейктическая интерпретация), а синхронность настоящему времени наблюдателя.» (П а д у ч е в а Е. В. Указ. соч. С. 291).

22. С претеритом конкурирует «Prsens Historicum», презенс для повествования, который не идентичен презенсу для «обсуждения» (W e i n r i c h H. Указ. соч. С.

217–218). Это, впрочем, относятся и к русскому языку: т. н. историческое настоящее представляет собой переносное употребление настоящего времени, в то время как настоящее в НПР употребляется относительно.

23. Примеры 17а и 17б взяты из: П а д у ч е в а Е. В. Указ. соч. С. 335.

24. H o l t h u s e n J. Erzhlung und auktorialer Kommentar im modernen russischen Roman // Die Welt der Slaven VIII, Heft 3, 1963 (С. 252-267) – C. 256.

25. Термин «точка отчета» («reference point») и сама идея принадлежит Г. Рейхенбаху (H. Reichenbach, Elements of Symbolic Logic, 1947).

26. Е. Падучева видит три фактора, способных фиксировать точку отчета: режим интерпретации (нарративный или речевой, т.е. установка реципиента), обстоятельство времени и лексическое значение глагола (П а д у ч е в а Е. В. Указ.

соч. С. 13–14).

27. Пример взят из П а д у ч е в а Е. В. Указ. соч. С. 12.

28. П а д у ч е в а Е. В. Указ. соч. С. 13. См. также сноску 21.

29. В ограниченной мере возможна и перспектива следования с глаголом несовершенного вида прошедшего времени: «Завтра была война» – название повести Б. Васильева. Это – НПР с наслоением двух временных систем. Перенос возможен в тех случаях, если в соответствующей ПР было бы настоящее время (в переносном употреблении для обозначения будущего, намеченного действия): «Завтра у нас начинаются каникулы.» НПР «Завтра у нас начинались каникулы.» Но нельзя сказать: *«Завтра у нас начались каникулы.» («На следующий день у нас начались каникулы»).

Перспективным источниками электроэнергии для электроснабжения судовых механизмов и систем. Основной проблемой, сдерж...»

«Ноу-хау для города Игорь Голиков: "Глобальные города уже нашли ответы на многие вопросы, которые сегодня встают перед Санкт-Петербургом. Нам надо адаптировать их опыт под свои условия" Ежегодный Петербургский международный инновационный форум, уже пятый, пройдет на этой неделе. Одно из крупнейших...»

«Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына Русская эмиграция в Китае: Материалы к библиографии дополнительный выпуск МОСКВА, 2014 Русская эмиграция в Китае: доп. выпуск Русская эмиграция в Китае: материалы к библиографии: доп. выпуск / сост. Н.А. Егоро...»

«KASPERSKY SECURITY BULLETIN 2013 K ASPERSK Y L AB GLOBAL RESE ARCH AND ANALYSIS TE AM (GRE AT) (C) 2013 KASPERSKY LAB ZAO СОДЕРЖАНИЕ СОДЕРЖАНИЕ РАЗВИТИЕ УГРОЗ В 2013 ГОДУ 4 1. Новые старые кампании по кибершпионажу...................................5 2. Кибернаемники: новая тенденция.........» концентраторами напряжений Полоник Е.Н.*, Суренский Е.А.**, Федотов А.А.*** Корпорация "Иркут", Ленинградски...» расследования мошенничества в сети Интернет следует изучить родовую и видовую криминалистическую характеристику преступления и на основе имеющейс...»Приложения 15 к КиТТ 20122 Приложение 15 к КиТТ Об экипировке водителей в автоспорте и средствах безопасности Водители, участвующие в соревнованиях, включенных в Международный календарь ФИА должны носить защитную одежду и экипировку, как это предписывает Приложение "L" к МСК ФИА (См. также Главу 3 "Экипировка водителе...»

« країни) 2014, т. 12, № 2, сс. 213–224 Надруковано в країні. Фотокопіювання дозволено тільки відповідно до ліц...»

«паспорт безопасности в соответствии с Регламентом (ЕС) № 1907/2006 (REACH), с поправками, внесенными 453/2010/ЕС Тетрафенилборат натрия 99,5 %, p.a., ACS номер статьи: 4385 дата составления: 01.03.2016 Версия: GHS 1.0 ru РАЗДЕЛ 1: Идентификация вещества/смеси и фирмы/предприятия 1.1 Идентификатор продукта Идентификация...»

«‡ ‰ ‡‰ ‡‡ ‰ ·„ СОДЕРЖАНИЕ Комплекты для сбора и транспортировки инфицированного материала Транспортные системы с агаризованной средой Почему нужно использовать транспортные системы COPAN? Какие комплекты предпочтительнее использовать: с углем или без? Как выбрать тип аппликатора? Какой матер...»

«Лист контрольных мероприятий Максимально возможный балл по виду учебной работы Перечень и Текущая аттестация Контрольное содержание мероприятие модуля лабораторной работе Написание и защита учебной Защита отчетов по Тесто...»

«Технология гранулирования в кипящем слое компании Uhde Fertilizer Technology (UFT) Усовершенствованная технология Наше новое название ThyssenKrupp Industrial Solutions www.thyssenkrupp-industrial-solutions.com -2Содержание Страница Профиль деятельности компании Те...»

«ТРОЯНСRАЯ РЕЧЬ В;:JАЩИТУ ТОГО, ЧТО ИJIИОН В;:JЯТ НЕ БЫJI (1) Всех людей учить тру дно, а морочить легко л, по крайней мере, едва ли не убежден в;~том. ;:Jнанил люди усваивают чере;:s пенъ колоду, если вообще хоть малую толику и;:s того немногого, что им и;:sвестно, они;:sнают благодаря учению; ив то же времл их с ведичайшею д...»

«ГАОУ СПО РК "Петрозаводский техникум городского хозяйства" Оценка очищающей способности Карельского шунгита Работу выполнили: Абашкина Анна, Кондратьева Виктория студенты 2 курса отделения "В и В" группа В-31 Руководитель: Графова Е.О., к.т.н., доцент к...»

«Зарегистрирован Утвержден Государственной регистрационной палатой решением Совета директоров ОАО "ТАИФ" Протокол № 8 при Министерстве юстиции Республики Татарстан от 17 июня 1998 г. Регистрационный № 1018/к от 29.07.1998 г. И.о. Председателя Совета директоров ОАО "ТАИФ" Заместитель Министра юст...» паркингом или домом для контроля за денежными средствами, получаемыми за обслуживание. Видео Общественная палата Р...»

Косвенная речь – не дословная, опосредованная передача чужой (редко более ранней собственной) речи. Признаком косвенной речи является конъюнктив. Косвенной речи противостоит прямая, дословная речь от первого лица или дословно переданная цитированная речь другого лица. Обычно косвенная входит в состав придаточного предложения, которое связано с главным вербальным глаголом.

Признаки косвенной речи:

— глагол или соответствующее вербальное имя существительное главного предложения.

— вводный подчинительный союз (вводится союзом dass).

— имеет вид придаточного предложения.

— изменение лица (по смыслу меняются местоимения. При этом нужно обращать внимание особенно на то:

1) кто говорит

2) к кому направлено обращение или о ком повествуется

3) при необходимости, кто отвечает

— конъюнктив

Обращения, восклицания, спонтанные речевые обороты, как правило, выпадают.

В косвенной речи используется Konjunktiv во всех формах. Они образовывают те же взаимозаменяемые группы, что и в нереальных сравнительных предложениях.

Одновременность – Präsens, Präteritum.

Предшествование – Perfekt, Plusquamperfekt.

Последующее действие – Konditionalis 1 и Futur 1.

В косвенной речи временные формы теряют свое гипотетическое значение, поэтому вместо конъюнктива часто употребляется индикатив. Это происходит в , достаточными являются другие знаки реферированной речи. Публицистика напротив предпочитает конъюнктив, особенно там, где необходимо отделить речь репортера от цитируемой речи других людей (политические новости).

Одна форма может выступать вместо другой, если формы конъюнктива являются двусмысленными или двойственными (т. е. совпадают с индикативом).

Конъюнктив предпочтителен в следующих случаях:

— если косвенная речь стоит перед главным предложением; из-за отсутствия союза не все признаки непрямой речи налицо. Например:

Er sei vierundzwanzig, sagte Kreß. – Ему 24 года, сказал Кресс.

— если косвенная речь составляет самостоятельное предложение; здесь имеют место только два признака косвенной речи. Например:

Er sei vierundzwanzig, sagte Kreß. Sein Fach sei die physikalische Chemie. (A. Seghers, Das siebte Kreuz.)

— если отсутствует вербальный глагол, и на его месте стоит другой глагол. Например:

Georg wandte sich, plötzlich ganz heiter an seinen Gastgeber, wie alt er sei und von welchem Fach. (A. Seghers, Das siebte Kreuz.)

— если косвенная речь включена в придаточное предложение без союза и имеет порядок слов самостоятельного предложения. Например:

Er glaubte, die Verbindung sei unterbrochen.

— если глагол главного предложения стоит в претерите. Например:

Bibliothekar Spengel erzählte mir von den unermüdlichen Anstrengungen, welche Staatsrat Dierkopf unternommen habe. (L.Feuchtwanger, Das Haus am Grünen Weg.)

Вопрос в косвенной речи имеет вид придаточного предложения. В предложениях без вопросительного слова используется союз ob. Например:

Er fragt: «Gehst du morgen zur Wahl?» — Er fragt, ob ich morgen zur Wahl ginge.

Для передачи вопросов с вопросительным словом используется то же самое вопросительное слово. Например:

Er fragt: «Wann gehst du zum Wahllokal?» — Er fragt, wann ich zum Wahllokal ginge.

Повелительное наклонение передается при помощи модальных глаголов. Для вежливой формы используется mögen. Например:

«Reg dich doch bitte nicht so auf!» — Er bat mich, ich möge mich nicht so aufregen.

Для требования или приказа употребляется sollen. Например:

«Hört jetzt endlich auf über das Wahlergebnis zu diskutieren!» — Er befahl uns (scharf), wir sollten aufhören, über dasWahlergebnis zu diskutieren.

В основе всех толкований сущности косвенной речи лежит посылка о ее вторичности,производности от прямой речи. Иными словами, косвенная речь трактуется как трансформа прямой, причем ее трансформационный характер специально маркирован. Именно трансформационной природой косвенной речи объясняются ее относительная бедность по сравнению с прямой речью при передаче целеустановки высказывания (например, отсутствие прямых аналогов вопросительным и побудительным предложениям) и некоторых модальных значений.

Особое положение в отношении выражения субъективных значений занимает третий способ передачи чужого высказывания, получивший название несобственно-прямой речи, хотя нельзя не заметить, что немецкий термин erlebte Rede более точно предает сущность этого явления, состояшего в выражении мыслей (внутренней речи) персонажа таким образом, словно бы это делает автор-адресант. При этом несобственно-прямая речь сохраняет лексику, синтаксис и эмоциональность прямой речи, переплетается с нею, а также с косвенной и авторской речью. Весьма наглядно специфику несобственно-прямой речи раскрывает следующий пример:

Прямая речь – Die Frau sagte: “ Ich liebe Musik”.

Косвенная речь – Die Frau sagte, dass sie Musik liebe (liebt).

Несобственно-прямая речь – Die Frau saβ regungslos und lauschte aufmerksam. Wie schade, dass sie so selten in den Konzertsaal kam! Sie liebte doch die Musik von klein auf! .

Из данного примера можно заметить, что в несобственно-прямую речь переносятся многие особенности прямой речи, не реализуемые в косвенной речи. Это такие разновидности предложений как побуждении и вопрос, оценочность высказывания и т.п.

По мнению Е.И. Шенделься и многих других авторов, одним из главных формальных сигналов перехода от авторской речи к несобственно-прямой, является использование кондиционалиса. Но кондиционалис в равной мере можно интерпретировать и как примету косвенной речи. Тем самым в эмоционально нейтральных предложениях с кондиционалисом разграничение несобственно-прямой и косвенной речи оказывается затруднительным.

Несобственно-прямая речь является характерной текстовой категорией авторского стиля Франца Кафки, она широко распространена в его произведениях и выполняет смыс-лообразующую и структурообразующую функции, а в более широком понимании является «формой смысла». Структурообразующая функция позволяет варьировать степень участия голоса персонажа, смыслообразующая позволяет раскрыть внутренний эмоциональный мир героя. Голоса повествователя и персонажа, накладываясь друг на друга в несобственно-прямой речи, создают слитное,едино,монолитное повествование. Главное семантическое свойство несобственно-прямой речи - текстовая интерференция, которая выделяет ее среди других способов передачи чужой речи. Несобственно-прямая речь отражает характер героя, его мысли, чувства, настроения, переживания, внутренний мир настолько глубоко и реально, что этот вид речи разросся до особого типа повествования, вытеснил из повествования прямые формы выражения авторского отношения к изображаемой действительности и персонажу, находящемуся в центре.

Из указанных оригиналов произведений нами было отобрано 256 фрагментов, включающих несобственно-прямую речь, и соответствующие им примеры из переводов данных произведений на русский язык. Данные фрагменты представляют собой как краткие синтаксические структуры (реплики, цитатные вставки, отдельные лексемы или группы слов и т.д.), так и развернутые сложноподчиненные предложения.

Анализ фрагментов, включающих несобственно-прямую речь, в произведениях Ф. Кафки и их художественных переводах позволил нам сделать следующий вывод, что в произведениях данная форма речи является доминирующим средством стиля автора, которая раскрывает определенный смысл его произведений.

Кроме того, конструкции весьма разнообразны по форме и структурно-семантической организации: от отдельных лексем, для вычленения которых приходится применять семантические критерии, до текстовых фрагментов, представляющих собой внутренние монологи.

Несобственно-прямая речь представляет собой относительно недавнее явление, в литературном языке она распространяется в основном с 19в. И становится особенно продуктивной в языке 20в.