Камилавка - головной убор священнослужителей. По мнению одних (Свиды, автора „Новой Скрижали“ и др.), он получил подобное название от своего назначения защищать голову от жара (камилавка от καύμα - жар и ελαύνω - гоню), по словам других - от материала, из которого делался - собираемой с шеи верблюда шерсти, так называемого калелота (камилавка от χαμηλός - верблюд и αυχήν - шея). Последнего словопроизводства держатся Дюканж, Лев Алляций, Гоар (Du Gange, Glossarium mediae et infimae latinitatis, Paris 1731, col. 697-99), из русских ученых K. И. Невоструев (О скуфье и камилавке в „Душеполезном чтении" за 1867 г., декабрь, стр. 276), Н. Бр-ч (Заметка о значении названий „скуфья“ и „камилавка“ (в „Христ. Чтении“ за 1892 г., май-июнь, стр. 481- 484), проф. А. А. Дмитриевский (Ставленник, Киев 1904 г., стр. 123, прим. 4) и др. Первоначально, как видно из свидетельства Кодина Куропалота (De officiis Palatii Constantinopolitani, Bonnae 1839, p. 220), и Симеона солунского (Писания Отцев и учит. II, стр. 242), камилавка носилась императором и сановниками и именовалась „скиадий". О тожестве этих двух названий говорят свидетельства хронографа Феофана, заменяющего слово σκιάδιον словом καμηλαύκιον , и императора Константина Порфирородного, прямо называющего императорские венцы камилавками (De administrando imperio, cap. 13, p. 28). Прямое же указание на тожество скиадия с камилавкою имеется на византийских монетах: стадион изображенных на них императора Юстиниана и других имеет вид носимой греческим духовенством камилавки (Du Cange, Familia Bysantina, p. 88, 104). Составляя первоначально головной убор императора и сановников, камилавка-скиадион с XV в. начинает употребляться не только священнослужителями, но и диаконами. Так, Симеон солунский в своем сочинении „О священнослужениях и таинствах церковных“ замечает, что „священники и диаконы сверху одеваются одеждами, подобными иматиям, а на главе имеют скиадии; они - „царский дар“, данный „из почтения к священству“ (Писания Отцев и учителей церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения II стр. 242). От того же XV в. сохранилось и другое свидетельство о ношении камилавки-скиадия духовными лицами. Именно, великий екклисиарх константинопольской церкви Сиропул, повествуя о путешествии своего патриарха на Флорентийский собор и о его пребывании в Венеции, рассказывает, что он вошел в храм, осматривал алтарь и находящееся в нем и повелел нам снять с голов наших скиадии, и мы сняли. (Syropali Historia Consilii Florentini, sect. 4, cap. 18). О ношении греческим духовенством камилавки-скиадия говорит, наконец, и писатель XVII в. Христофор Ангел (Enchiridion de institutis et ritibus Graecoruin et Ecclesiae Graecae, cap. 21). В настоящее время камилавка составляет в греческой церкви неотъемлемую принадлежность священного сана и даётся священнослужителям при хиротонии.

Что касается русской церкви, то в качестве богослужебной одежды священнослужителей камилавка стала употребляться в ней со второй половины XVII ст., заменив собою скуфью. Подобное нововведение вызвало протест со стороны защитников старины. Один из них - известный расколоучитель Никита Пустосвят в своей челобитной Алексею Михайловичу между прочим пишет, что от Никоновых распоряжений и нововведений произошло в духовенстве несогласие в рассуждении одежды. „Такожде и черныя власти, - говорит он, - и весь священнический чин одеждами разделилисяж: овии священники и диаконы ходят по отцы-преданному Словенскому извычаю в однорядках и скуфиях, иние ж, развратившася от Никоницкаго нововводнаго учения, ходят поиноземски в Ляцких рясах и в Римских калпашных камилавках“ (сочинения Никиты Пустосвята в Синодальной Библиотеки из Патриаршего архива, свиток № 22). Подобные нападки приверженцев старины были причиною того, что камилавка, как головное украшение пресвитеров и диаконов, не пользовалась популярностью в среде русского духовенства. К концу XVIII в. даже совершенно выходит из практики нашей церкви обычай возлагать ее на голову священнослужителей при совершении богослужения (А. А. Дмитриевский, Ставленник, стр. 126-127). По указу императора Павла Петровича от 18 декабря 1798 г. этот обычай был восстановлен с тою однако особенностью, что камилавка была отнесена к числу наград „в пользу духовенства“ и при том одних священников. Святейший Синод, по рассмотрении данного указа, от 30 декабря 1798 г. постановил „употреблять камилавки как в служении, так и кроме онаго, по примеру игуменов“ (Полный Свод Законов, 25 т., № 18.801, стр. 504). Тог же самый указ требует возлагать камилавку на голову награждаемого „при священнослужении“, но в настоящее время это практикуется по отношению к священникам городским и ближайшим по месту жительства к епархиальному городу. Другие же согласно указу от 1871 г. о рассылке наград, - „знаков отличий“ по почте возлагают ее на себя сами [ср. и у W. Smith, А Dictionary of Christian Antiquities I, 262].

О камилавке монашествующих см. под словом „Клобук “.

* Александр Васильевич Петровский,
магистр богословия, священник
Успенской Спасо-Сенновской церкви.

Источник текста: Православная богословская энциклопедия. Том 8, стлб. 205. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу "Странник" за 1907 г. Орфография современная.

Первоначально - это шапка, наподобие турецкой фески , из верблюжьей (греч. κάμηλος ) шерсти, которую носили в странах Ближнего Востока для защиты от солнца (отсюда и название).

Камилавка иначе называлась скиадий (от греч. σκιά "тень") и носилась византийским императором и его сановниками. Вскоре став головным убором священнослужителей, камилавка приобрела характерную форму (цилиндр без полей, расширенный кверху). С XV века камилавка (скиадион) начинает употребляться не только священниками, но и протодиаконами . Кроме того, её начали изготовлять из более дорогого материала. В Элладской православной церкви камилавка даётся священнослужителям при рукоположении и составляет неотъемлемую принадлежность священного сана .

В русской церкви камилавка стала употребляться со второй половины XVII века , заменив собой скуфью . Нововведение это вызвало протест со стороны защитников старины и не пользовалось популярностью в среде русского духовенства. В 1798 году камилавка была отнесена к числу церковных наград .

В настоящее время чёрная камилавка - часть богослужебного облачения иеродиакона и (рясофорного инока -диакона); монахам же в пресвитерском сане полагается носить клобук .

Камилавку носят как во время богослужения , так и вне его. Представители белого духовенства могут получить её только в качестве награды. Такие камилавки, в отличие от монашеских, как правило, фиолетового цвета. Согласно церковному уставу священнослужители во время богослужения надевают камилавки только в определённые моменты. Камилавки митрополитов (как и весь клобук) - белого цвета.

Греческая камилавка отличается от русской тем, что имеет небольшие поля вверху цилиндра; русская камилавка полей не имеет вовсе. Балканские (сербские, болгарские) камилавки, отличаются от русских меньшей высотой и диаметром (нижний край камилавки располагается выше ушей).

Символически камилавка означает терновый венок Иисуса Христа и умерщвление плоти.

Напишите отзыв о статье "Камилавка"

Примечания

Литература

• Барсов Н. И. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Ссылки

• - статьи в БЭС и толковых словарях Даля и Ожегова

Отрывок, характеризующий Камилавка

– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.

Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г"остов? 3до"ово, здо"ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.

Скуфья, скуфия (от греческого «чаша») - повседневный головной убор православных духовных лиц всех степеней и званий. Представляет собой небольшую круглую чёрную, мягко складывающуюся шапочку; складки надетой скуфьи образуют вокруг головы знамение креста.
В древнерусской церкви скуфью носили, по древнему обычаю греческой церкви, не только священники, но и диаконы для прикрытия головы, на маковке которой выстригался небольшой круг (гуменцо).
Фиолетовая бархатная скуфья даётся представителям белого духовенства как награда - вторая после набедренника. Значение награды скуфья получила с 1797 года.

Камилавка

Введена в качестве духовной награды указом Павла I от 31 декабря 1798 г. Позже право награждать священников и протоиереев камилавкой было прерогативой Святейшего Синода, который осуществлял награждение по представлению правящих епархиальных архиереев.
Название камилавки происходит от слова «верблюд». В древности это была монашеская шапка из верблюжьего волоса, которая использовалась как средство для предохранения головы от солнечного зноя. Современную форму цилиндра без полей, расширенного кверху, камилавка приобрела позже, когда сделалась принадлежностью богослужебного облачения.
В императорской России составляла постоянную принадлежность черного духовенства (иеродиаконов и иеромонахов); представителям белого духовенства (только иереям) давалась как награда. При этом монашествующие носят камилавку (черную) и вне богослужения, лица белого духовенства — (фиолетовую) только при богослужении.

Митра

Первый случай награждения митрой представителя белого духовенства — пожалование ее духовнику Екатерины II протоиерею Иоанну Памфилову в 1786 г. Характерно, что эта награда вызвала в то время существенное неудовольствие среди иерархов. Узаконенный характер награждение митрой приобрело с вышецитированным указом Павла I. До 1917 г. митра оставалась наградой, требовавшей непременного соизволения императора. Высочайшим повелением от 6 марта 1859 г. Синоду было разрешено лишь ходатайствовать о награждении митрой заслуживающих данной награды настоятелей Петербургского Исаакиевского собора.

В настоящее время архиерейская митра отличается от протоиерейской наличием креста. До недавнего времени митру с крестом наверху имели право носить Патриарх и митрополиты. Архиепископы и епископы носили митру без креста. Теперь же митра с крестом — отличительная особенность всех иерархов.

Палица

Еще один отличительный элемент архиерейского богослужебного убора — епшонатий, по-русски — полица (т.е. «малая пола») или, в просторечии, палица. Палица представляет собой квадратный (точнее, ромбовидный) плат, который привешивается на поясе за один конец на длинной ленте, так что висит на бедре ромбом, действительно напоминая по виду оружие — меч или палицу. При облачении архиерея, когда привешивается палица, произносится та же молитва, что и при облачении иерея набедренником: «Препояши меч Твой на бедре Твоей» (Пс. 44, 4-5).

Палица — обязательная принадлежность богослужебного одеяния епископа, а архимандритам и протоиереям дается лишь как награда. Архимандриты издавна (а теперь и протоиереи) одевают обычно и набедренник, и палицу. При этом архиерею палицу возлагают сверху на саккос. Архимандриты и протоиереи надевают и палицу, и набедренник под фелонь на ленте через плечо. Священник носит набедренник на правом боку. Если протоиерей (или архимандрит) награждается потом и палицей, она помещается справа, а набедренник — слева.

В императорской России, как и в настоящее время, палица являлась наградой для архимандритов и протоиереев, присвоение которой зависело от решения Святейшего Синода. Духовные лица могли также награждаться благословением Святейшего Синода — с выдачей соответствующей грамоты (либо без оной). В ведении Святейшего Синода находилось также и награждение священнослужителей саном протоиерея, игумена и архимандрита.

Набедренник

Набедренник относится к числу принадлежностей иерейского служения. Набедренник — это четырехугольный продолговатый плат, который привешивается на лентах к поясу за два верхних угла. Набедренник — чисто русское явление, на православном Востоке его нет в числе богослужебных одежд.
По символическому значению набедренник знаменует «меч духовный, который есть слово Божие» (Еф. 6, 17). Этим мечом иерей вооружается против неверия, ереси, нечестия. Облачаясь на литургии набедренником, он произносит строки псалма: «Препояши меч Твои на бедре Твоей, Сильне, красотою Твоею и добротою Твоею. И успевай, и царствуй, истины ради, и кротости, и правды, и наставит Тя дивно десница Твоя» (Пс. 44, 4-5). Протоиерей и архимандрит может, кроме набедренника, иметь также палицу. Она, как и набедренник, для иерейского сана является духовной наградой

Видео

{"Center text":{"textstyle":"dynamic","textpositionstatic":"bottom","textautohide":true,"textpositionmarginstatic":0,"textpositiondynamic":"centercenter","textpositionmarginleft":24,"textpositionmarginright":24,"textpositionmargintop":24,"textpositionmarginbottom":24,"texteffect":"slide","texteffecteasing":"easeOutCubic","texteffectduration":600,"texteffectslidedirection":"bottom","texteffectslidedistance":30,"texteffectdelay":500,"texteffectseparate":true,"texteffect1":"slide","texteffectslidedirection1":"bottom","texteffectslidedistance1":30,"texteffecteasing1":"easeOutCubic","texteffectduration1":600,"texteffectdelay1":1000,"texteffect2":"slide","texteffectslidedirection2":"bottom","texteffectslidedistance2":30,"texteffecteasing2":"easeOutCubic","texteffectduration2":600,"texteffectdelay2":1500,"textcss":"display:block; padding:48px; text-align:center;","textbgcss":"display:none;","titlecss":"display:table; position:relative; font-weight:300; font-style:italic; font-size:32px; font-family:Helvetica,sans-serif,Arial; color:#fff; padding:10px; margin:0px auto;","descriptioncss":"display:block; position:relative; font-weight:300; font-style:normal; font-size:20px; line-height:30px; font-family:Georgia,sans-serif,Arial; color:#fff; padding:10px; margin:0px auto;","buttoncss":"display:block; position:relative; margin:10px auto;","texteffectresponsive":true,"texteffectresponsivesize":640,"titlecssresponsive":"font-size:12px;","descriptioncssresponsive":"font-size:12px;","buttoncssresponsive":"","addgooglefonts":false,"googlefonts":"","textleftrightpercentforstatic":40},"Bottom bar":{"textstyle":"static","textpositionstatic":"bottom","textautohide":true,"textpositionmarginstatic":0,"textpositiondynamic":"bottomleft","textpositionmarginleft":24,"textpositionmarginright":24,"textpositionmargintop":24,"textpositionmarginbottom":24,"texteffect":"slide","texteffecteasing":"easeOutCubic","texteffectduration":600,"texteffectslidedirection":"left","texteffectslidedistance":30,"texteffectdelay":500,"texteffectseparate":false,"texteffect1":"slide","texteffectslidedirection1":"right","texteffectslidedistance1":120,"texteffecteasing1":"easeOutCubic","texteffectduration1":600,"texteffectdelay1":1000,"texteffect2":"slide","texteffectslidedirection2":"right","texteffectslidedistance2":120,"texteffecteasing2":"easeOutCubic","texteffectduration2":600,"texteffectdelay2":1500,"textcss":"display:block; padding:12px; text-align:left;","textbgcss":"display:block; position:absolute; top:0px; left:0px; width:100%; height:100%; background-color:#333333; opacity:0.6; filter:alpha(opacity=60);","titlecss":"display:block; position:relative; font:bold 14px Helvetica; color:#fff;","descriptioncss":"display:block; position:relative; font:12px Helvetica; color:#fff; margin-top:8px;","buttoncss":"display:block; position:relative; margin-top:8px;","texteffectresponsive":true,"texteffectresponsivesize":640,"titlecssresponsive":"font-size:12px;","descriptioncssresponsive":"font-size:12px;","buttoncssresponsive":"","addgooglefonts":false,"googlefonts":"","textleftrightpercentforstatic":40}}

[греч. καμελαύκιον; лат. camelaucum], в совр. практике правосл. Церквей один из головных уборов духовенства, считающийся наградой (РПЦ) или элементом повседневного облачения (греч. и др. правосл. Церкви). В средневек. Европе - наименование ряда головных уборов.

На Востоке

В Византии словом καμελαύκιον (καμηλαύχιον и др. формы написания, см.: Lexikon zur Byzantinischen Gräzität / Hrsg. E. Trapp. W., 2001. Fasc. 4. S. 754) назывался один из видов балдахина над имп. троном (Const. Porphyr. De cerem. 1. 1, 9, 10, 32 (23), 39 (30), 44 (35); 2. 73 (64), 80 (71); синоним - σκιάδιον, см.: σκιάδιον // Hesych. Alex. Lexicon (Latte) [по TLG]; Etymologicum Graecae linguae Gudianum et alia grammaticorum scripta e codicibus manuscriptis nunc primum edita / Hrsg. F. W. Sturz. Lpz., 1818. S. 504). Также это слово использовалось для обозначения головных уборов (см.: κίδαρις // Hesych. Alex. Lexicon (Latte) [по TLG]; κίδαρις, πιλίδιον // Suda [по TLG]; Theoph . Chron. P. 444). Чаще всего так называлась невысокая остроконечная шапка из войлока, вероятно персид. происхождения, которую носили военные и охотники (см.: Niceph. II Phok . Praec. milit. 1. 3; Digen. Akrit. 4. 117). К. в ряде источников именовался и имп. венец (см.: τιάρις // Hesych. Alex. Lexicon (Latte) [по TLG]; Achmet. Oneirocritiсon. 88, 168; Const. Porphyr. De adm. imp. 13). Подробнее см.: Wessel K., Piltz E., Nicolescu C. Insignien // RBK. 1978. Bd. 3. Sp. 387-397.

В визант. эпоху головные уборы греч. духовенства назывались σκιάδια (Sym. Thessal. De sacr. ordinat. 186 (154) // PG. 155. Col. 396). Они представляли собой шляпы с широкими загнутыми полями. В поствизант. эпоху в обиход входит головной убор другого типа - καλλυμαύχιον (искаженное слово καμελαύκιον, которое переосмыслено как происходящее от κάλυμμα - покров), имеющий тулью цилиндрической формы с плоским верхом (в совр. греч. практике она имеет небольшие поля вверху цилиндра (ἐπανοκαλιμαύκιον)).

Греч. К. всегда черного цвета. Ее носят как представители белого духовенства, так и монахи (греч. монахи поверх К. надевают также черное покрывало - наметку (крепу), подробнее см. в ст. Клобук). К. считается символом принадлежности к духовенству и вручается при хиротонии.

На Руси духовенство в повседневной жизни традиционно носило скуфьи (небольшие шапочки для прикрытия гуменца , имеющие округлую или чашеобразную тулью, в последующей традиции - с крестообразными складками наверху) или шапки особого вида. Различие между греч. и рус. головными уборами священства было замечено в XVII в. Большой Московский Собор 1666-1667 гг. постановил, что скуфьи вручают пресвитерам и диаконам сразу после хиротонии и они должны носить их постоянно (снимать нужно только во время богослужения). Это постановление подтвердил и Московский Собор 1674 г. Тем не менее мн. священнослужители стали носить К. в подражание греч. клиру. При этом противники реформ обвиняли таких священников в подражании римо-католикам.

Указом имп. Павла I от 18 дек. 1797 г. белому духовенству даровалось в качестве награды право ношения К. из бархата фиолетового цвета (ПСЗ. Т. 24. С. 822. № 18273). Порядок награждения определялся Святейшим Синодом (ПСЗ. Т. 25. С. 504. № 18801). К. полагалось носить во время богослужения.

В рус. традиции К. имеют фиолетовый цвет, они выше греческих и расширяются кверху (монашеский клобук имеет черный цвет, в отличие от греч. традиции изначально изготовляется с наметкой). Согласно совр. «Положению о богослужебно-иерархических наградах Русской Православной Церкви» (М., 2011), решение о награждении К. находится в компетенции епархиальных архиереев (по благословению может производить викарный архиерей). К. полагается носить во время богослужения (снимать в случаях, предусмотренных богослужебным уставом), а также во время офиц. и торжественных мероприятий.

Лит.: Du Cange Ch. Glossarium ad scriptores mediae et infimae graecitatis. Lugduni, 1688. Vol. 1. Col. 560-561; Невоструев К. И. О скуфье и камилавке в древней греч. и рус. Церкви // ДЧ. 1867. Ч. 3. Кн. 12. С. 275-287; 1868. Ч. 1. Кн. 3. С. 137-142; Бр-ч Н. Заметка о значении названия «скуфья» и «камилавка» // ХЧ. 1892. Ч. 1. № 5/6. С. 474-486; Дмитриевский А. А. Историко-археологические сведения о знаках отличий, жалуемых священным лицам черного и белого духовенства // РукСП. 1902. Т. 1. № 9. С. 247-256; Παπαευαγγέλου Π. Σ. ῾Η διαμόρφωσις τῆς ἐξωτερικῆς ἐμφανίσεως τοῦ ἀνατολικοῦ κα ἰδιᾳ λληνικοῦ Κλήρου. Θεσσαλονίκη, 1965; Kolias T. Kamelaukion // JÖB. 1982. Bd. 32. N 3. S. 493-502.

А. А. Ткаченко

На Западе

В средневек. Европе слово camelaucum (также встречаются др. варианты написания: camelaucium, calamaucum, calamacum) обозначало тип головного убора. Обычно так называли головной убор ветхозаветных первосвященников (впрочем, у него было немало и др. обозначений: митра, тиара, кидар, просто «шапка» (pileum) и проч.). С учетом сохранившихся средневек. изображений библейских сцен можно предположить, что такая К. представляла собой невысокий конусообразный колпак. Иногда под К. понимали большую шапку, закрывавшую часть лица, к-рую носили представители низших слоев населения. В таком смысле ее упоминает лат. версия Жития св. Марии Египетской (PL. 73. Col. 655). К. встречается в качестве монашеского головного убора неопределенной формы в грамоте 816 г. из монастыря Санкт-Галлен (Wartmann H. Urkundenbuch der Abtei St. Gallen. Zürich, 1863. Tl. 1. S. 211) и в Житии св. Бурхарда, достопочтенного графа (XI в.) (PL. 143. Col. 849). Имеется ряд свидетельств того, что К., вероятно в подражание визант. императорам, носили нек-рые светские государи: царь готов Тотила (541-552), король Римский Конрад III (1138-1152), императоры Свящ. Римской империи Фридрих I Барбаросса (1155-1190) и Фридрих II (1220-1250), император Латинской империи Балдуин I Фландрский (1204-1205).

К. как особый головной убор Римского папы, который использовался вне богослужения, впервые упоминается в биографии папы Константина I (708-715), составленной в IX в.: сообщается, что папа надел К. во время своего визита в К-поль (LP. Vol. 1. P. 389-391). В толковом словаре Папия (сер. XI в.) говорится, что К. является шапкой полукруглой формы и относится к папским облачениям (Papias Vocabulista. Elementarium doctrinae rudimentum. Torino, 1966. S. 46). Вероятно, этот же головной убор мог также называться frigium или regnum, хотя некоторые исследователи оспаривают такую т. зр. (Eichmann . 1951; De é r . 1957). Папские головные уборы с данными названиями встречаются в «Константиновом даре» - документе, составленном в сер. VIII или 1-й пол. IX в. (MGH. Font. Iur. T. 10. P. 87-88) и в «Ordo Romanus XXXVI» (кон. IX в.) (Andrieu . Ordines. Vol. 4. P. 169-170). Наконец, согласно предположению Й. Брауна, изображенная на монетах Сергия III (904-911) и Бенедикта VII (974-983) конусообразная шапка - это именно папская К. (см.: Promis D. Monete dei Romani Pontefici avanti il mille. Torino, 1858. Tav. 7. N 1, 2; Tav. 9. N 12).

Точно установить первоначальный внешний вид К. все же не представляется возможным. Были высказаны гипотезы о том, что она была полусферической и плотно прилегала к голове (J. Deér), конической и остроконечной (J. Braun, P. E. Schramm), и о том, что ее форма не была четко определена и могла варьироваться (B. Sirch, М. А. Бойцов).

Не меньшие споры вызывает и значение папской К. Диапазон предлагаемых здесь версий очень широк - от короны, полученной от визант. императоров (Schramm . 1954), и специфического головного убора высшего клира (архиепископов и патриархов) (J. Deér) до шапки, покрывавшей голову рим. понтифика во время верховой езды и получившей особое символическое значение лишь позднее (Бойцов . 2010). Отчасти связанный с этой проблемой вопрос о том, была ли К. предшественником папской тиары (Sirch . 1975) или епископской митры (Eichmann . 1951; De é r. 1957) или же и тиары и митры одновременно (Braun . 1907; Klauser . 1948; Salmon . 1960), также до сих пор остается открытым.

Нельзя с уверенностью говорить и о наличии связи между К. и камауро (camauro) - красной, обрамленной белым мехом шапки прикрывающей уши, к-рую папы используют во время нелитургических церемоний начиная с сер. XV в. С одной стороны, ее название, предназначение и форма говорят о сходстве с К. (Braun . 1907; De é r . 1957), с другой - ее сравнительно позднее появление скорее подтверждает то, что она не имела прямого отношения к более раннему головному убору рим. понтификов (Wagner. 1994). То же самое справедливо и для камауро архиепископов Беневенто, 1-е упоминание о котором относится к 1374 г. (Barbier de Montault X . Œuvres complètes. P., 1890. Vol. 3. P. 265) и ношение к-рого запретил им папа Павел II (1417-1471).

Лит.: Braun J. Die liturgische Gewandung im Occident und Orient: Nach Ursprung und Entwicklung, Verwendung und Symbolik. Freiburg i. Br., 1907. S. 432; Klauser Th. Der Ursprung der bischöflichen Insignien und Ehrenrechte. Krefeld, ; Eichmann E. Weihe und Krönung des Papstes im Mittelalter. Münch., 1951. S. 23-27; Schramm P. E. Herrschaftszeichen und Staatssymbolik. Stuttg., 1954. Bd. 1. S. 52-55; Grabar A. L"archéologie des insignes médiévaux de pouvoir // J. de savants. P., 1956. Janv.-mars. P. 5-19; De é r J. Byzanz und die Herrschaftszeichen des Abendlandes // BZ. 1957. Bd. 50. S. 405-436; Salmon P . Mitra und Stab: Die Pontifikalinsignien im Römischen Ritus. Mainz, 1960. S. 17, 21, 28-31; Sirch B. Der Ursprung der bischöflichen Mitra und päpstlichen Tiara. St. Ottilien, 1975. S. 48-107; Wagner J. Camauro // LTK. 1994 3. Bd. 2. Sp. 906; Бойцов М. А. Зачем папе римскому императорский фригий? // Власть и образ: Очерки потестарной имагологии / Отв. ред.: М. А. Бойцов, Ф. Б. Успенский. СПб., 2010. С. 125-158.

М. В. Панфилова

ПОВСЕДНЕВНЫЕ ОБЛАЧЕНИЯ

Повседневные одеяния, отличающие служителей Церкви от мирских людей и свидетельствующие их сан и звание, когда-то произошли от одеяний, употреблявшихся в миру, и быстро, уже в древние времена, приобрели особые признаки, так что духовенство и монашество стали и внешне выделяться из мирской среды. Это глубоко соответствовало понятию о Церкви как о царстве не от мира сего, которое, хотя и проходит свое странствие и служение в миру, тем не менее глубоко отлично от него по природе своей. В сознании древних священный сан или монашеское звание обязывали носителей таковых быть всегда и везде теми, кем они являются пред Богом и Церковью.

Основными повседневными одеяниями духовенства и монашества всех степеней являются подрясник и ряса.

Представляет собою длинное, до пят, с наглухо застегнутым воротом одеяние с узкими рукавами. Подрясник – нижнее одеяние. У монашествующих он должен быть черного цвета. Цвет подрясников белого духовенства черный, темно-синий, коричневый, серый и белый для лета. Материал: сукно, шерсть, сатин, лен, чесуча, реже шелковые ткани.

– верхнее одеяние с длинными, ниже ладоней, широкими рукавами. Рясы преимущественно черного цвета, но могут быть темно-синего, коричневого, белого, реже кремового и серого цвета. Материалы для ряс те же, что и для подрясников. И подрясники, и рясы могут быть на подкладке.

Для обихода существуют рясы, представляющие собою демисезонные и зимние пальто. Это рясы первого вида, с отложным воротником, отороченным черным бархатом или мехом. Зимние рясы-пальто делаются на теплой подкладке.

Все богослужения, кроме Литургии, совершаются священником в подряснике и рясе, поверх которых надеваются особые богослужебные одеяния (ризы ). При служении Литургии, а также в особых случаях, когда по Уставу священник должен быть в полном богослужебном облачении, ряса снимается и поверх подрясника надевается подризник и другие ризы. Диакон служит в подряснике, поверх которого надет стихарь .

Епископ совершает все богослужения в подряснике, на который надеваются особые святительские ризы. Исключение составляют лишь некоторые молебны, литии, келейные и другие священнослужения епископа, когда он может служить в рясе или рясе и мантии, поверх которых надета епитрахиль.

Таким образом, повседневные одеяния духовенства являются обязательной основой и богослужебных облачений.

Длиннополая одежда с узкими рукавами имела широкое распространение в миру у восточных и западных народов. Свободная длинная одежда с широкими рукавами – восточного происхождения. Она была распространена и в иудейской среде времен земной жизни Спасителя, Который Сам носил такую одежду, о чем свидетельствует предание и иконография. Поэтому подрясник и ряса считаются одеянием Господа Иисуса Христа. Древность одежды этого типа косвенно подтверждается тем, что и поныне у многих восточных народов в качестве традиционной национальной одежды употребляется широкое длинное разрезное и неразрезное спереди одеяние с широкими длинными рукавами, очень похожее на рясу. Слово “ряса” происходит от греческого прилагательного “то рáсон”, что значит – оскребанная, вытертая, лишенная ворса, поношенная. Именно такую почти нищенскую одежду полагалось носить в Древней Церкви монашествующим. Из монашеской среды ряса вошла в обиход всего духовенства, что подтверждается многими свидетельствами.

В Русской Церкви до ХVII века рясы не были обязательны. В обыденной обстановке духовенство носило длинные однорядки особого покроя из сукна и бархата зеленого, фиолетового и малинового цветов. Вороты отделывались также бархатом или мехом. Однорядки светских лиц во многом отличались от одеяний духовенства, так что священнослужители на Руси издревле выделялись своим внешним видом из мирской среды. Даже жены белого духовенства носили обязательно такие одежды, в которых сразу можно было узнать в них матушек. Расширяющиеся связи с православным Востоком во второй половине ХVII века способствовали проникновению в русскую церковную среду одеяний греческого духовенства. Большой Московский Собор 1666-1667 годов постановил благословить для русских священнослужителей и монахов духовные одеяния, принятые в то время на православном Востоке. При этом делалась оговорка, что Собор не принуждает, а только благословляет ношение таких одеяний и строго запрещает осуждать тех, кто не решится носить их. Так в России появилась впервые греческая ряса. Но свободная прямая ряса, удобная для стран с жарким климатом, показалась, видимо, неприемлемой у нас и по причине того, что внешние условия создали привычку носить одежды, плотно облегающие тело, к тому же просторные одежды с разрезом в середине, спереди, носили в то время турки. Поэтому русские рясы стали запахиваться и ушиваться в талии, рукав из прямого был сделан в виде раструба. При этом возникли два покроя ряс – киевский и московский. “Киевская” ряса немного ушивается в талии с боков, а спину оставляет прямой, тогда как “московская” ряса значительно ушивается в талии, так что прилегает к телу и с боков, и со спины.

С ХVIII века мирские одежды высших классов приобрели вид совсем отличный от традиционных русских одежд. Постепенно все классы общества стали носить короткие одежды, часто европейского типа, так что одеяния духовенства оказались в особенно резком отличии от мирских. В то же время в ХVIII веке повседневные одежды духовенства приобрели большее единообразие и устойчивость покроя и цвета. Монашествующие стали носить в основном только черные подрясники и рясы первого вида, тогда как в древности они часто носили зеленые однорядки, а белое духовенство сузило цветовую гамму своих одежд.

Общее символическое значение подрясника и рясы – свидетельство отрешенности от мирской суеты, символ духовного покоя. Мир и покой сердца в его постоянном духовном пребывании с Богом есть высшая цель усилий любого верующего человека. Но особенно духовенство и монашествующие лица, как посвятившие всю свою жизнь служению Богу, должны иметь результатом своей духовной деятельности это внутреннее отречение от мирской заботы и суеты, мир и покой сердца. Внешнее одеяние духовенства соответствует этому состоянию, напоминает о нем, призывает к нему, помогает достичь его: являясь образом того верхнего одеяния, которое носил Господь Иисус Христос во время земной жизни, ряса и подрясник означают, что духовенство и монашество подражают Иисусу Христу, как Он и заповедал Своим ученикам. Длинное одеяние духовенства является знамением Божией благодати, облекающей служителей Его, покрывающей их человеческие немощи; суконный или шерстяной подрясник монахов, подпоясанный кожаным поясом, – это образ власяницы и кожаного пояса, какие носил в пустыне проповедник покаяния Иоанн Креститель (Мф. 3, 4). Особенно примечателен черный цвет подрясников и ряс: черный цвет – это, по существу, отсутствие цвета, то, что лежит за пределами светового спектра. В применении к одеянию духовенства и монашества это означает цвет совершенного покоя как отсутствия движений страсти, как бы духовной смерти для греха и отречения от всего суетного, от внешней, плотской жизни и сосредоточенность на невидимой жизни, внутренней. Повседневные одеяния духовенства имеют значение и для окружающих верующих людей, как свидетельство того духовного состояния, к которому должны стремиться все чающие спасения в Боге.

Особенную отрешенность монахов от мира обозначает мантия , или палий, – длинная, без рукавов, накидка с застежкой только на вороте, спускающаяся до земли и покрывающая собой подрясник и рясу. В первохристианские времена это была одежда всех христиан, обратившихся к вере от язычества и отрекшихся от тех званий и чинов, какие они имели в языческой среде. Такая длинная накидка из самой простой материи означала отречение от идольского служения и смирение. Впоследствии она стала принадлежностью одних монашествующих. По толкованию святого Германа, патриарха Константинопольского, свободная, неподпоясанная мантия является знамением ангельских крыл, почему и называется “ангельский образ”. Мантия – только монашеское одеяние. В древности на Руси монахи носили мантию всегда и везде и не имели права выходить без нее из келлий. За выход в город без мантии монахи наказывались в ХVII веке ссылкой в отдаленные монастыри под крепкий надзор. Такая строгость была связана с тем, что в то время у монахов еще не было ряс как обязательной верхней одежды. Они носили однорядки с узкими рукавами, так что мантия была единственной верхней одеждой. Мантии монахов, как и их подрясники и рясы, всегда черного цвета.

Духовенство и монашество в повседневном употреблении имеют особые головные уборы. Белое духовенство может носить скуфии . В древности скуфия представляла собой небольшую круглую шапочку, похожую на чашу без подставки. Такой шапочкой издревле в Западной Церкви и на Руси покрывалась у священнослужителей выбритая вверху часть головы. После рукоположения в священный сан ставленники немедленно выбривали себе волосы на голове в виде круга, получившего на Руси название гуменцó, что означало знамение тернового венца. Выбритая часть покрывалась небольшой шапочкой, получившей славянское название также гуменцо, или греческое – скуфия.

В древности священники и диаконы постоянно носили скуфию, даже в домашней обстановке, снимая ее только за богослужением и перед сном.

Указом императора Павла I от 18 декабря 1797 года в церковное употребление были введены фиолетовые скуфии и камилавки как награды белому духовенству. В наградной скуфие священник может пребывать и в церкви, совершать богослужения, снимая ее в предусмотренных Уставом случаях. Такую скуфию священнослужители могут носить и повседневно.

Повседневным головным убором епископов и монахов, в котором они могут совершать и некоторые богослужения, является также клобук . Это головной убор, состоящий из камилавки и кукуля. Клобук известен в славянской среде с давних времен. Первоначально это был княжеский головной убор, представлявший собой колпак, отороченный мехом, с пришитым к нему небольшим покрывалом, нисходящим на плечи. Такие колпаки с покрывалами употреблялись и другими знатными людьми на Руси, мужчинами и женщинами. На древних иконах святые Борис и Глеб часто изображены в клобуках. О клобуках, как о княжеском головном уборе, имеются упоминания в летописях. Когда клобук стал головным убором русских монахов – неизвестно. В церковной среде он появился очень давно и имел вид глубокого мягкого колпака из простой материи с меховым околышем. Этимология глагола “нахлобучить” (надеть, надвинуть низко на лоб, на уши головной убор) восходит к корню клобук. Колпак был покрыт черным покрывалом, спускающимся на плечи. Такие клобуки носили на Руси и монахи, и епископы, только у епископов клобуки делались из дорогих материй и иногда украшались драгоценными каменьями. На православном Востоке монашеские головные уборы имели иной вид. Там собственно монашеским кукулем считалось только покрывало, надевавшееся поверх шапочки. Нижняя часть того покрывала, спускавшаяся на спину, стала разделяться на три конца.

Некоторые русские святители древности носили белые клобуки. Иконография изображает в таких клобуках святых митрополитов Петра, Алексия, Иону, Филиппа. С установлением патриаршества в России в 1589 году белые клобуки стали носить русские Патриархи. На Соборе 1666-1667 годов всем митрополитам было присвоено право ношения белых клобуков. Но при этом клобуки митрополитов по форме ничем не отличались от монашеских клобуков нового (греческого) образца (с твердой цилиндрической камилавкой), только “наметка” (куколь) у них стали белыми. А клобуки Патриархов сохранили древнюю форму сферического колпака, обтянутого белым кукулем, концы которого также отличались от концов монашеской наметки. Три конца патриаршего клобука начинаются почти от колпака, два из них нисходят спереди на грудь, третий – на спину. На вершине патриаршего клобука (на маковце) стал поставляться крест, лобная сторона клобука украшалась иконами, в концах кукуля золотым шитьем изображались херувимы или серафимы.

В настоящее время клобук Московского Патриарха на лобной стороне и в концах кукуля имеет образы шестикрылых Серафимов, во всем остальном он подобен клобукам древних русских Патриархов. Белый цвет митрополичьих и патриарших клобуков означает особенную чистоту помыслов и просвещенность Божественным светом, что соответствует высшим степеням церковной иерархии, которые призваны отображать и высшие степени духовного состояния. В связи с этим клобук Патриарха с образами Серафимов указывает на то, что Патриарх как предстоятель всей Русской Церкви и молитвенник за нее уподобляется ближайшим к Богу высшим ангельским чинам. Форма патриаршего клобука, напоминающего купол храма с крестом наверху, также вполне соответствует положению Патриарха, как главы поместной Церкви.

С конца ХVIII – начала ХIХ века в Русской Церкви утвердился существующий и поныне обычай носить архиепископам на черных, а митрополитам на белых клобуках бриллиантовые кресты. Крест на головном уборе – не новшество. В древней русской и особенно украинской церковной среде кресты на повседневных шляпах носили даже простые священники. У священников этот обычай прекратился в конце ХVII – начале ХVIII века. Впоследствии бриллиантовые кресты на клобуках стали знаком отличия архиепископов и митрополитов (епископы носят обычный черный монашеский клобук без креста). Бриллиантовый крест может означать высокое духовное совершенство и особенную твердость веры и учения, соответствующие высшим степеням церковной иерархии.

Современный монашеский клобук – это твердая камилавка в форме цилиндра, слегка расширенного кверху, обтянутая черным крепом, нисходящим на спину и имеющим завершение в виде трех длинных концов. Этот креп в обиходе называется наметка (или кукуль). В чине пострижения в монашество под названием клобук разумеется только креп, покрывало, которым обтянута камилавка. Это покрывало иногда называется кукулем, как и покрывало, надеваемое при пострижении в великую схиму. В таком значении клобук называется “шлем надежды спасения”, а кукуль великой схимы, по чину пострижения в малую и великую схимы, означает “шлем спасительного упования”.

Это символическое значение монашеских покрывал происходит от слов апостола Павла, который говорит: “Мы же, будучи сынами дня, да трезвимся, облекшись в броню веры и любви и в шлем надежды спасения” (1 Фес. 5, 8), и в другом месте: “Итак, станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукаваго; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть слово Божие” (Еф. 6, 14-17). Таким образом, повседневные духовные, особенно монашеские, одежды знаменуют внешними средствами те внутренние качества, которыми должен обладать любой христианин, называемый при Крещении воином Христовым, поскольку ему предстоит вести неустанную войну с невидимыми духовными врагами спасения.

Монашествующие всех степеней носят четки. Это молитвенный предмет, употребляющийся для частого чтения молитвы Иисусовой. Современные четки – это замкнутая нить, состоящая из ста “зерен”, разделенных по десяткам промежуточными “зернами” более крупных размеров, чем рядовые. Келейные четки иногда содержат тысячу “зерен” с таким же разделением. Четки помогают считать (отсюда и их название) количество молитв, полагаемых монахом в ежедневное правило, не сосредотачивая при этом внимания на самом счете. Четки известны с глубокой древности. На Руси они имели в старину форму замкнутой лесенки, состоящей не из “зерен”, а из деревянных брусочков, обшитых кожей, или материей, и назывались “лествицей” или “лестовкой” (лестницей). Духовно они означают лестницу спасения, “меч духовный”, являют образ непрестанной (вечной) молитвы (кругообразная нить – символ вечности).

Наперсный Крест

Наперсные кресты для священников появились в Русской Православной Церкви сравнительно недавно. До ХVIII века только епископы имели право носить наперсные кресты. Крест священника свидетельствует о том, что он есть служитель Иисуса Христа, пострадавшего за грехи мира, должен иметь Его в сердце своем и подражать Ему. Двухконечная цепь креста – знамение заблудшей овцы, то есть пастырского попечения о душах вверенных священнику прихожан, и креста, который Христос нес на спине Своей, как знамения подвигов и страдания в земной жизни. Крест и цепь делают серебряно-вызолоченными.

В начале ХIХ века священников стали награждать в особых случаях крестами с украшениями. Указом Святейшего Синода от 24 февраля 1820 года отбывающим за границу русским священникам благословлялось носить там особые золотые кресты, выдаваемые из кабинета императора. Такие кресты получили название кабинетные. Иногда они выдавались как награда некоторым священникам и не выезжающим за пределы России.

Государственным указом от 14 мая 1896 года был введен в церковное употребление крест, являющийся знаком отличия всякого священника и иеромонаха. Этот крест, возлагаемый с тех пор при иерейской хиротонии, серебряный, восьмиконечной формы с рельефным изображением распятого Спасителя на лицевой стороне и надписями в верхней части: “Гдь, Црь, Слвы” (“Господь – Царь Славы”); в концах широкой перекладины “IС, ХC” (“Иисус Христос”), под нижней косой перекладиной – “Ника” (греч. – победа). На обратной стороне креста надпись: “Образ буди верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою (1 Тим. 4, 12). Лета 1896, мая 14 дня”. Крест снабжен серебряной цепью из одинарных удлиненных колец. Перемычкой в середине эта цепь также разделена на две части. Кресты 1896 года стали непременным знаком отличия иереев, который они носят за богослужением поверх риз и могут носить в повседневной обстановке поверх рясы, а кресты 1797 года так и остались наградными, по традиции жалуемые также всем выпускникам духовных академий, имеющим сан священников.

Кроме того, в ХIХ веке протоиереям стали воздаваться как награда кресты с украшениями, подобные архиерейским наперсным крестам.

Панагия – отличительный нагрудный знак епископа.

Первое упоминание об панагии как об обязательной принадлежности епископа, которая дается ему при посвящении после Литургии, содержится в сочинениях блаженного Симеона, архиепископа Солунского (ХV век). Писатель ХVII века Иаков Гоар свидетельствует, что по принятии омофора епископы Греческой Церкви получали драгоценный крест с мощами святых, называемый энколпион, с присоединением приветствия словом аксиос (достоин). Обычай возлагать энколпион на епископа при его посвящении от Православного Востока перешел в Русскую Церковь. Но на Руси были уже в широком употреблении панагиары в виде прямоугольных ковчежцев с изображениями Господа Христа, Богородицы, святых. Часто один ковчежец с мощами имел изображения Святой Троицы, Христа Вседержителя, Богородицы, святых. Были позолоченные иконы только с изображениями Богоматери. Такие иконы в ХVI веке носили епископы и архимандриты. Поэтому при архиерейской хиротонии в России с ХVII века стали возлагать крест. Так как у русских архиереев в обычае было носить поверх одеяний и икону Богоматери или энколпион-ковчежец с мощами, Московский Собор 1674 года разрешил русским митрополитам носить поверх саккоса “енколпий и крест”, но только в пределах своей епархии. Исключение было сделано для Новгородского митрополита, который имел право носить крест и энколпион в присутствии Патриарха.

Русские Патриархи, а также Киевские митрополиты как экзархи с середины ХVII века носят две панагии и крест.

Со временем мощи святых перестали быть обязательной принадлежностью панагий. В настоящее время панагия представляет собой образ Божией матери, чаще всего круглой или овальной формы, с различными украшениями, без мощей. Кресты епископов теперь также бывают без мощей. С 1742 года панагиями награждались архимандриты некоторых монастырей. Дабы отличить епископов от архимандритов, с середины ХVII веке епископам стали возлагать при посвящении два нанедренника: крест и панагию. В повседневной обстановке епископы должны были носить панагию, а за богослужением панагию и крест. Такой порядок сохраняется и до наших дней.

Епископские крест и панагия являются знаками высшей власти в Церкви. Эти образы духовно означают то же самое, что и запрестольные Крест и икона Богоматери, а именно: Домостроительство о спасении людей в Церкви осуществляется благодатной силой крестного подвига Сына Божия Иисуса Христа и предстательством Богородицы как Матери Церкви. Епископский крест и панагия напоминают о том, что епископ постоянно должен иметь в своем сердце Господа и Предстательницу пред Ним – Приснодеву Марию, что для этого у него должны быть чистое сердце и правый дух и от избытка сердечной чистоты и правды уста его должны износить одно лишь благое. Это отмечено и в молитвах, произносимых диаконом при надевании на епископа креста, а затем панагии. При надевании на епископа креста диакон произносит: “А аще кто хочет последовати Мне, да отвержется себе, – рече Господь, – и возмет крест свой и последует Мне, всегда, ныне, и присно, и во веки веков, аминь”. При надевании первой панагии диакон говорит: “Сердце чисто созиждет в тебе Бог, и дух прав обновит во утробе твоей, всегда, ныне, и присно, и во веки веков”. При надевании второй панагии он произносит: “Да отрыгнет сердце твое слово благо, глаголеши дела твоя Царевы, всегда, ныне, и присно, и во веки веков”.

Епископский крест и панагия с образом Божией матери, вполне определившиеся в своих основных чертах лет двести назад, возникли, казалось бы, случайно, но их символика глубоко соответствует древнейшим представлениям Церкви об участии Богородицы в спасении мира. Только ко Христу и к Богородице обращаются со словами “Спаси нас”. Остальных святых просят: “Моли Бога о нас”.

Архиерейские крест и панагия носятся на цепочках, которые разделяются перемычкой, так что передняя половина цепи, охватывая шею, спускается на грудь и сходится на верхней части креста или панагии, а задняя часть спускается на спину. Нельзя не видеть в этом повторения символики архиерейского омофора, который также имеет передний и задний концы, знаменующие заблудшую овцу, которую добрый пастырь взял на рамена, и крест, который Господь Христос нес на Голгофу. В сознании Церкви заблудшая овца – это образ естества падшего человечества, которое взял на Себя Господь Иисус Христос, воплотившийся в этом естестве и вознесший его на Небо, сопричислив к незаблудшим – к Ангелам. Так толкует значение омофора святой Герман, патриарх Константинопольский (VIII век), а блаженный Симеон, архиепископ Солунский, добавляет, что кресты на омофоре изображаются ради того, “яко и Христос на раменах Своих понес крест Свой; тако хотящие во Христе жити на рамена приемлют крест свой, то есть злострадание. Ибо крест есть знамение злострадания”. Святой Исидор Пелусиот († ок. 436-440) подчеркивает мысль о том, что “епископ во образе Христа сый, исполняет дело Его и показует всем самою одеждою, яко он подражатель есть благого и великаго Пастыря, восприявшего на Себя немощи стада”.

Два конца цепей епископского креста и панагий знаменуют подражание епископа Христу в пастырской заботе о спасении людей – овец “словесного стада” и в подвиге несения креста своего. Два конца цепей соответствуют двойному характеру служения архипастыря – Богу и людям.

Цепочки или шнурки нательных крестов простых мирян не имеют заднего конца, так как мирянин не имеет пастырских обязанностей к другим людям.

В обыденной обстановке епископы носят посохи , отличные от тех жезлов-посохов, что употребляются ими за богослужением. Повседневные посохи епископов – это обычно длинные деревянные палки с оправой и утолщением в верхней части из резной кости, дерева, серебра или другого металла. Повседневные посохи имеют гораздо более древнее происхождение, чем богослужебные жезлы. Богослужебный архиерейский жезл отделился от обыденного повседневного посоха епископов потому, что по каноническим правилам епископам и другим священнослужителям запрещается украшать себя дорогими и яркими одеждами и предметами в быту. Только за богослужением, где архиерей должен являть людям образ славы Небесного Царя, он облачается в особо украшенные ризы и головные уборы и принимает в руки благолепный жезл.

БОГОСЛУЖЕБНЫЕ ОДЕЯНИЯ ДИАКОНА И ИЕРЕЯ

Богослужебные одеяния духовенства имеют общее название – ризы и разделяются на одежды диаконские, иерейские и архиерейские. Священник имеет все диаконские одеяния и сверх того – присущие его сану; епископ имеет все священнические одеяния и сверх того – присвоенные его архиерейскому сану.

Богослужебные одеяния православного духовенства прообразованы в Ветхом Завете одеяниями Аарона и других священников, сделанными по непосредственному повелению Божию (Исх. 28, 2; 31, 10) и предназначенными только для священнослужения, для славы и благолепия Божественных служб. Они не могут быть носимы и употребляемы в быту. Через пророка Иезекииля Господь повелевает ветхозаветным священникам, выходя из храма во внешний двор к народу, совлекать с себя богослужебные одеяния и полагать их в преградах святых, облекаясь в иные одежды (Иез. 44, 19). В Православной Церкви по окончании богослужения облачения также снимаются и остаются в храме.

В Новом Завете Господь Иисус Христос в притче о званных на царский пир, которая образно повествует о Царстве Божием, говорит о недопустимости входить в него не в брачной одежде (Мф. 22, 11-14). Притча изображает брачный пир по случаю брака царского сына. По учению Православной Церкви, брак, о котором здесь и в других подобных образах часто говорится в Священном Писании, является таинственным браком Сына Божия, Господа Иисуса Христа (Агнца) с Его возлюбленной невестой – Церковью (Откр. 19, 7-8). Апокалипсис при этом отмечает, что “дано было ей (жене Агнца) облечься в виссон чистый и светлый; виссон же есть праведность святых”.

Таким образом, общее символическое значение церковных служебных облачений – это выражение в видимых вещественных одеждах духовных одежд праведности и чистоты, в которые должны быть облечены души верующих людей для участия в вечной радости сочетавания Христа с Церковью избранных Своих.

Исторически богослужебные ризы появились не сразу. В основных чертах канон богослужебных облачений сложился в VI веке. Известно, что до этого времени апостол Иаков, брат Господень, первый Иерусалимский архиерей, носил белую льняную длинную одежду иудейских священников и головную повязку. Апостол Иоанн Богослов также носил золотую повязку на голове, как знак первосвященника. Многие считают, что фелонь, оставленный апостолом Павлом у Карпа в Троаде (2 Тим. 4, 13), был его богослужебным одеянием. По преданию, Богородица Своими руками сделала омофор для святого Лазаря, воскрешенного Христом из мертвых и бывшего затем епископом Кипра. Таким образом, уже апостолы употребляли некоторые богослужебные одеяния. Вероятнее всего, от них в Церкви сохранилось предание, выраженное блаженным Иеронимом (IV век), согласно которому отнюдь недопустимо входить в алтарь и совершать богослужения в одеждах общих и просто употребляемых.

Общим одеянием для всех степеней священства является стихарь , или подризник. Это и по времени происхождения самое древнее одеяние. Стихарь соответствует подиру ветхозаветных первосвященников, но приобретает в христианстве несколько иной вид и значение.

У диаконов и низших клириков стихарь – верхнее богослужебное одеяние с широкими рукавами. У священников и епископов стихарь – нижнее одеяние, поверх которого надеваются прочие ризы. Поэтому оно имеет особое название – подризник.

Стихарь – это длинная одежда без разреза спереди и сзади, с отверстием для головы и с широкими рукавами. Стихарь полагается и для иподиаконов. Право ношения стихаря может быть дано и псаломщикам, и прислуживающим в храме мирянам. Стихарь знаменует чистоту души, которую должны иметь лица священного сана.

Священников и епископов является нижней богослужебной одеждой. Она надевается на подрясник, а на нее надеваются прочие ризы. Это облачение имеет некоторые отличия от стихаря. Подризник делается с узкими рукавами, так как на них должны надеваться поручи. Рукава подризника имеют разрезы на концах. К одной из сторон разреза пришивается тесьма или шнурок, так что при облачении этим шнурком нижний край рукава подризника плотно стягивается у запястья. Эти шнурки знаменуют собой путы, связывавшие руки Спасителя, ведомого на суд. По этой причине на рукавах подризника полос нет. Нет их на оплечиях подризника, потому что плечи его покрываются верхней богослужебной одеждой (фелонью или саккосом).

На спине подризника нашивается только крест, а на подоле, поскольку он выступает из-под верхней одежды и виден всем, есть такая же нашитая полоса, как и на стихаре, с тем же символическим значением. С боков подризника имеются такие же разрезы, как на стихаре. Подризники делаются из легкой ткани и в соответствии с рассмотренным значением должны быть белыми. Отличительной особенностью архиерейского подризника могут быть так называемые гамматы – источники, струи в виде лент, висящих спереди. Они означают и кровь, стекавшую от язв Христовых, и, по блаженному Симеону, архиепископу Солунскому, – учительную благодать иерарха, и различные дары, данные ему свыше и чрез него на всех изливаемые. Подризник надевается только при служении Литургии и в некоторых особых случаях.

На левом плече поверх стихаря диаконы имеют орарь – длинную полосу из парчовой или другой цветной материи, нисходящую с передней и спинной частей почти до пола. Орарь укрепляется петлей на пуговице на левом плече стихаря, так что концы его свободно свисают вниз. Взяв в правую руку нижний передний конец ораря, диакон возвышает его при произнесении ектений (прошений), осеняет этим концом себя крестным знамением, указывает им в положенных случаях священнику и епископу порядок богослужебных действий. На Литургии на “Отче наш”, готовя себя к принятию Святых Таин, диакон опоясывается орарем по персям (по груди) так, что орарь пересекает сначала нижнюю часть груди, поперек, проходит двумя концами под мышки на спину, пересекается крест-накрест на спине, поднимаясь на оба плеча, через плечи концы ораря спускаются на грудь, пересекаются здесь также крест-накрест и проходят под ту часть ораря, которая пересекла поперек нижнюю часть груди. Таким образом, грудь и спина диакона оказываются охваченными орарем крестообразно. После причащения диакон снова распоясывает орарь и вешает его на левом плече.

Диакон – первая священная степень. Орарь, носимый им почти всегда на одном левом плече, означает именно благодать священного сана, но только первой степени священства, дающей диакону право быть служителем, но не совершителем таинств. Однако и эта благодать священного диаконского сана есть иго и ярем работания Богу и людям, есть крестоношение. Символическое выражение и этих духовных истин содержит в себе диаконский орарь. С другой стороны, орарь напоминает диакону о необходимости в своей службе и жизни подражать ангелам, всегда готовым к быстрому исполнению воли Божией, хранящим непорочность и чистоту, пребывающим в совершенном целомудрии.

На орарях и ныне иногда пишутся слова ангельского песнопения “Свят, Свят, Свят”. Чаще всего эта надпись встречается на так называемых двойных орарях протодиаконов и архидиаконов. Этот орарь бывает гораздо шире обычного, диаконского, и имеет ту особенность, что средней частью своей проходит под правой рукой так, что один конец ораря поднимается через спину к левому плечу и опускается вниз спереди, а другой конец проходит из-под правой руки через грудь вверх и по тому же левому плечу спускается вниз сзади. Такое устройство ораря знаменует старшинство протодиаконов и архидиаконов в рамках одного и того же диаконского чина, что является образом старшинства одних Ангелов над другими.

На рукава подрясника, а при полном облачении – на рукава подризника священники и епископы надевают поручи , или нарукавники. Диаконы надевают их на рукава подрясника. Поручь представляет собою слегка выгнутую полосу плотной материи с изображением креста в середине, обшитую по краям лентой иного оттенка, чем сама поручь. Охватывая руку в запястье, поручь соединяется с внутренней стороны руки с помощью шнура, продеваемого в металлические петли на боковых краях его, а шнур обматывается вокруг руки, так что поручь плотно стягивает рукав подризника или подрясника и прочно держится на руке. При этом знамение креста оказывается на внешней стороне руки. Поручи надеваются на оба рукава и знаменуют собою Божию силу, крепость и мудрость, даваемые священнослужителям Его для свершения Божественных таинств. Знамением креста поручи означают, что не человеческие руки священнослужнтелей, а Сам Господь через них совершает таинства Своею Божественной силой. Это значение поручей отражено в молитвах при надевании их для служения Литургии. Для правой поручи читается: “Десница Твоя, Господи, прославися в крепости, десная Твоя рука, Господи, сокруши враги и множеством славы Твоея стерл сей супостаты”. Эта молитва содержит также мысль о том, что поручи как знамение силы Божией защищают священнослужителя от демонских козней при совершении таинств. Для левой поручи читается: “Руце Твои сотвористе мя и создаете мя, вразуми мя и научуся заповедем Твоим”.

История происхождения поручей следующая. В первоначальной Церкви поручей не было. С глубокой древности узкие рукава иматия (подрясника) и подризника украшались особой отделкой в виде двух-трех полос, охватывавших края рукавов. При этом между этими полосами иногда изображали крест. У церковных авторов древности не встречается толкований этой отделки. Поручи появились сначала как предмет облачения византийских царей. Ими украшались и стягивались рукава нижней одежды, выступавшие из-под широких рукавов саккоса – верхнего царского облачения. Желая почтить особой честью патриархов своего столичного Константинопольского престола, императоры стали жаловать им предметы царского облачения. Византийские цари жаловали патриархам жезлы, право изображать на обуви и коврах двуглавого орла. В ХI-ХII веках Константинопольские святители получили от царей саккос и поручи; затем поручи перешли к предстоятелям других православных Церквей, к наиболее видным восточным митрополитам и епископам. Несколько позднее поручи перешли к священникам. Блаженный Симеон, архиепископ Солунский (ХII век), пишет о поручах, как о необходимой принадлежности священнического и епископского облачения. В XIV-XV веках поручи как награда появились сначала у некоторых архидиаконов, а затем у всех диаконов. Древние поручи часто богато украшались золотым и серебряным шитьем, жемчугом, иногда на них изображали деисис, икону Господа Иисуса Христа, Матери Божией, Иоанна Крестителя, иногда они не имели никаких изображений. В дальнейшем единственным изображением на поручах становится крест – знак крестной силы, сообщаемой служителю престола Божия. Символика поручей достигает, таким образом, своего завершения в ХVI-ХVII веках. С появлением поручей на рукавах подризника и подрясника перестали нашивать полосы и кресты. Поручи как внешний по отношению к рукавам предмет явили наглядным образом свидетельство того, что не самому священнослужителю принадлежит сила и мудрость в совершении таинств и служб, а дается ему извне, от Бога. В этом догматический смысл проиcшедшего в символике рукавов изменения. Блаженный Симеон, архиепископ Солунский, придает поручам, помимо знака Божией силы и премудрости, значение образа пут, которыми были связаны руки Спасителя, ведомого на суд. Когда поручи надеваются на подрясник или подризник без шнуров на рукавах, они действительно приобретают и это значение. Когда же они надеваются на подризник, рукава которого уже стянуты шнуром-образом пут Христовых, – за поручами остается только первое их значение – силы и мудрости Божией, совершающей таинства.

Стихарь, орарь и поручи – облачение диакона. Другие богослужебные ризы относятся к одеяниям иерейского чина.

Начиная с XV века архиерей, посвящая диакона в сан священника, огибал его шею диаконским орарем, так что оба его конца равномерно спускались по груди вниз, до подола, и при этом соединялись один с другим. Получалась епитрахиль – предмет одеяния священников и епископов. (Слово епитрахиль в греческом – мужского рода, но в русских книгах употреблялось в женском роде.) Так именно поступали начиная с XV века архиереи, посвящая диакона в сан священника. Образованная из ораря епитрахиль означала, что священник, не теряя благодати диаконского сана, приобретает двойную, по сравнению с диаконом, сугубую благодать, дающую ему право и обязанность быть не только служителем, но и совершителем Таинств Церкви и всего дела священства. Это не только двойная благодать, но и двойное иго, ярем.

В позднейшие времена (примерно с ХVI-ХVII веков) епитрахили стали делать не из диаконских орарей, а особо, для удобства ношения. В той части, которая охватывает шею, епитрахиль делается фигурной и узкой, дабы эта часть могла удобно облегать ворот подрясника или рясы. При посвящении диакона во пресвитера епископ в настоящее время уже не обносит орарь вокруг шеи посвящаемого, а сразу возлагает на него готовую епитрахиль. Отделение епитрахили от ораря не упраздняет, однако, смысла епитрахили как ораря, соединенного спереди. Поэтому и в настоящее время епитрахиль шьется таким образом, что представляет собой спереди две отдельные полосы, соединенные лишь в нескольких местах, где помещены условные пуговицы, так как петель нет, пуговицы посажены в тех местах, где половины епитрахили просто пришиты одна к другой. Но по всей длине епитрахиль не сшивается, за редкими исключениями. Диаконский орарь имеет на себе, как правило, семь нашитых крестов в ознаменование того, что диакон есть служитель всех семи Таинств Церкви, а священник совершает шесть Таинств: Крещение, Миропомазание, Покаяние, Причащение, Брак, Елеосвящение. Таинство Священства имеет право совершать только епископ. При сгибании ораря вокруг шеи крест в средней его части оказывается на задней стороне шеи, а шесть остальных расположены друг против друга на обеих половинах ораря, соединенных спереди. Таким же образом знамения креста нашиваются и на епитрахиль, так что спереди он имеет три пары крестов на обеих своих половинах, что свидетельствует о том, что священник совершает шесть Таинств Церкви. Седьмое знамение креста, расположенное на вые священника, означает, что свое священство он принял от епископа и подвластен ему, а также то, что он несет на себе иго (ярем) служения Христу, крестным подвигом искупившему род человеческий.

Все богослужения и требы священник может совершать только в епитрахили, которая налагается поверх рясы, а при полном облачении поверх подризника, как – то бывает всегда при служении Литургии и в некоторых особых случаях.

Фелонь (в обиходе – риза) представляет собой верхнее богослужебное одеяние священников и в некоторые случаях епископов. Во множественном числе слово “риза” означает все вообще облачения, но форма единственного числа подразумевает фелонь.

Это одеяние очень древнее. Фелонь в древности представлял собой плащ-накидку из длинного прямоугольного куска шерстяной материи и служил для защиты от холода и непогоды. Его надевали на оба плеча, причем передние концы стягивались на груди, и через одно плечо; иногда в середине этого плаща делался вырез для головы, и надетый на плечи фелонь покрывал длинными концами спереди и сзади все тело человека. При этом у иудеев края фелони украшались иногда ряснами или ометами – отделкой из нашитых кружев; а по самому краю этой отделки нашивались так называемые тресны – синий шнур с кисточками или бахромой в знак всегдашнего памятования о заповедях и Законе, что было поведено Самим Богом (Чис. 15, 37-40). Фелонь носил Господь Иисус Христос в Своей земной жизни. Это подтверждают древние иконы, где Спаситель почти всегда изображен в плаще, надетом иногда на оба плеча, а иногда через одно плечо. Возможно, именно фелонь-плащ имеет в виду Иоанн Евангелист, когда говорит, что на Тайной вечери Господь, собираясь умыть ноги ученикам, снял с Себя верхнюю одежду. Фелонь носили и апостолы, свидетельство чему есть у апостола Павла (2 Тим. 4, 13). Многие считают, что это была его богослужебная одежда. Во всяком случае, даже если Господь и апостолы употребляли фелонь только как обычную верхнюю одежду тех времен, в сознании Церкви она именно поэтому приобрела священное значение и с самой глубокой древности стала употребляться в качестве богослужебного облачения.

Форма фелони менялась. Для удобства ношения спереди на подоле стал делаться больший или меньший полукруглый вырез, то есть передний подол фелони уже далеко не доходил до ступней. Со временем верхние оплечия фелони стали делать твердыми и высокими, так что задний верхний край фелони в виде усеченного треугольника или трапеции стал возвышаться теперь над плечами священнослужителя.

На спине в верхней части фелони под плечевой полосой так же, как и на стихаре и по тем же причинам помещается знамение креста. А в низу спинной части фелони, ближе к подолу, на одной линии с крестом нашивается восьмиконечная звезда. Восьмиконечная звезда в христианском представлении означает восьмой век – наступление Царства Небесного, новую землю и новое небо, так как земная история человечества насчитывает семь периодов – семь веков. Таким образом, в двух кратких символах – кресте и восьмиконечной звезде обозначены на фелони начало и конец спасения человечества во Христе Иисусе. Эти символы могут означать также Рождество Христово (звезду над Вифлеемом) и Его Крестный подвиг. Однако Вифлеемская звезда содержит в себе и знамение будущего века, ибо с пришествием Сына Божия во плоти к людям “приблизилось Царство Небесное”. Звезда и крест на фелони знаменуют, кроме того, соединение в Православной Церкви благодати священства Ветхого (звезда) и Нового (крест) Заветов.

Вмещая в себе множество высоких духовных понятий, фелонь общим своим обликом преимущественно означает сияние Божественной славы и крепости Божественного света, облекающих священнослужителей, одеяние праведности и духовной радости. Поэтому в молитве при надевании фелони читается: “Священницы Твои, Господи, облекутся в правду и преподобнии Твои радостию возрадуются всегда, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь” (Пс. 131, 9). Понятия о Божественном свете, праведности, радовании, как о богатстве духовных дарований и чувств, дают возможность фелоням быть не только белого цвета. Фелони делаются из золотой, серебряной парчи, что особенно подчеркивает значение сияния славы, а также из материи других основных цветов, принятых в богослужении для облачений. Начиная с XVIII века Великим постом надеваются фелони черного цвета с белыми полосами, являясь в этом случае знамением рубища и вретища, в которое одет был Спаситель при поругании.

Епитрахиль, поручи и фелонь составляют малое священническое облачение, в котором служат все вечерние и утренние службы и требы, кроме Литургии. При служении Литургии, а также в отдельных случаях, предусмотренных Уставом, священник надевает полное облачение. Основой полного облачения является подризник. Поверх него последовательно надевают епитрахиль, поручи, пояс, набедренник, палицу, фелонь. При этом набедренник и палица, являясь наградами духовенству, могут быть не у всех священников и не входят в число обязательных предметов облачения.

Пояс , надеваемый поверх подризника и епитрахили, представляет собой не очень широкую полосу материи с отделкой в виде полос иного цвета или оттенка по краям, в середине имеет нашитое знамение креста. С двух концов пояса имеются ленты, которыми он связывается сзади, на пояснице.

С древнейших времен и поныне плотно стянутый пояс, как предмет одеяния тружеников и воинов, употреблялся для придания телу крепости и силы. Отсюда и как символический предмет в религиозном и светском обиходе пояс всегда означал определенные понятия силы, крепости, власти или готовности к служению. Псалмопевец пророк Давид говорит: “Господь воцарися, в лепоту облечеся, облечеся Господь в силу и препоясася”. Здесь, как и во многих других местах Священного Писания, Божественная сила символически обозначается поясом, препоясанием. Христос, опоясавшись длинным полотенцем и умывая ноги ученикам Своим, дает этим образ Своего служения людям. И о Своем служении верным в будущем веке Царства Небесного Господь Иисус Христос говорит образно: “Он препояшется, и посадит их, и, подходя, станет служить им” (Лк. 12, 37). Апостол Павел увещевает христиан, говоря: “Итак, станьте, препоясав чресла ваши истиною” (Еф. 6, 14). В этих словах понятие духовной крепости истины соединено с понятием о служении Богу в духе истины.

Набедренник представляет собой продолговатый прямоугольный плат на длинной ленте – первая по очереди награда за ревностное служение Церкви.

Набедренником награждаются архимандриты, игумены и священники. Символически прямоугольная форма набедренника означает Четвероевангелие, что вполне согласуется с понятием меча духовного, который есть слово Божие.