Президентские выборы 1974 г. 2 апреля 1974 г. президент республики Жорж Помпиду скоропостижно скончался. Во Франции были объявлены внеочередные президентские выборы. Официальным кандидатом от голлистской партии ЮДР был выдвинут бывший премьер-министр страны Жак Шабан-Дельмас. Его поддержали все голлисты старшего поколения. От «независимых республиканцев» на пост президента баллотировался их лидер, министр экономики и финансов Валери Жискар д"Эстен. Единым кандидатом левых сил, как и в 1965 г., стал Франсуа Миттеран.
В ходе предвыборной кампании сложилась совершенно непредвиденная ситуация. Один из членов ЮДР, молодой и энергичный министр внутренних дел Жак Ширак, стал организатором раскола в голлистских кругах. Под его руководством 39 депутатов и 4 министра, представлявших ЮДР, открыто выступили в поддержку Жискар д"Эстена. Они совместно подписали «призыв 43-х», направленный против Шабан-Дельмаса. В результате таких обстоятельств итоги прошедшего 5 мая 1974 г. первого тура внеочередных президентских выборов обернулись для голлистского кандидата полным поражением. Шабан-Дельмас собрал всего 15% голосов, пропустив вперед и Миттерана (43%), и Жискар д"Эстена (32%). Последний получил 19 мая во втором туре 50,8% голосов и был избран третьим президентом Пятой республики.
Свою главную задачу Жискар д"Эстен определил лозунгом «Перемены без риска». Он считал, что Франция должна стремиться к созданию «передового либерального общества». При этом государство обязано создавать условия для нормального функционирования рыночной экономики, а также выполнять свои социальные функции.
Так как голлистская партия ЮДР располагала в Национальном собрании 183 мандатами, а «независимые республиканцы» всего 55, Жискар д"Эстен назначил на пост премьер-министра голлиста Жака Ширака. В его кабинет вошли как представители ЮДР, так и «независимые республиканцы». Таким образом, состав правящей коалиции остался неизменным, хотя теперь большинство министерских портфелей было отдано представителям партии президента республики.
Правительство Жака Ширака. Кабинет Ширака (май 1974г. -август 1976 г.), следуя в русле политики, провозглашенной президентом республики, принял ряд важных социальных законов.
Правительство повысило СМИК и заработную плату, а также пособия по безработице, пенсии и семейные пособия. Возрастной ценз на выборах был снижен с 21 года до 18 лет. Специальный закон устанавливал обязательное обучение в средней школе с 6 до 16 лет и расширял дошкольное образование. На строительство школ и детских садов кабинет Ширака выделил дополнительные ассигнования.
Большие преобразования правительство провело в области законодательства по семье и положению женщин. Во Франции была упрощена процедура развода, уравнены в правах брачные и внебрачные дети, а также разрешены запрещенные прежде искусственное прерывание беременности и применение противозачаточных средств.
Личные отношения президента республики Валери Жискар д"Эстена и премьер-министра Жака Ширака складывались нелегко. Премьер был не согласен с некоторыми, на его взгляд, чересчур либеральными идеями президента. Он не одобрял и курс Жискар д"Эстена, направленный на смягчение отношений с левыми силами. Ширак был также недоволен тем, что по настоянию президента ключевые посты в его кабинете (например министров экономики и финансов и внутренних дел) занимали «независимые республиканцы». Они действовали, как правило, «через голову премьера», обращаясь непосредственно к главе государства. Сам президент по многим важным вопросам не считал нужным советоваться с премьер-министром, а лишь ставил его в известность о том или ином своем решении. В результате Ширак добровольно покинул свой пост. В августе 1976 г. он заявил: «Я не располагал средствами, которые считал необходимыми для эффективного осуществления моих функций и потому решил положить им конец».
Президент республики принял отставку Ширака и назначил на пост премьер-министра Раймона Барра. Новый глава правительства, формально «беспартийный», по своим политическим убеждениям был близок к «независимым республиканцам». Его нередко называли «экономистом номер один» в стране. Именно поэтому выбор президента и пал на кандидатуру Барра. В середине 70-х годов Франция, как и другие европейские государства, столкнулась с серьезным экономическим кризисом.
Экономический кризис. Первое и второе правительства Раймона Барра. Причиной кризиса стал «нефтяной шок» - резкое повышение цен на нефть ее главными экспортерами. С 1973 по 1981 г. стоимость нефти превысила в 12 раз уровень 1972 г. Такая ситуация самым пагубным образом отразилась на экономике Франции, которая импортировала более 80% потребляемой ею нефти. В результате темпы экономического развития страны существенно снизились. Уже в 1975 г. впервые за весь послевоенный период во Франции объем промышленного производства сократился на 8%, а сельскохозяйственного - на 6%. Экономика вступила в полосу стагнации. При этом наблюдался постоянный рост цен и, как следствие этого, высокая инфляция. Снижение темпов промышленного развития влекло за собой рост безработицы, которая в конце 80-х годов стала настоящей проблемой для Франции. Если в 60-е годы в стране насчитывалось примерно 200 тыс. безработных, то в 1980 г. их было уже почти 2 млн.
Правительства Раймона Барра (август 1976 г. - март 1977 г. и март 1977 г. - март 1978 г.) свою главную задачу видели в борьбе с экономическим кризисом и в обуздании инфляции. Премьер-министр выдвинул план «поддержки» экономики. Он получил название политики «жесткой экономии» и «затягивания поясов». Кабинет повел курс на поддержку крупных промышленных компаний, модернизацию и структурную перестройку экономики страны, свертывание «нерентабельных» отраслей (например металлургической и текстильной), ликвидацию убыточных предприятий и, как следствие, рабочих мест. Одновременно с этим правительство шло по пути замораживания цен и установления ограничений роста заработной платы. Однако даже такие меры не привели к росту производства и снижению инфляции, а безработица только возросла. Парламентские выборы 1978 г. Третье правительство Раймона Барра. К выборам в Национальное собрание ведущие политические силы страны подошли разрозненными.
Социалистическая партия отказалась от выработки единой с коммунистами предвыборной платформы и решила выступить самостоятельно, Французская коммунистическая партия приближалась к выборам, претерпев существенные изменения. В 1976 г. она решительно избавилась от идеологической опеки Москвы, отказалась от понятия «диктатура пролетариата» и заменила его формулировкой «власть рабочего класса и других категорий трудящихся». На такие же позиции встали коммунистические партии Италии и Испании. Эти важные перемены в идеологии и политике трех крупных и влиятельных коммунистических партий Западной Европы получили название «еврокоммунизма».
Большие изменения произошли и в правых партиях. Бывший премьер-министр Франции Жак Ширак решил преобразовать голлистское движение. В 1976 г. он провозгласил создание на основе Союза демократов за республику новой голлистской партии Объединение в поддержку
республики (РПР). Ширак стал председателем РПР. Своей основной задачей партия считала победу на выборах и завоевание прочных позиций внутри правящей коалиции.
Президентская партия Национальная федерация независимых республиканцев в 1977 г. изменила свое название на Республиканскую партию. В следующем году, накануне выборов, она объединилась с несколькими центристскими группировками в Союз за французскую демократию (ЮДФ). Таким образом Жискар д"Эстен и его сторонники рассчитывали увеличить свое представительство в Национальном собрании и иметь в нем фракцию по крайней мере равноценную голлистской. Однако поставленной цели им достичь не удалось.
На парламентских выборах, прошедших в марте 1978 г., победу одержали правые силы. Голлистская партия РПР получила 154 мандата, Союз за французскую демократию- 123. Социалистическая партия с примыкавшими мелкими группировками провела в нижнюю палату парламента 115 депутатов. Коммунисты получили 86 мест.
После выборов Раймон Барр сформировал свой третий кабинет (апрель 1978 г. - май 1981 г.). Задачи правительства оставались прежними. Не изменилась и его тактика. Премьер-министр продолжал следовать курсу «жесткой экономии» и «затягивания поясов». Тем не менее он оказался малоэффективным. Экономического роста практически не наблюдалось. Темпы инфляции увеличились. Реальные доходы населения не поднимались. В стране становилось все больше безработных. Сам Раймон Барр побил все рекорды по непопулярности.
Внешняя политика. В период президентства Жискар д"Эстена основные направления внешней политики Франции оставались такими же, как при де Голле и Помпиду. Однако ее принципы претерпели некоторые изменения. Прежде всего это касалось отношений с США. Жискар д"Эстен повел курс на сближение с Соединенными Штатами в политической и экономической областях. Было возобновлено и военное сотрудничество. Франция по-прежнему отказывалась вернуться в военную организацию Североатлантического блока. Тем не менее французские войска начали принимать участие в маневрах НАТО.
Начиная с 1975 г. стали ежегодно проводиться совещания «большой семерки» (США, Канады, Японии, Великобритании, Франции, ФРГ, Италии). Франция, естественно, стала постоянным участником этих «встреч в верхах», на которых ее президент обсуждал все важнейшие проблемы мировой политики со своими главными партнерами.
Летом 1975 г. Жискар д"Эстен от имени Франции подписал Заключительный акт совещания 35 государств в Хельсинки. Участники совещания обещали руководствоваться в своей политике принципами неприменения силы, нерушимости границ, мирного урегулирования споров, невмешательства во внутренние дела, уважения прав человека.
Франция продолжала участвовать в процессе европейской интеграции, которая развивалась по пути расширения полномочий наднациональных органов Европейского сообщества. Французский президент наравне с другими главами государств ЕС стал входить в Европейский совет. В Европейском парламенте заседали депутаты от Франции, избираемые с 1979 г. всеобщим голосованием.
Основным партнером Франции в Западной Европе оставалась ФРГ. Валери Жискар д"Эстен постоянно встречался с канцлером Гельмутом Шмидтом.
Большое значение Франция придавала связям со своими бывшими африканскими колониями. Президент страны не раз посещал молодые африканские государства и принимал их лидеров в Париже.
Одним из важнейших направлений внешней политики Франции оставалось развитие отношений с СССР. Жискар д"Эстен неоднократно встречался с главой Советского Союза Л.И. Брежневым: в декабре 1974 г. и в июле 1977 г. в Париже, в октябре 1975 г. и в апреле 1979 г. в Москве и в мае 1980 г. в Варшаве (не считая встречи в августе 1975 г. в Хельсинки). Стороны подписали декларацию о развитии дружбы и сотрудничества между двумя странами, а также несколько коммюнике. Франция и СССР углубляли свои отношения в области промышленности, энергетики, туризма, культуры. Однако в 1979 г. Франция резко осудила советское руководство за ввод войск в Афганистан.
ГЛАВА VII. ФРАНЦИЯ В КОНЦЕ XX ВЕКА Первое президентство Франсуа Миттерана
Президентские и парламентские выборы 1981 г. Очередные президентские выборы сопровождались разобщенностью как правых, так и левых политических сил страны. Каждая из четырех главных партий Франции выдвинула своего претендента. Президент республики Валери Жискар д"Эстен баллотировался на второй срок. Он стал кандидатом от Союза за французскую демократию. Лидер голлистского Объединения в поддержку республики Жак Ширак хотел, чтобы и его партия была представлена на главных выборах страны, и объявил о выдвижении своей кандидатуры. Левые силы также были представлены двумя претендентами. Кандидатом Социалистической партии стал Франсуа Миттеран. От Коммунистической партии выдвинулся Жорж Марше.
Предвыборная программа Миттерана в основном соответствовала программе левых сил, обнародованной еще в начале 70-х годов и предполагавшей, в первую очередь, проведение во Франции серьезных социально-экономических преобразований. Главный лозунг Миттерана гласил: «С левыми - за единую Францию». Марше выдвинул свою избирательную платформу. Он объявил себя «кандидатом перемен» и заявил, что намерен «покончить с политикой и властью капитала и открыть стране демократический путь к самоуправляющемуся социализму по-французски». Жискар д"Эстен в ходе предвыборной кампании говорил о своих достижениях на посту президента в области внешней и внутренней политики. Ширак выступил как с критикой левых партий, так и президента республики.
В первом туре выборов, прошедшем 26 апреля 1981 г., Жискар д"Эстен собрал 28,3% голосов, Миттеран - 25,8%. На третье место вышел Ширак, получивший около 18%, на четвертое- Марше с 15,3%. Голоса остальных избирателей поделили между собой еще шесть кандидатов, представлявших незначительные политические группировки. Между двумя турами кандидат коммунистов Марше официально объявил, что во втором туре его партия поддержит Миттерана. Ширак же отказал в поддержке Жискар д"Эстену. Как лидер партии он предоставил каждому голлисту право самому сделать «выбор сообразно своей совести и руководствуясь интересами Франции».
Во втором туре, прошедшем 10 мая 1981 г., победу одержал Франсуа Миттеран, собравший 51,75% голосов избирателей. Используя право президента республики, он распустил Национальное собрание, в котором заседало правое большинство, и назначил новые выборы.
Внеочередные выборы в Национальное собрание прошли в июне 1981 г. Они принесли небывалый успех левым силам. Социалистическая партия, возглавляемая новым президентом республики, получила 286 мандатов, Коммунистическая - 44. Правые потерпели серьезнейшее поражение. Голлистское РПР смогло провести в Национальное собрание 88 депутатов, а ЮДФ - всего 62.
На пост премьер-министра Миттеран назначил известного деятеля Социалистической партии Пьера Моруа. В его кабинет вошли в основном социалисты. Министерские портфели получили также четыре коммуниста. До этого представители ФКП входили в состав правящего большинства лишь в 1944-1947 гг.
Правительства Пьера Моруа. Согласно традиции, сложившейся в первые годы существования Пятой республики, новый президент Франции посвятил себя главным образом внешней политике. К решению внутриполитических проблем приступил глава правительства.
В период правления кабинетов Моруа (май - июнь 1981 г. и июнь 1981 г. - март 1983 г.) во Франции были осуществлены широкие преобразования в области социально-экономической политики. Предпринимая их, правительство следовало выполнению предвыборных обещаний Миттерана.
Важнейшим мероприятием кабинета стало проведение третьей крупной национализации во Франции (первую осуществило правительство Народного фронта в 1936 г., вторую - Временное правительство в 1945 г.). В 1986 г. были национализированы 36 частных банков и пять финансово-промышленных групп. Владельцы этих предприятий получили компенсацию в размере максимальной рыночной стоимости акций с учетом инфляции. Под контроль государства перешло
84% авиационной и ракетной промышленности, 63% цветной металлургии, 54% химической промышленности. В результате государственный сектор увеличился почти в два раза.
Правительство отменило налоги на лиц, получавших минимальную заработную плату и ввело налог на крупные состояния (свыше 3 млн франков, а в промышленности и торговле - свыше 5 млн франков). Минимальная заработная плата была повышена на 10%, семейные пособия - на 14%, пенсии - на 20%. Пенсионный возраст снизили с 63 до 60 лет (одинаково для мужчин и женщин), а размер пенсий был доведен до 75% от зарплаты. Продолжительность оплачиваемого отпуска возросла с четырех до пяти недель. Рабочая неделя сократилась с 40 до 39 часов. Специальные правительственные законы расширяли права профсоюзов на предприятиях. Члены профсоюзов могли проводить собрания на территории предприятия без разрешения хозяина. Запрещалось преследование рабочих за политические убеждения и какое-либо ущемление прав трудящихся на основании их пола, семейного положения, происхождения или вероисповедания.
Кабинет Моруа провел административную реформу. 96 департаментов страны объединили в 22 больших региона. Полномочия местных органов власти расширялись. Была отменена смертная казнь.
Главными проблемами левого правительства, как и предыдущих правых кабинетов, оставались безработица и инфляция. Кабинет Моруа предпринял целый ряд мер, направленных на создание дополнительных рабочих мест, главным образом для молодежи. Однако они не привели к желаемым результатам. Уровень безработицы даже увеличился (в конце 1983 г. во Франции насчитывалось 2 млн 200 тыс. официально зарегистрированных безработных).
Осенью 1981 г. правительство объявило о введении чрезвычайных мер по борьбе с инфляцией. Они вылились в политику «замораживания», цен и заработной платы. Однако, согласно требованию Европейского сообщества, Франция была вынуждена провести две девальвации франка (в октябре 1981 г. ив июне 1982 г.). В результате этого надбавки к зарплатам и пенсиям фактически были аннулированы, а инфляция оставалась на том же уровне.
Деятельность левого кабинета, поначалу встреченная с энтузиазмом, постепенно стала вызывать недовольство. Трудящиеся были разочарованы в реформах, которые фактически не привели к реальному повышению жизненного уровня. Представителей крупного капитала не устраивала национализация, введение налога на крупные состояния и расширение прав профсоюзов. Они прибегли к классической мере воздействия на правящие круги, организовав «бегство капиталов» за границу. Всех недовольных активно поддерживала правая оппозиция, бесспорным лидером которой стал Жак Ширак. Французские правые политики неустанно критиковали мероприятия левого кабинета, называя их «безответственными» и ведущими к «экономической катастрофе».
В итоге третий кабинет Моруа (март 1983 г. - июль 1984 г.) отступил от реформ и по существу перешел к политике «жесткой экономии». Теперь правительство выступило в поддержку французского крупного капитала. Оно увеличило налоги для малоимущих, повысило цены на лекарства, за проезд на транспорте, коммунальные услуги, урезало кредиты местным органам власти и сократило инвестиции в «нерентабельные» отрасли национализированного сектора экономики.
Правительство Лорана Фабиуса. Парламентские выборы 1986г. Летом 1984 г. президент республики назначил на пост премьер-министра социалиста правого толка Лорана Фабиуса (июль 1984 г. - март 1986 г.), призванного еще более усилить режим «жесткой экономии». Коммунисты решили выйти из состава кабинета. Он был сформирован практически целиком из социалистов. Фабиус пошел на дальнейшие уступки предпринимателям и сокращение прав профсоюзов. В связи с предстоявшими в 1986 г. очередными выборами в Национальное собрание новый кабинет принял закон о замене мажоритарной системы выборов в два тура пропорциональной системой в один тур.
Правая оппозиция начала активную подготовку к парламентским выборам, рассчитывая взять реванш за свое поражение в 1981 г. Представители правых партий РПР и ЮДФ понимали, что в случае победы им придется сотрудничать с Миттераном, до истечения президентского мандата которого оставалось два года, и были готовы к этому. Еще в конце 1983 г. ближайший помощник
лидера оппозиции Жака Ширака Эдуар Балладюр заявил: «Нельзя исключать возможности сосуществования настоящего главы государства с будущим парламентским большинством. Оно никакими усилиями не сможет изгнать президента республики, и если он сам не уйдет в отставку, то нужно будет управлять вместе с ним на определенных условиях». 128
Парламентские выборы, состоявшиеся в марте 1986 г., действительно принесли успех правым партиям. РПР и ЮДФ вместе получили 278 мандатов в Национальное собрание (РПР- 147, ЮДФ- 131). Социалистическая партия провела в парламент 212 депутатов, коммунисты - 35. Впервые значительных результатов добилась крайне правая партия Национальный фронт, возглавляемая Жаном-Мари Ле Пеном. Она получила 35 мест. Национальный фронт был образован еще в 1972 г., но до сих пор ему не удавалось провести своих депутатов в Национальное собрание. Основной лозунг Ле Пена «Французы прежде всего» приобрел в стране популярность в конце 70-х - начале 80-х годов, в период нефтяного и экономического кризиса, роста безработицы и прибывания во Францию все большего числа иммигрантов.
После выборов президент республики, как и ожидалось, предложил сформировать новый кабинет лидеру правой оппозиции Жаку Шираку. Так началось первое в истории Франции политическое «сосуществование» левого президента и правого премьер-министра.
Правительство Жака Ширака. Первое «сосуществование». Кабинет Ширака (март 1986 г. - май 1988 г.) начал свою деятельность в благоприятной экономической обстановке. Цены на нефть упали, что позволило Франции сократить в два раза расходы на импорт энергоносителей. Правительству удалось впервые с 1979 г. добиться положительного платежного баланса, значительно снизить инфляцию и уменьшить торговый дефицит.
Премьер-министр сразу взялся за решение социально-экономических проблем страны, решительно заявив: «Наша политика - это разрыв с прошлым». Прежде всего такой лозунг предусматривал денационализацию и либерализацию экономики.
Согласно закону о денационализации, принятому в августе 1986 г., предполагалось в течение пяти лет приватизировать 66 предприятий, банков и страховых обществ. К началу 1988 г. была уже выполнена половина программы. В частные руки было передано 50% акционерного капитала государственного сектора.
С 1987 г. правительство полностью отменило введенный социалистами налог на крупные состояния. Важным мероприятием кабинета стала так называемая дерегламентация. Она заключалась в заметном сокращении контроля за практикой увольнений, деятельностью банков и валютно-финансовыми операциями. Был отменен контроль за ценами при одновременном ограничении роста заработной платы. Правительство взяло также курс на резкое сокращение расходов по социальным статьям бюджета и практически не предпринимало мер по борьбе с безработицей. В результате число безработных во Франции увеличилось и составило в 1987 г. 2 млн 600 тыс. человек.
Кабинет Ширака принял закон о возврате к прежней системе выборов. Вновь была введена мажоритарная система в два тура.
Социальная политика правительства вызвала серьезное недовольство трудящихся. С осени 1986 г. начались забастовки. Работу прекращали транспортники, электрики, почтовые и государственные служащие, учителя. Они выступали против реального снижения заработной платы, ухудшения условий труда, увольнений в рамках модернизации производства.
Кабинет Ширака столкнулся с серьезными трудностями при попытке провести через парламент закон о реформе высшего образования. Он предусматривал повышение в полтора-два раза платы за обучение, усложнение правил приема в высшие учебные заведения, сокращение прав студенческого самоуправления. Против законопроекта в ноябре-декабре 1986 г. выступили студенты, поэтому правительству пришлось от него отказаться.
Отношения премьер-министра с президентом республики были сложными. И Миттеран, и Ширак намеревались выставить свои кандидатуры на предстоящих в 1988 г. президентских выборах. Поэтому «сосуществование» вылилось для двух его действующих лиц в открытое противостояние. Миттеран, опытнейший политик, сумел обернуть все неудачи главы
правительства в свою пользу. В результате популярность президента росла, а премьер-министра падала.
Экономическое развитие Франции в конце XX в. В 80-е годы после длительного периода модернизации Франция превратилась в одну из ведущих экономических мировых держав. Французская промышленность по своему объему производства и величине экспорта в 90-е годы вышла на второе место в Европе и четвертое в мире, уступая только США, Японии и Германии.
В стране быстрыми темпами шло развитие энергетики, химической промышленности, космической индустрии, электротехники и электроники. Большое значение во Франции приобрело строительство ультрасовременных зданий и комплексов, скоростных железных дорог. В последние годы XX в. стали развиваться и новые отрасли французской экономики: производство вооружений, по экспорту которых страна занимала пятое место в мире, а также биотехнологии.
Несмотря на значительное свертывание не утеряли своего значения и традиционные отрасли французской промышленности; судо,- авиа- и автомобилестроение, металлургическая, легкая. Французские реактивные пассажирские самолеты «Каравелла» и «Конкорд» и автомобили марок «Рено», «Пежо» и «Ситроен» стали известны во всем мире. На протяжении всего XX в. Франция считалась законодательницей моды. Производимые в стране ткани, женская одежда, обувь, аксессуары считались самыми элегантными и изысканными.
По уровню сельскохозяйственного производства в 90-е годы страна вышла на первое место в Европе, а по экспорту производимых ею сельскохозяйственных товаров во всем мире пропустила вперед лишь США.
В конце XX в. индустриальное общество во Франции уступает место постиндустриальному, информационному обществу, в котором ведущую роль играют системы информации и управления, а также компьютеризация. Главное место в экономике страны занимали крупнейшие компании «Электриситэ де Франс», «Аэроспасьяль», «Эр Франс», «Алькатель-Альстом», «Эльф Акитен», «Том-сон», «Рон-Пуленк», «Дассо», «Матра», «Мишлен», «Шаржер текстиль» и др. Многие из них распространяли свою деятельность и За пределы Франции и таким образом приняли участие в процессе интеграции французской экономики в мировое хозяйство.
Одной из характерных черт французского экономического развития 80-х - 90-х годов оставалось широкое использование в промышленности и сельском хозяйстве иностранной рабочей силы. В конце XX в. во Франции проживало более 4 млн иммигрантов. Места выходцев из Южной Европы (итальянцев, испанцев, португальцев) стали все активнее занимать переселенцы из Северной Африки (в основном алжирцы), «черной» Африки и стран Индокитайского полуострова. Их труд использовался главным образом на неквалифицированной работе и в сфере обслуживания. Постепенно иммиграция превратилась в настоящую проблему для французского общества.
Иммигранты разительно отличались от французов по уровню и образу жизни, обычаям, вероисповеданию, плохо владели французским языком, часто жили замкнутыми этническими общинами, с трудом ассимилировались. По причине отсутствия французского гражданства они были социально незащищены, испытывали постоянные проблемы с жильем, образованием, здравоохранением. Отчасти поэтому на их долю приходилась значительная часть совершаемых во Франции преступлений.
Внешняя политика. Президент Франсуа Миттеран в своей внешней политике продолжал следовать курсу, утвержденному Жискар д"Эстеном.
Франция укрепляла свои связи с Соединенными Штатами Америки и НАТО. Она одобряла все решения США и НАТО в области военной стратегии, в том числе о размещении в Европе американских ракет. Военные контакты Франции с США постоянно расширялись.
Самое важное место в своем внешнеполитическом курсе Миттеран уделял европейской политике. С согласия Франции в 1981 г. десятым членом Европейского союза стала Греция, а в 1986 г. - одиннадцатым и двенадцатым - Испания и Португалия. В 1985 г. Миттеран от имени страны подписал совместно с другими государствами, входящими в Европейское сообщество, Единый европейский акт. Он предусматривал дальнейшую интеграцию стран Западной Европы (Франции, ФРГ, Бельгии, Голландии, Люксембурга, Италии, Англии, Ирландии, Дании, Греции, Испании и Португалии); укрепление сотрудничества в политической, военной, валютно-
финансовой областях, ликвидацию границ, согласование внутренней политики, выработку и проведение совместной европейской внешней политики. Единый европейский акт вошел в силу 1 июля 1987 г.
Главным партнером Франции по Европейскому сообществу оставалась ФРГ. Президент Франсуа Миттеран неоднократно встречался с канцлером Западной Германии Гельмутом Колем и обсуждал с ним проблемы многостороннего франко-западногерманского сотрудничества.
Большое значение Франция придавала развитию отношений со странами «третьего мира». Среди них особое место по-прежнему занимали связи Франции со своими бывшими колониями в Африке. Она предоставляла им техническую, финансовую и военную помощь.
Отношения между СССР и Францией переживали сложный период из-за ввода советских войск в Афганистан. Прекратились традиционные политические консультации двух стран, сократился научный и культурный обмен. Тем не менее экономическое сотрудничество продолжалось. Постепенно трудности в отношениях Франции и СССР преодолевались. Этому способствовали визиты на высшем уровне Миттерана в Москву в июне 1984 г. и в июле 1986 г. и М.С. Горбачева в Париж в октябре 1985 г.
Первая практика «сосуществования» наглядно показала, что в области внешней политики между левым президентом и правым премьер-министром существенных разногласий нет. В 1986-1988 гг. глава французского правительства Жак Ширак одобрил практически все внешнеполитические шаги Франсуа Миттерана.
Он появился на свет в то время, когда уже более полувека существовала Третья республика. Уже само место рождения будущего политика свидетельствовало о том, что Третья республика пожинала плоды победы над Германией по итогам Первой мировой войны. Его отец служил во французской оккупационной администрации в Кобленце, расположенном в германской земле Гессен. Эдмон Жискар д’Эстен через пять месяцев после рождения сына меняет Кобленц на Париж. В столице Франции его ждет высокое назначение: генеральный инспектор министерства финансов. В лице крохотного Валери́ Рене́ Мари́ Жоржа Жиска́р д’Эсте́на в страну въезжал не только представитель титульного этноса, но и пример француза с заранее заложенными отличными стартовыми возможностями.
Родители мальчика были в кругу своих среди аристократов. Женщина, которая подарила Валери жизнь, состояла в родстве с французским королем Людовиком XV. Кстати, Мэ Барду интересна не только подобным родством, пусть и дальним. Она проживет весь двадцатый век от первого года до последнего и умрет в начале следующего века. У Эдмона и Мэ был высокий материальный достаток. Оба супруга отличались блестящим интеллектом. Далеко не формальным было членство Эдмона Жискара д’Эстена в Институте Франции, аналоге нашей Академии наук.
Гены и исключительно высокая работоспособность сделали свое дело. Когда началась германская оккупация, четырнадцатилетнему Валери оставалось совсем немного, чтобы пополнить число французов, имевших среднее образование. Пройдет всего лишь год, и в этом вопросе будет поставлена жирная точка.
Будучи истинным патриотом, юноша резко осуждал и оккупационный режим, и марионеточное правительство маршала Петэна, расположенное в курортном городке Виши. Ему удалось отметиться в движении Сопротивления. Во время освобождения Парижа Валери был в группе, которая прикрывала Александра Пароди.
Затем он стал солдатом в заключительной фазе Второй мировой войны. С войсками Свободной Франции участвовал в наступательном марше первой армии под командованием генерала Латра де Тассиньи на Германию. 26 апреля 1945 года он был в первом танке, который ворвался в Констанц.
Когда в 1946 году начала отсчет своей истории Четвертая республика, участник Второй мировой войны Жискар д’Эстен продолжал посещать Высшую политехническую школу. Здесь он начал учиться сразу после войны. Образовательный этап в биографии будущего политика венчало получение фундаментальных знаний, умений, навыков в Национальной школе администрации.
1952 год стал для Жискара д’Эстена годом двойных рубежей: сугубо личных и карьерных.
Сугубо личный рубеж – связывание узами Гименея с Анной Эймоной Жискар д’Эстен. Последняя подарит ему 4 детей.
Именно в этом году стартовала его профессиональная карьера. Ее первый этап – работа в финансовой инспекции в 1952 – 1956 гг. Здесь Валери Жискар д’Эстена явно шел по пути отца. Затем он пошел по пути деда, став депутатом Национального собрания от того же округа, от которого многие годы баллотировался в парламент его дед. Случилось это 2 января 1956 года. С 1956 по 1958 гг. Валери Жискар д’Эстен был членом французской делегации в ООН.
Хорошо известно, что в 1958 году была проведена инициированная Шарлем де Голлем конституционная реформа, на основании которой он стал первым президентом Пятой республики. Есть смысл обратить внимание читателей на то, что опыт этой реформы в значительной мере учитывался в ходе разработки конституционной реформы в Республике Беларусь в 1996 году. Валери Жискар д’Эстен позитивно воспринял данную реформу, много лет находился в команде первого президента Пятой республики.
В 36 лет он стал самым молодым членом кабинета, заняв пост государственного секретаря в Министерстве финансов. На этом посту Валери Жискар д’Эстен добился заметных успехов в бюджетной, стабилизационной и валютной политике. Вскоре он был по предложению премьер-министра Жоржа Помпиду назначен президентом де Голлем министром по вопросам финансов и экономики и занимал этот пост до 1966 года. Президенту импонировала неординарность мышления молодого министра. Были случаи, когда министр по вопросам финансов и экономики подбрасывал главе государства идеи, над которыми тот ранее не задумывался. В мемуарах Жискара читаем: «Вспоминаю тот момент, когда я предложил генералу де Голлю поставить перед нацией задачу опередить Великобританию по экономическому потенциалу, в то время явно более мощному, чем наш. Де Голль посмотрел на меня глазами, зрачки которых были сближены больше обыкновенного из-за косоглазия, не заметного на фотографиях: «Интересная мысль, во всяком случае, попытайтесь!» . Принципиально важно отметить, что эта задача будет решена только на рубеже двадцатого и двадцать первого столетий.
До 1965 года у Жискара был высокий рейтинг. Но с этого года популярность министра стремительно падала. Ему удалось победить на парламентских выборах 1965 года с невероятным трудом. Отрыв от соперника был ничтожным. Президент де Голль воспринял это как тревожный звонок и в начале 1966 года поменял Жискар д’Эстена на Мишеля Дебре. Валери Жискар д’Эстен сохранял свой депутатский мандат вплоть до начала своего президентства в 1974 году.
После раскола его партии – республиканцев – Валери Жискар д’Эстен стал руководителем объединения независимых республиканцев, которое только условно поддерживало голлистскую политику. Он впервые открыто заявил о приверженности целям европейского единения и в этой связи поддержал заявку Соединенного Королевства о вступлении в Европейское экономическое сообщество в 1969 г. Его партия потерпела поражение на парламентских выборах 1968 г.
После избрания Жоржа Помпиду президентом новый глава государства вновь назначил Жискар д’Эстена министром финансов и экономики. С 1969 по 1972 гг. последний занимал этот пост в кабинете Шабан-Дельмаса, а с 1972 по 1974 гг. – в кабинете Пьера Мессмера.
В начале 1974 года ушел из жизни Жорж Помпиду. Естественно, началась избирательная кампания по выборам третьего президента Пятой республики. Основная борьба развернулась между Валери Жискар д’Эстеном, Жаком Шабан-Дельмасом и Франсуа Миттераном. Благодаря поддержке голлиста Жака Ширака Жискару д’Эстену удалось обойти в первом туре Шабан-Дельмаса. Хотя он отставал от Миттерана, достигнутого показателя оказалось достаточно для выхода во второй тур. Кстати, Жискар д’Эстен был самым молодым участником избирательной гонки. Социологические замеры между первым и вторым турами свидетельствовали: кандидаты идут ноздря в ноздрю. Все решили радиодебаты между кандидатами. Главный итог второго тура от 19 мая 1974 года: за победителя Жискар д’Эстена проголосовали 50,81 % избирателей. И мать, и отец были свидетелями победы сына, были на его инаугурации.
Сразу после выборов обозреватели были едины в том, что их победитель отблагодарит Ширака премьерским креслом. Так оно и произошло. Только тандем Жискар д’Эстен – Ширак просуществовал в официальной связке всего лишь два года. За эти годы трений между ними было больше, чем согласия. Именно трения привели к отставке Ширака. Бывшие соратники с тех пор постоянно враждуют. Преемником Ширака стал Раймонд Барр, которого президент охарактеризовал как «выдающегося экономиста Франции» и подготовил с ним обширный план экономических и социальных реформ. Раймонд Барр был премьер-министром с августа 1976 года до конца президентского срока Жискара д’Эстена.
Важно обратить внимание на то, что, несмотря на отставку, в деятельности кабинета Ширака позитива было больше, чем негатива. Было поступательное движение по большинству макроэкономических показателей. Народнохозяйственный комплекс точно так же постоянно прибавлял в росте, как это было в предшествовавшие 25 лет. И так будет еще пять лет. Первые три года существования кабинета Барра окажутся последними тремя годами «славного тридцатилетия».
Первый тревожный сигнал для французской экономики Жискар д’Эстен ощутил, будучи министром финансов и экономики в кабинете Пьера Мессмера. Речь шла о нефтяном кризисе 1973-1974 гг. Инаугурация третьего президента Пятой республики происходила тогда, когда этот кризис был в самом разгаре. Логическим продолжением кризиса явились стагфляция, девальвация французского франка по отношению к западногерманской марке. Конечно, Жискар д’Эстен не мог не задуматься над альтернативными источниками обеспечения энергетической безопасности страны. Во французском энергетическом комплексе резко возрос сегмент, полностью совпадавший с атомными электростанциями.
В актив президенту Пятой республики следует записать и вызвавшие широкий резонанс инфраструктурные проекты. Права та пишущая братия, которая однозначно связывает с его именем историю скоростных железных дорог TGV.
C 1978 года время работало против Жискара д’Эстена. Экономика вступила в кризисную фазу, которая пережила свой апогей в связи с нефтяным кризисом 1979-1980 гг. Беспрецедентными оказались рост инфляции, масштабы безработицы, увеличение государственного долга. Неудовлетворительную картину представляли собой валовые показатели. В отличие от своего друга тогдашнего канцлера ФРГ Г.Шмидта, Жискар д’Эстен оказался слабым кризисным менеджером. Как итог – две жирные точки. Первая – в истории «славного тридцатилетия» отечественного народнохозяйственного комплекса. Вторая – в истории президентства героя настоящего очерка.
В эру Жискара д’Эстена четко прослеживались преемственность и обновление во французской внешней политике. Ее базис, сформулированный де Голлем, оставался незыблемым при Помпиду, в целом коррелировался с линией, которую проводил Жискар д’Эстен. Вместе с тем правы те авторы, которые утверждают, что если бы Жискар д’Эстен побыл президентом два срока, то отношение Пятой республики к военной организации НАТО стало бы таким, словно не было драматического 1966 года, когда де Голль поставил крест на членстве своей страны в этой организации. Для непосвященного читателя специально отметим, что Франция никогда не выходила из политической организации Североатлантического альянса. При третьем президенте Пятой республики впервые с 1966 года имели место такие факты, когда французские вооруженные силы подстраивались под натовские стандарты, весьма тесно взаимодействовали с армиями государств-членов военной организации НАТО, присоединялись к общенатовским военным учениям.
Жискар д’Эстен выражал согласие с тезисом де Голля о Европе от Атлантики до Урала. Вместе с тем был более последователен в вопросах расширения ЕЭС, сформулировал гораздо более радикальное видение европейского интеграционного проекта. По сути, речь шла о федерации по образцу Соединенных Штатов Америки. Это было более радикальное видение не только по сравнению с де Голлем, но и руководителями государств-партнеров в рамках ЕЭС. В этих рамках он обосновывал в качестве третьей альтернативы наднациональной Европе и национальному государству регулярное проведение встреч в верхах на уровне глав государств и правительств стран – членов ЕЭС (ныне Европейский Совет) и поддержал расширение полномочий Европейского парламента, в особенности в вопросах использования бюджета. Для Европейского парламента впервые в 1979 году были введены прямые выборы на основании принципов всеобщего и непосредственного голосования.
Жискар д’Эстен совместно с канцлером ФРГ Гельмутом Шмидтом побудили государства – члены Европейского собщества к тому, чтобы предпринять шаги по преодолению положения, возникшего вследствие краха глобальной валютной Бреттон-Вудской системы и связанной с нефтяным кризисом внушительной инфляции и к введению европейской валютной системы для ограничения рисков обмена курсов между государствами-членами. Созданная в связи с европейской валютной системой из валютной корзины искусственная валюта экю была предшественницей евро. Благодаря очень тесному согласованию между Жискар д’Эстеном и Шмидтом (экономико-политическому, финансово-политическому), оба дружественных политика развили план неформальных встреч руководителей 7 ведущих в экономическом отношении государств: США, Канады, Японии. Франции, ФРГ, Великобритании, Италии (G7), которые впервые встретились в 1975 году в замке Рамбуйе по приглашению Жискара д’Эстена без прочной повестки дня, протокола и большой свиты для «бесед у камина».
Жискар д’Эстен отстаивал экономические и политические подходы Франции как в отношении африканских стран, так и в отношении сверхдержав. Он постоянно подчеркивал полную свободу политических решений своей страны, которая никогда не должна деградировать до «провинции сверхдержавы». Жискар д’Эстен строил отношения с Москвой без оглядки на Вашингтон. Они были более успешными, чем у остальных стран, входивших в вышеуказанную семерку. Вместе с тем немалым был круг вопросов, по которому прослеживались несовместимые подходы. Так, третий президент Пятой республики в мае 1980 года встретился в Варшаве с советским лидером Леонидом Ильичом Брежневым без осязаемого результата после того, как он сдержанно прокомментировал советскую интервенцию в Афганистан. Жискар д’Эстен требовал от Федеративной Республики Германия укреплять роль Европы в мировой политике, что расширяло (тогда еще незначительную) германскую свободу маневра во внешней политике.
Третий президент Пятой республики подошел к политическому присутствию Франции более реалистично, чем его предшественники. Он вспоминает: «Я высказал пожелание покончить с ситуациями, при которых политическое присутствие Франции никоим образом не отвечало ни исторической, ни культурной действительности. Такова была ситуация с Французской территорией Афаров и Исса… Сходная ситуация складывалась и с Коморским архипелагом, расположенным в Мозамбикском проливе, между Мадагаскаром и Африкой». Указанное пожелание было доведено до логического конца.
При Жискаре д’Эстене уменьшилась интенсивность выдвижения французских внешнеполитических инициатив. Его предшественники, начиная с Четвертой республики, чрезмерно увлекались подобным выдвижением. Не было такой сессии Генеральной ассамблеи ООН, когда бы не формулировалась очередная, преподнесенная в красивой упаковке развернутая инициатива официального Парижа. При этом без взвешивания всех «за» и «против», без консультаций с серьезными экономистами нередко анонсировалась солидная финансовая подпитка в случае осуществления подобных инициатив. Однако экономическая конъюнктура, положение франка могли поменяться в худшую сторону, и финансовая подпитка становилась под вопросом. Естественно, в новой ситуации французская делегация в ООН, как могла, выкручивалась. Жискар д’Эстен спустя многие годы имеет все основания заявить: «Я заставил себя следовать жесткому правилу: никогда не выступать с предложениями, если нет реальных шансов провести их в жизнь».
Конечно, данный деятель думал о том, как победить на вторых для себя президентских выборах. С прицелом на эти выборы он создал в 1978 году партию Союз за французскую демократию. Основными конкурентами этой правоцентристской партии были правая партия Объединение в поддержку республики (лидер Жак Ширак), находившиеся слева от центра Социалистическая партия (лидер Франсуа Миттеран), Коммунистическая партия (лидер Жорж Марше). Идейной основой партии Ширака был голлизм. Социалисты разделяли социал-реформистскую идеологию. Коммунисты ориентировались на еврокоммунизм. Все перечисленные партии были представлены в парламенте, имели устойчивый электорат.
За время, которое оставалось до президентских выборов, следовало по максимуму переманить на свою сторону электорат конкурентов на политическом поле. Именно так Жискар нацеливал свою команду. Это сделать становилось все труднее, так как главным соперником Жискара была экономика.
Весной 1981 года все перечисленные деятели соперничали в первом туре президентских выборов. Во второй тур вышли Миттеран и Жискар. Миттерану для победы необходимо было арифметическое сложение голосов, поданных за него и за Марше. Объединение электората Ширака и электората Жискара обеспечивало победу последнему. Конечно, избиратели Ширака и Марше ждали от них сигнала для ответа на следующий вопрос: за кого голосовать во втором туре? Марше ответил оперативно, сориентировав избирателей на лидера соцпартии. Ширак никак не ответил. Победил Миттеран, а Жискар уже свыше трети века является экс-президентом.
Экс-президент на протяжении многих лет по разным позициям профилировал себя в политике.
Сначала он пытался быть избранным во внутрифранцузские властные структуры разных уровней – от органов местного самоуправления до Национального собрания. Однако подобные попытки успеха не принесли, и Жискар нацеливается на депутатство в Европарламенте, участие в международном европейском движении.
Через 8 лет после ухода с президентского поста Жискар стал депутатом Европарламента и пробыл в этом качестве до 1993 года. С 1989 по 1997 гг. являлся президентом Международного европейского движения.
Экс-президент предельно внимательно следил как за разработкой проекта создания Европейского валютного союза, так и за его осуществлением. Он неоднократно доводил до сведения действующего президента Пятой республики предложения, направленные на учет французских национальных интересов касательно данного проекта. Хозяин Елисейского дворца постоянно заверял Жискара, что его предложения будут учтены. В действительности же получилось с точностью наоборот. Жискар с горечью писал в 2001 году: «Когда в 2002 году подойдет к завершению проект создания Европейского валютного союза, проект, к идее и разработке которого Франция самым непосредственным образом была причастна, мы увидим, что штаб-квартира Европейского центрального банка находится не на ее территории, что пост председателя этого банка не в ее руках, как и портфель члена Европейской комиссии, отвечающего за валютные вопросы. Кроме того, в этот промежуток времени европейская денежная единица потеряет свое название «экю», эту частицу блестящего наследия, оставленного династией Валуа и эпохой Возрождения, ради неблагозвучного «евро» .
Особое место в биографии активнейшего европеиста Жискара занимают 2001 – 2003 гг. Именно в эти годы специальный конвент из уважаемых в Старом Свете людей был занят подготовкой уникального интеллектуального продукта – Европейского конституционного договора. Жискар официально был первым лицом в этом конвенте, вложил в итоговый текст договора немало своего, личного. Текст договора был обнародован 15 июля 2003 года. 30 октября 2004 года его подписали лидеры всех 25 государств – членов Евросоюза. Однако вступление в силу данного документа не имело место. Виной тому – провал договора на референдумах во Франции и Нидерландах. И все-таки труд команды Жискара не пропал даром. Документ, обнародованный 15 июля 2003 года, в значительной степени учтен в ныне действующем Лиссабонском договоре.
Видный государственный деятель Пятой республики прекрасно понимает, что ее нынешнему руководству приходится решать уравнение со многими неизвестными на американском направлении внешней политики, что на этом направлении следует учитывать сложные и противоречивые реалии постбиполярного мира. Жискару «хотелось бы пожелать, чтобы линию поведения Франции по отношению к Америке международное общественное мнение смогло бы со временем определить для себя как «независимость в партнерстве» Валери Жискар д’Эстен.
Опытнейший политик адекватно оценивает место его страны в современном мире. В одной из его книг можно ознакомиться с такими рассуждениями: «Является ли Франция с политической точки зрения центром мира? Большинство французов в это верит. Многие из наших политических руководителей потакают этой иллюзии. Подобные действия приводят французов к ложным, далеким от объективных, представлениям об их отношениях с остальным миром, порождающим, с одной стороны, высокомерие, в котором нас часто упрекают, а с другой – разочарование, когда обнаруживается, что действительность совершенно не соответствует нашим ожиданиям» .
Экс-президент активно следит за тем, что происходит на постсоветском пространстве. Он не согласен с отношением правящих кругов Запада к России. Отрицательно оцениваются исключение России из G8, введение против нее санкций. Жискар считает исторически справедливым и корректным в правовом смысле воссоединение Крыма с Россией, произошедшее в 2014 году.
У данного политика имеется взгляд на будущее Украины, который резко осуждается ее правящими кругами. Жискар дословно заявляет следующее: «Украина в нынешнем ее состоянии не способна функционировать демократически. Необходима ее реорганизация. Мне хотелось бы, чтобы французская дипломатия взяла на себя европейское лидерство по политическому решению украинского кризиса. Решением могло бы стать узаконивание конфедеративного многонационального статуса с территориальным делением на подобии швейцарских кантонов: русский, польский и центральный. Система, которая одновременно была бы федеральной и конфедеративной, спонсировалась бы европейцами и поддерживалась бы ООН» .
Когда экс-президенту исполнилось 83 года, он дебютировал как писатель с изданным произведением. Таковым оказался роман «Принцесса и президент». Прототип принцессы – принцесса Диана. Прототип президента – Жискар. Политик проявил свой незаурядный литературный талант.
Встречая свое 90-летие, Жискар полон энергии. Он находит время, чтобы выполнять обязанности члена Конституционного совета, члена Французской академии.
© AP Photo, Jacques Brinon
Валери Жискар д‘Эстен: мои предложения по спасению Европы
Спустя 60 лет после Римского договора мы разговариваем с одним из отцов Европы. «К общему знаменателю должна быть приведена политическая экономика: дефицит, налоги, долги. Все остальное должно оставаться на усмотрение каждого отдельного государства».
Картина, написанная пару столетий назад, где представлены вместе короли Людовики от XIII до XVI. Несколько крутых ступенек, два огромных изогнутых бивня африканского слона в рамке с купидоном из серого камня. На фоне — витраж, откуда просматривается итальянский дворик. С самого входа в этот дом в 16-м муниципальном округе Парижа понятно, что здесь живет история Европы. И ее распорядитель.
На 92-м году своей жизни Валери Жискар д‘Эстен (Valéry Giscard d"Estaing), избранный в 2003 году в престижную французскую Академию, является не только самым пожилым ныне живущим президентом Франции, но также и одним из немногих существующих политиков, ратифицировавших в 1957 году Римский договор, основополагающий документ Европейского экономического сообщества, который предшествовал формированию Европейского союза. Европе он посвятил годы активной политической деятельности: в 2001 году он получил золотую медаль Европейского фонда Жана Монне, на следующий год — премию Карла Великого, а в 2006 году вместе с бывшим канцлером Германии Гельмутом Шмидтом — премию де Голля-Аденауэра в Берлине.
Будущее Европы, по мнению Жискар д‘Эстена
25 марта 2017 года исполнится 60 лет с того дня, когда к понятию «Европа», до того момента служившему лишь географическим наименованием, или, что еще хуже, постоянным полем сражений, мы смогли присоединить слово «сообщество». Оставив позади кровавое прошлое, именно в тот год французы, немцы, итальянцы начали совместный путь к общему мирному и благополучному будущему. Этот путь, как предполагалось, исходя из соображений послевоенного времени, состоял в добровольном постепенном объединении экономических, политических и общественных организаций.
Контекст
ЕС в туманах пропаганды
Politiken 15.03.2017Молчание Путина, НАТО и ЕС
Vaše věc 15.02.2017Предчувствие распада ЕС в эпоху Трампа
Al-Arab 08.02.2017ЕС должен заполнить вакуум во власти
Financial Times 04.02.2017Замороженная Европа
Dagbladet 20.03.2017 Родившемуся в 1926 году в немецком Кобленце в семье финансового инспектора французской администрации, которая в то время занимала Рейнскую область, Жискар д‘Эстену, или ВЖЭ, как его называют французы, было немногим более 30 лет, когда среди республиканцев он взял слово парламентария во время обсуждения Римского договора. Он попросил коллег проявить «ту же страсть, какую они испытывали к договору и к определению общей экономической политики, благодаря чему станет возможно существование европейского рынка». Ему было 48, когда он стал президентом французской республики и ускорил реализацию европейского проекта вместе со Шмидтом, разделявшим его взгляды на Европу. Ведь, напомним, наша Европа с самого своего появления на свет и первых младенческих криков является прежде всего результатом соглашения между немецкими и французскими политиками.Неслучайно именно Жискар д‘Эстен и Шмидт, чьи политические карьеры совпали по времени, формализовали в 1974 году Европейский совет, то есть формальную и регулярную встречу трех глав европейских государств. «Самым главным решением в Римском договоре» назовет его спустя несколько лет пожилой Жан Монне (Jean Monnet), отец Европы. Они же в 1976 году приняли решение о выборах путем всеобщего голосования в Европейский парламент (первые выборы состоялись в 1979 году), а в 1979 году — запустили проект экю, предшественника современного евро. Это был первый шаг к денежному единству.
В 2001 году по подсказке канцлера Герхарда Шредера (Gerhard Schröder) Европейский совет попросил Жискар д‘Эстена возглавить Европейскую конвенцию. Цель — разработать конституцию Европейского союза и привести ее в порядок, способный функционировать даже в версии extra-large. Текст был подписан в Риме в 2004 году и должен был вступить в силу в 2006. Но времена уже изменились. Сначала французы, а потом голландцы отказались от принятия этого документа на референдуме. Это была первая большая задержка в процессе интеграции. Этот путь за последние 12 лет становился только тернистей, существует опасность, что он может остановиться окончательно под влиянием экономического неопротекционизма и новой риторики национализма и идентичности. Это похоронит общеевропейский проект, возникший на обломках стран, выживших в двух мировых войнах.
Федерика Бьянки: Господин президент, как происходило рождение Европейского экономического союза в послевоенные годы?
Валери Жискар д‘Эстен:
В то время мы стремились к двум вещам: восстановлению мира и постепенному становлению Европы в качестве мировой державы, как в экономическом, так и в политическом отношении, повышению ее уровня до Соединенных Штатов и, в то же время, Советского Союза. В обоих измерениях — экономическом и политическом. Ведь в своей знаменитой речи от 9 мая 1950 года Роберт Шуман (Robert Schuman, министр иностранных дел Франции, выдвинувший 9 мая 1950 года предложение сформировать Экономическое объединение угля и стали, ставшее точкой отсчета для Европейского экономического сообщества, возникшего в 1957 году и потом в 1992 году — Европейского союза) сказал, что создание европейской федерации должно быть организовано политически.
— Вы ставили перед собой какие-либо временные перспективы по осуществлению мечты об экономической и политической федерации Европы?
— В годы моего президентства, с 1974 по 1981, я был совершенно убежден, что мы быстро справимся с этой задачей. Мне повезло, что во главе Германии был мой коллега Гельмут Шмидт, с которым мы достигли удивительного взаимопонимания. В истории французской литературы XVI века очень дружны были два великих интеллектуала, Мишель Монтень и Этьенн де ля Боэти. Когда у них спросили о причинах их дружбы, Монтень ответил: «Потому что он — это он, а я — это я». Параллелизм наших карьер не может не вызывать удивления. Мы стали президентами с разницей в три дня в мае 1974 года. В 1981 года я покинул Елисейский дворец, а в 1982 году закончился его мандат. Он был социал-демократом, а я — республиканцем. Это служит доказательством того, что можно прекрасно сотрудничать, будучи реалистами и действуя разумно. Мы никогда не были идеологическими антагонистами. Мы решили, что Франция и Германия не будут выступать с противоречащими друг другу заявлениями. До Европейских советов мы часто встречались в Гамбурге, где у него был дом в скромном жилом районе. Он так и продолжает в нем жить. За кружкой пива мы обсуждали общие позиции, которые потом предлагали на всеобщее рассмотрение. У нас были одинаковые представления о Европе, состоящей из девяти стран-членов, шести стран-основательниц плюс Великобритания, Дания и Ирландия. Теперь нас 28: Европа перестала быть управляемой, и ею никто не правит.
— Как же получилось, что 60 лет спустя мы оказались в Европе, которую перестали любить ее граждане, которые относятся к ней как к злой мачехе, вместо того, чтобы расценивать ее как доброжелательную покровительницу?
— До распада Советского Союза Европа была достаточно однородна и могла принимать общие решения. Однако в 1990-е годы Европа раскололась, и с того времени уже существовали две Европы. Журналисты и общественное мнение до сих пор не научились различать их. Журналисты называют Европой как зону евро, то есть Европу стран-основательниц, которая нашла свое выражение в Маастрихтском соглашении 1992 года, так и Европу 28 стран, то есть Европу Большой экспансии 2000-х годов. В нее входят страны, существовавшие в коммунистическом мире, то есть бедные страны со значительными потребностями. Переговоры с ними не были проведены корректным образом, так как не подчеркивалось, что Европа является в том числе и политическим проектом. Мы позволили, чтобы они удовлетворились только стремлением к получению экономических преимуществ.
— Одна из причин, по которым восточноевропейским странам предложили спешно вступить в ЕС, — это выведение их из сферы влияния России и возвращение их в западный мир…
— Их можно было вывести из этой сферы влияния постепенно. Страны Восточной Европы стремятся к объединению с Европой, это европейские страны, но если странам, ставшим первыми членами ЕС, потребовалось 30 лет для того, чтобы прийти к экономическому союзу с политическими притязаниями, то остальные страны никак не могли достигнуть этого за два года. Им надо было поддерживать свою независимость лет 15, чтобы разработать собственные организации, создать новые репрезентативные структуры и профсоюзные организации, полностью выйти из коммунистического режима перед тем, как вступать в Европейский союз. Скорое расширение ЕС было политической ошибкой того времени.
— Какую роль сыграл Романо Проди (Romano Prodi), единственный итальянский председатель Европейской комиссии (в период с 1999 по 2004 год), в Большой экспансии?
— Романо Проди — замечательный, очень теплый человек, но он согласился на расширение Европы, не предпринимая никаких реформ. Это была историческая ошибка, лежащая в корне наших существующих бед. Граждане исторического европейского ядра растворились в разнородной массе. Функционирование системы было рассчитано на шесть стран и фактически не претерпело изменений с расширением. Когда мы основали Европу, мы считали, что нас станет девять, но не более того. Мы рассчитывали на испанцев, на португальцев, на греков, возможно, на Австрию, но в то время она была в сложном положении, неуверенно колебалась между Востоком и Западом. Та Европа действительно была жизнеспособна. Там было бы 10-11 комиссаров, 600 депутатов. А мы получили 28 комиссаров.
— Почему произошла такая ошибка?
— Из-за политической слабости. США и британцы настаивали на слишком поспешном и безответственном расширении, они долго настаивали даже на вступлении Турции в Евросоюз, — совершенно нереалистичном предложении из-за существующих проблем идентичности. Госпожа (Маргарет) Тэтчер (Margaret Thatcher) даже заявляла, что расширение Европы завершится в 2000 году. Они хотели ослабить Европу, чтобы она оставалась рынком свободной торговли, не становилась экономической и политической силой. Таким образом мы приступили к расширению, к которому сами были не готовы, без того чтобы правительство хотя бы одной из стран предложило глубокую реформу своих госучреждений. Мы получили гигантский парламент, избыточное количество комиссаров, целых 28, когда Жак Делор (Jacques Delors), последний достойный президент комиссии (десять лет с 1985 по 1995), повторял, что их количество не должно превышать 12. Ниццкий договор 2001 года был худшим европейским договором, который когда-либо подписывался, потому что предусматривал большое расширение без всяких реформ.
— Евро тоже не может похвастаться прекрасным здоровьем…
— Стороны, задействованные в Маастрихтском соглашении, в котором был учрежден евро, говорили (и немцы в том числе), что мы не можем иметь единую валюту без общей экономической политики. Вместо этого начиная с 1997 года мы действовали в очень разных политических направлениях. Страны с тенденцией к девальвации, например, Франция и Италия, продолжили тратить так, как будто они могли аннулировать траты путем девальвации. Это была большая ошибка, и она имела серьезные негативные последствия. Итальянская экономика производит прекрасную продукцию в мелких и средних предприятиях. Я одеваюсь в Италии до сих пор. Однако она привыкла каждые десять лет проводить девальвацию, чтобы вернуть цены на международный уровень. С евро эта возможность себя исчерпала.
Итальянцы и французы должны были адаптировать свою экономическую политику к новой реальности, а на деле сделали противоположное. Мы позволили Греции, Италии, Испании, Португалии слишком глубоко влезть в долги. И мы смогли это сделать, потому что процентные ставки были аномально низкими. Сегодня США поднимают процентные ставки, а мы будем вынуждены следовать их примеру. Странам с наибольшим долгом в результате придется платить больше всех.
— Почему было принято решение о введении единой валюты?
Статьи по теме
Двойное ускорение к Европе будущего?
Il Giornale 07.02.2017Доллар и евро скоро поравняются
Die Presse 30.11.2016Греция снова на грани
Bloomberg 21.03.2017 — Во время моего семилетнего пребывания на посту президента Европа пережила большие валютные потрясения. Некоторые государства были вынуждены провести девальвацию, другие — ревальвацию. Если бы мы не предприняли никаких действий, общий рынок, существовавший на тот момент, распался бы. В 1980-е годы мы с Гельмутом учредили комитет по разработке валютного союза, мы сделали вывод, что требуется единая валюта, определив условия ее функционирования. С самого начала было ясно, что для функционирования евро требуется общая экономическая политика. Для этого были определены жесткие условия Пакта стабильности о дефиците и долге, который ратифицировали все. Позже, однако, пакт применялся плохо, так как страны, привыкшие к девальвации, решили, что при надежной валюте их не ждут никакие риски, и проводили экспансивную финансовую политику. К сожалению, как раз это произошло и в случае Италии, великой страны-основательницы, которая пустилась в легкие траты.— Одним словом, Европа умерла?
— В реальности существует две Европы: одна состоит из 28 стран, это излишне бюрократизированная зона свободной торговли, и другая — зона евро, стремящаяся к экономической интеграции Европы, чтобы стать мировой державой. Это два разных проекта. Европа, состоящая из 28 стран, всегда будет техническим проектом Большого рынка, ей предстоит пройти через следующие европейские выборы и вытерпеть гнев населения. Она очень уязвима и находится в опасности. Другая Европа, зона евро, напротив должна будет продолжить проект большей интеграции, начиная с Маастрихта, последнего верного соглашения, стремясь в перспективе к мировому уровню, при том что за это время мир претерпел глубокие изменения. У нее нет выбора. 20 лет назад Франция, Германия и Италия были экономическими державами первого эшелона. Сейчас они падают все ниже в мировых рейтингах. Мы должны объединиться, чтобы снова стать глобальной экономической силой, способной выдерживать конкуренцию со стороны Китая и Соединенных Штатов. Если мы этого не сделаем, экономика будет развиваться в других странах. Сегодня мы возглавляем мировой импорт, но надо помнить, что этот импорт достигается в ущерб национальному рынку труда.
— Какое решение вы предлагаете для зоны евро?
— Франко-германскую инициативу, которую должен будет осуществить будущий президент Франции по соглашению с Германией. Ни Франция, ни Германия не смогут тянуть на себе европейский проект в одиночестве: одна слишком слаба, другая — слишком сильна. Моя идея интеграции называется «Европа» — чтобы не путать ее с Европейским союзом. Это соглашение между шестью странами, принадлежащими к основополагающему для ЕС ядру 1957 года (Францией, Германией, Италией, Бельгией, Голландией, Люксембургом), а также Испанией, Португалией и Австрией. Члены «Европы» унифицируют свою экономическую систему: бюджеты, налоги и долги. При этом они сохранят свою национальную политику в таких сферах, как культура, образование, здоровье и право. Я считаю, что граждане Германии будут согласны с таким предложением, а французам придется ждать результатов будущих президентских выборов. Но я оптимист: помимо Национального фронта и крайне левых, все остальные кандидаты выдвигают проевропейскую программу.
— В этом союзе примут участие и Нидерланды, несмотря на их строптивость в отношении Европы?
— У голландцев сложная политика. Их нужно оставить в покое. Они говорят «нет», а делают «да».
— А другие страны зоны евро?
— Они продолжат вести свою политику. Не нужно, чтобы они отказывались от евро, но они не будут участвовать в интеграции. Есть только одна страна, играющая важную роль, которая могла бы в будущем стать частью этого союза — это Польша, но на данный момент она изменила свою политику и отдалилась от Европы.
— А как же Греция?
— Греция имеет жизненно важное культурное значение для Европы. Я читаю книгу о Гекторе, ее написала удивительная француженка, член Академии, Жаклин де Ромийи (Jacqueline de Romilly, вторая женщина во французской Академии и известный специалист по исследованию мира античной Греции): благодаря ей понимаешь, насколько мы, европейцы, вдохновляемся историей Средиземноморья того периода. В прошлом году я побывал в Равенне, столице римской империи, это чудесный город. Нельзя говорить о Европе без Италии и Греции. Но у последней огромные проблемы с долгами, усложнившиеся из-за мелких масштабов ее экономики.
— В какие сроки можно было бы построить «Европу»?
— Начать необходимо с приведения в порядок подоходного налога, труда и собственности. Потребуется десять лет, но начать можно будет совсем скоро. Лишь после этого можно будет объединить долг. Сегодняшний евро не работает, потому что с одной стороны греки, а с другой — итальянцы завязли в долгах. С объединением долга этой проблемы больше не будет. Третьим шагом будет запуск механизма финансовой солидарности для наиболее слабых стран зоны евро, назовем их «Европа два», таких как Греция.
— Будет ли у «Европы» свой парламент в Брюсселе?
— Европейский парламент, избираемый путем всеобщего голосования, создали мы, я и Гельмут, в 1976 году. Первым его председателем стала Симона Вейль (Simone Veil), судья, которая пережила депортацию в Освенцим и была освобождена в день памяти 27 января 1945 года. Она была символом. Мы рассчитывали создать консультативную ассамблею по работе Европейской комиссии. К сожалению, со временем председатель парламента и комиссия увлеклись завоеванием власти, при этом парламент, пусть и неплохо функционирующий, игнорируется общественным мнением и не осуществляет своей роли сдерживающего механизма в бюрократической системе Брюсселя. В «Европе» потребуется гораздо меньшая ассамблея, знакомая с общественным мнением, состоящая на две трети из парламентариев отдельных стран и на одну треть — из европейских парламентариев, чтобы они вместе проводили дискуссии и находились в постоянном контакте с гражданами. Штаб-квартира «Европы» не сможет находиться в Брюсселе, так как это создало бы слишком большую путаницу. Европейский союз из 28 стран-членов останется в Брюсселе, в то время как члены «Европы» переселятся в Страсбург, на франко-германскую границу.
— А мы можем быть уверены, что такие страны, как Италия и Испания, захотят подчиняться проекту под руководством Германии после жестких мер Берлина?
— Германия, которую нельзя критиковать, потому что это государство проводило лучшую экономическую политику в течение 20 лет до нынешних пор, хочет, чтобы унификация долга сопровождалась определенным количеством реформ. И она права. Нельзя иметь общий долг странам с весьма различными внутренними убытками. Они должны быть не идентичными, но очень схожими. Рынок труда, пенсионный возраст, система социального обеспечения для поддержки безработных и так далее — все это должно быть устроено схожим образом, потому что слишком расходящиеся между собой экономические системы в результате приводят к противостоянию между странами, как это происходит сейчас.
— Способен ли этот проект одержать верх над лидерами-популистами, предлагающими отказаться от евро и принять политику протекционизма в качестве способа разрешения экономического кризиса, который продолжается уже семь лет?
— Сегодня европейцы весьма деморализованы и разочарованы, но необходимо напомнить им некоторые цифры: внутренний валовый продукт Европы — самый высокий в мире, в целом он составляет 23,8%, то есть он выше ВВП США и Китая. В торговом отношении Европа все еще является первой экономической зоной в мире, в сфере как импорта, так и экспорта. Сегодняшний пессимизм касается функционирования системы, а не результатов ее работы. Чтобы так называемые политики-популисты не одержали победу, требуется программа и видение возрождения изначального европейского проекта. Если мы сможем предложить стабильную Европу, с точки зрения экономики, труда и долга, граждане будут относиться к ней положительно. Такая «Европа» не просто достижима, осуществить подобный проект будет не слишком трудно. Я считаю, что если бы мы спросили мнение общественности на этот счет, то она бы была согласна. Но на данный момент мы ей еще ничего не предлагали.
— Тем временем Великобритания уже покинула наш союз…
— Еще с 1991 года, с Совета Европы в Маастрихте Великобритания воспринимала себя отдельно от системы. Она так и не приняла единой валюты и отстранялась от большей части европейской политики. Поэтому ее выход из состава ЕС не играет значительной роли для Европы. Однако многие британцы лично заинтересованы в действующей системе. А мы не должны будем соглашаться на то, чтобы Великобритания сохраняла те же самые преимущества, которые у нее были, когда она являлась частью ЕС, пусть и отстраняясь от него. Мы также не должны будем проводить длинные переговоры, максимум, два года, как и было оговорено. На это нет никаких причин. Просто Великобритания не будет применять европейских правил. Исключение коснется нескольких важных для обеих сторон тем, как, например, экономическая политика в сельскохозяйственном секторе, где Великобритания может обязать нас провести переговоры. В этих вопросах необходимо будет прийти к соглашению.
— Иначе нас ждет жесткий Брексит…
— Именно так. Если мы не придем к соглашению до истечения двухлетнего срока, мы должны будем просто остановиться и все. Общественное мнение, вероятно, будет негативно настроено в отношении продления переговоров. Два года истекут в 2019 году, как раз после европейских выборов, поэтому было бы желательно, чтобы процесс выхода Великобритании из ЕС окончился до выборов.
— В период с 2001 по 2003 год вы возглавляли Европейскую конвенцию (вместе с вице-президентом, бывшим премьер-министром Италии Джулиано Амато (Giuliano Amato) и Жан-Люком Дехане (Jean Luc Dehaene), бывшим премьером Бельгии), которая могла обеспечить новые правила для существования расширившейся Европы и принять Европейскую конституцию. Однако французы отказались от нее, что породило первый большой кризис в ЕС…
— Это предложение о принятии конституции не только ограничивало количество комиссаров до 13 человек, но и меняло правила голосования, чтобы избежать вероятности навязывания мнения маленьких государств всему союзу: принятие ограничений с 60% голосов стран-преставительниц и как минимум 45% голосов стран-членов. Во Франции референдум ожидало фиаско по внутриполитическим причинам: он имел место в 2005 году, накануне президентских выборов. Действовавший на тот момент президент (Жак Ширак, Jacques Chirac) хотел снова выдвинуть свою кандидатуру и, чтобы получить возможность быть избранным (в третий раз), запустил референдум по вопросам конституции, гарантом применения которой он должен был стать. Он сделал это, не учтя, что французы на референдуме голосуют не по определенному вопросу, а против действующей власти.
— Создание другой Европы должно непременно начинаться с экономики или может отталкиваться от обороны в Европе, вопросов окружающей среды или солидарности?
— Необходимо начинать именно с экономики, потому что в отсутствие общей экономики нельзя иметь общую оборону или схожие образовательные системы. Однако ясно, что экономика не является единственной целью Европы. Необходимо как можно скорее объединить оборону и безопасность. Однако общественному мнению нельзя слишком много диктовать. Граждане могут воспринимать лишь по две-три вещи за раз. На мой взгляд, они могут понять, что европейские государства слишком малы сегодня, чтобы сопротивляться конкуренции со стороны Китая и США: достаточно объяснить им эту проблему и показать, что за последние годы уровень безработицы вырос более чем в два раза. Однако даже лучшие политики не хотят понимать этого. В данный момент они не фокусируются на обсуждении больших рисков. В любом случае, я считаю, что европейские государства должны разработать два-три совместных проекта. Когда я был президентом, мы работали над космическим сектором, развивая помимо прочего ракеты «Ариан». Возможно, теперь мы должны будем сделать ставку на медицину или информатику.
— Ваша «Европа» — это последний шанс для Европы?
— Это неизвестно. Разумеется, Европа в ее нынешнем виде, если она не примет мои предложения, столкнется с огромными проблемами. Решение нужно принимать как можно скорее.
— Вы помните время, когда Париж ратифицировал Римский договор?
— Были серьезные дебаты в парламенте, на которых я, впервые за мою политическую жизнь, взял слово. В итоге мы ратифицировали соглашение с результатом три пятых «за» и две пятых «против», последние все были или коммунистами, или голлистами. Правительство представлял Морис Фор (Maurice Faure), он был вторым подписантом соглашения от Франции, талантливый человек. Он окончил свою речь цитатой из «Магистра ордена Сантьяго», французского спектакля по пьесе Анри де Монтарлана, это произвело большое впечатление на всех парламентариев: «Если вы окажетесь на пороге новой эры, решитесь ли вы войти?»
Это старый вопрос. Но в 60-й юбилей европейского проекта он до сих пор остается удивительно актуален.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Кобленц , Германия
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
| Кавалер Большого Креста ордена Почётного легиона | Кавалер Большого Креста ордена За заслуги (Франция) | Военный крест 1939-1945 (Франция) |
| Кавалер Большого креста, декорированного Большой лентой ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой» | 60px | Кавалер Большого креста ордена Святого Олафа |
| Кавалер ордена Серафимов | Кавалер Большого креста ордена Инфанта дона Энрике | Кавалер Большого креста ордена Сантьяго и меча |
| Кавалер ордена Изабеллы Католички с цепью (Испания) | Бальи - Кавалер Большого Креста Чести и Преданности Мальтийского ордена | Большой крест pro Merito Melitensi |
| Цепь ордена Карлоса III | Кавалер Большого креста особой степени ордена «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия» | 60px |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Валери́ Рене́ Мари́ Жорж Жиска́р д’Эсте́н (фр. Valéry René Marie Georges Giscard d’Éstaing ; род. 2 февраля , Кобленц , Гессен , Веймарская республика) - французский государственный и политический деятель, президент Французской Республики (Пятая республика) в 1974-1981 годах.
Биография
Родился в Германии, где в тот момент находился по долгу службы его отец Эдмон Жискар д’Эстен (1894-1982). Воспитывался в состоятельной семье с аристократическими корнями. Эдмон Жискар д’Эстен был финансовым инспектором и членом Института Франции. Его мать Мэ Барду (1901-2003) - дальняя родственница короля Людовика XV .
Валери хорошо проявил себя во время учёбы и уже в 15 лет получил диплом о полном среднем образовании (фр. baccalauréat ). Затем он успешно сдал экзамены в одно из самых престижных научных заведений Франции в Высшую политехническую школу . Позже продолжил учёбу в Национальной школе администрации , после завершения которой началась его политическая карьера.
Политическая деятельность
Правоцентристский политик, лидер партии Союз за французскую демократию . После кончины Жоржа Помпиду избран президентом республики и находился на этом посту один полный семилетний срок. Во время правления Жискар д’Эстена были предприняты масштабные государственные проекты (в частности, сооружение скоростных железных дорог TGV и строительство АЭС). Лауреат премии Нансена 1979 года. Однако во второй половине его срока начался крупный экономический кризис, остановивший стабильный рост французской экономики и положивший конец «славному тридцатилетию ».
Жискар д’Эстен, не принадлежавший к голлистским партиям, начал пересматривать некоторые аспекты внешней политики голлизма . При нём Франция постепенно начала возвращаться в военные структуры НАТО , поддержав решение Совета НАТО развернуть в Европе американские ракеты средней и меньшей дальности. Вместе с тем продолжалось укрепление советско-французских отношений; при Жискаре Франция оставалась одной из самых дружественно настроенных к СССР стран Запада, а самого президента связывали тёплые личные отношения с Брежневым . Премьер-министр Франции Раймон Барр провозгласил «политику жёсткой экономии», что привело к сокращению программ финансирования французского влияния за рубежом, в том числе - в странах Тропической Африки . В конце правления Жискар д’Эстена критики обвиняли его в авторитарном подходе, отказе от компромиссов и стремлении фактически превратить правительство в свой «ближний круг». Это оттолкнуло от него многих правых.
Семья и личная жизнь
Любовницей Валери Жискар д’Эстена была Сильвия Кристель (исполнительница роли Эммануэль), чего они оба не скрывали .
Мемуары
Власть и жизнь (1988-1991) - воспоминания экс-президента Франции о времени пребывания у власти, наиболее интересных событиях и встречах в большой политике того периода.
- Русское издание:
- Кн. 1. - М.: Международные отношения , 1990. - ISBN 5-7133-0166-4
- Кн. 2. Противостояние. - М.: Международные отношения, 1993. - ISBN 5-7133-0657-7
Награды
- Кавалер Большого Креста ордена Святого Олафа (Норвегия , )
Напишите отзыв о статье "Жискар д’Эстен, Валери"
Примечания
Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Отрывок, характеризующий Жискар д’Эстен, Валери
Эта книга именно о такой, не совсем «правильной» по общим понятиям, жизни… Это история «маленькой отшельницы», потерянной в непонятном и иногда очень «шипастом» мире людей. Прошедшей долгий и весьма «тернистый» путь, и, наконец, обретшей свою настоящую сущность, понимание жизни и так долго окружавших её чудес…Я благодарна моему дедушке за те яркие и незабываемые воспоминания, которыми он наполнил мой детский мир, и те необыкновенные чудеса, которые, к сожалению, очень скоро стали «бичом» моего детского существования.
Я благодарна моему отцу, без поддержки которого я никогда не сумела бы пройти свою жизнь с высоко поднятой головой, не сломавшись и никогда не теряя веру в себя. Без любви и веры которого, моя жизнь никогда не смогла бы быть такой, какой она стала сейчас.
Я благодарна моей маме за её чудесную доброту и веру в меня, за её помощь и решительность сохраняя мои «неординарные» способности.
Я благодарна моему чудесному сыну Роберту, за возможность чувствовать себя гордой матерью, за его открытое сердце и за его талант, а также за то, что он просто есть на этой земле.
И я всей душой благодарна моему удивительному мужу – Николаю Левашову – помогшему мне найти себя в моём «затерянном» мире, давшему мне понимание всего того, на что я мучительно пыталась найти ответы долгие годы, и открывшему для меня дверь в невероятный и неповторимый мир большого Космоса. Ему, моему лучшему другу, без которого я не могла бы сегодня представить своего существования, я посвящаю эту книгу.
Пояснение первое
По мере того, как мы растём, взрослеем, стареем, наша жизнь наполняется множеством нам дорогих (а частично и совершенно ненужных), воспоминаний. Всё это перегружает нашу, и так уже чуть уставшую, память, оставляя в ней лишь «осколки» давно произошедших событий и лица каких-то давным-давно встреченных людей.
Настоящее понемножку вытесняет прошлое, загромождая наш и так уже сильно «натруженный» мозг важными событиями сегодняшнего дня, и наше чудесное детство, вместе с так дорогой нам всем юностью, «затуманенные» потоком «важного сегодняшнего», постепенно уходят на второй план...
И какую бы яркую мы не прожили жизнь, и какой бы блестящей памятью не обладали, никто из нас не сможет восстановить с полной точностью события, происходившие сорок (или более) лет назад.
Иногда, по неизвестным нам причинам, какой-то человек или факт оставляет в нашей памяти неизгладимое впечатление и буквально «впечатывается» в неё навсегда, а иногда даже что-то очень важное просто исчезает в «вечнотекущем» потоке времени, и только случайный разговор с каким-то старым знакомым неожиданно «выхватывает» из закоулков нашей памяти какое-то исключительно важное событие и несказанно удивляет нас тем, что мы вообще могли такое как-то забыть!..
Перед тем, как я решилась написать эту книгу, я попыталась восстановить в своей памяти некоторые для меня важные события, которые я считала достаточно интересными, чтобы о них рассказать, но, к моему большому сожалению, даже обладая великолепной памятью, я поняла, что не смогу достаточно точно восстановить многие детали и особенно диалоги, которые происходили так давно.
Поэтому я решила воспользоваться самым надёжным и хорошо проверенным способом – перемещением во времени – для восстановления любых событий и их деталей с абсолютной точностью, проживая заново именно тот день (или дни), когда выбранное мною событие должно было происходить. Это было единственным верным для меня способом достичь желаемого результата, так как обычным «нормальным» способом и вправду абсолютно невозможно воспроизвести давно прошедшие события с такой точностью.
Я прекрасно понимала, что такая детальная точность до мельчайших подробностей воспроизведённых мною диалогов, персонажей и давно происходивших событий, может вызвать недоумение, а может даже и некоторую настороженность моих уважаемых читателей (а моим «недоброжелателям», если такие вдруг появятся, дать возможность назвать всё это просто «фантазией»), поэтому сочла своим долгом попытаться всё происходящее как-то здесь объяснить.
И даже если это мне не совсем удалось, то просто пригласить желающих приоткрыть со мной на какое-то мгновение «завесу времени» и прожить вместе мою странную и временами даже чуть-чуть «сумасшедшую», но зато очень необычную и красочную жизнь...
После стольких прошедших лет, для всех нас детство становится больше похожим на давно слышанную добрую и красивую сказку. Вспоминаются тёплые мамины руки, заботливо укрывающие перед сном, длинные солнечные летние дни, пока ещё не затуманенные печалями и многое, многое другое – светлое и безоблачное, как само наше далёкое детство… Я родилась в Литве, в маленьком и удивительно зелёном городке Алитус, далеко от бурной жизни знаменитых людей и «великих держав». В нём жило в то время всего около 35,000 человек, чаще всего в своих собственных домах и домиках, окружённых садами и цветниками. Весь городок окружал древний многокилометровый лес, создавая впечатление огромной зелёной чаши, в которой тихо мирно ютился, живя своей спокойной жизнью, княжеский городок.
Он строился в 1400 году литовским князем Алитис на берегу широкой красавицы реки Нямунас. Вернее, строился замок, а вокруг уже позже обстраивался городок. Вокруг городка, как бы создавая своеобразную защиту, река делала петлю, а в середине этой петли голубыми зеркалами сияли три небольших лесных озера. От старинного замка до наших дней, к сожалению, дожили только лишь руины, превратившиеся в огромный холм, с вершины которого открывается изумительный вид на реку. Эти руины были любимым и самым загадочным местом наших детских игр. Для нас это было местом духов и привидений, которые казалось всё ещё жили в этих старых полуразрушенных подземных тоннелях и искали своих «жертв», чтобы утащить их с собой в свой загадочный подземный мир… И только самые храбрые мальчишки отваживались идти туда достаточно глубоко, чтобы потом пугать всех оставшихся страшными историями.
Насколько я себя помню, большая половина моих самих ранних детских воспоминаний была связана именно с лесом, который очень любила вся наша семья. Мы жили очень близко, буквально через пару домов, и ходили туда почти каждый день. Мой дедушка, которого я обожала всем своим детским сердечком, был похож для меня на доброго лесного духа. Казалось, он знал каждое дерево, каждый цветок, каждую птицу, каждую тропинку. Он мог часами рассказывать об этом, для меня совершенно удивительном и незнакомом мире, никогда не повторяясь и никогда не уставая отвечать на мои глупые детские вопросы. Эти утренние прогулки я не меняла ни на что и никогда. Они были моим любимым сказочным мирком, которым я не делилась ни с кем.
К сожалению, только спустя слишком много лет я поняла, кем по-настоящему был мой дед (к этому я ещё вернусь). Но тогда это был просто самый близкий, тёплый и хрупкий человечек с яркими горящими глазами, который научил меня слышать природу, говорить с деревьями и даже понимать голоса птиц. Тогда я ещё была совсем маленьким ребёнком и искренне думала, что это совершенно нормально. А может даже и не думала об этом вообще… Я помню моё первое знакомство с «говорящим» деревом. Это был старый огромный дуб, который был слишком объёмистым для моих маленьких детских ручонок.
– Видишь, какой он большой и добрый? Слушай его… Слушай... – как сейчас помнится тихий, обволакивающий дедушкин голос. И я услышала…
До сих пор ярко, как будто это случилось только вчера, я помню то, ни с чем не сравнимое чувство слияния с чем-то невероятно огромным и глубоким. Ощущение, что вдруг перед моими глазами начали проплывать странные видения каких-то чужих далёких жизней, не по-детски глубокие чувства радости и грусти… Знакомый и привычный мир куда-то исчез, а вместо него всё вокруг сияло, кружилось в непонятном и удивительном водовороте звуков и ощущений. Не было страха, было только огромное удивление и желание чтобы это никогда не кончалось...
Ребёнок – не взрослый, он не думает о том, что это неправильно или что этого (по всем нашим «знакомым» понятиям) не должно быть. Поэтому для меня совершенно не казалось странным, что это был другой, абсолютно ни на что не похожий мир. Это было чудесно, и это было очень красиво. И показал мне это человек, которому моё детское сердце доверяло со всей своей непосредственной чистой и открытой простотой.
Природу я очень любила всегда. Я была «намертво» слита с любым её проявлением вне зависимости от места, времени или чьих-то желаний. С самых первых дней моего сознательного существования любимым местом моих каждодневных игр являлся наш огромный старый сад. До сих пор я буквально до мельчайших подробностей помню ощущение того неповторимого детского восторга, которое я испытывала, выбегая солнечным летним утром во двор! Я с головой окуналась в тот удивительно знакомый и в то же время такой загадочный и меняющийся мир запахов, звуков и совершенно неповторимых ощущений.
Мир, который, к нашему общему сожалению, растёт и меняется соответственно тому, как растём и меняемся мы. И позже уже не остаётся ни времени, ни сил чтобы просто остановиться и прислушаться к своей душе.
Мы постоянно мчимся в каком-то диком водовороте дней и событий, гонясь каждый за своей мечтой и пытаясь, во что бы то ни стало, «добиться чего-то в этой жизни»… И постепенно начинаем забывать (если когда-то помнили вообще...) как удивительно красив распускающийся цветок, как чудесно пахнет лес после дождя, как невероятно глубока порой бывает тишина… и как не хватает иногда простого покоя нашей измученной каждодневной гонкой душе.
После кончины Жоржа Помпиду наступила следующая эпоха в истории Елисейского дворца. С новой силой взметнулись и закрутились политические вихри. 5 апреля 1974 года Ален Поэр во второй раз за последние четыре года расположился во Дворце и зажил в нем, как и раньше, ничуть не изменяя своим привычкам. Впрочем, теперь он уже не стал выдвигать свою кандидатуру на пост президента Республики. В день похорон Жоржа Помпиду о своем участии в выборах объявил Жак Ша-бан-Дельмас. На следующий день его примеру последовал Франсуа Миттеран, выдвинув свою кандидатуру от блока левых партий. Все того же 5 апреля Эдгар Фор, председатель Национального собрания, официально заявил, что и он намерен участвовать в предвыборной борьбе. Но не прошло и несколько дней, как Фор снял свою кандидатуру. В какой-то момент Пьер Мессмер тоже решил бороться за самый высокий пост в государстве, но в конце концов все же предпочел от этого воздержаться.
8 апреля 1974 года Валери Жискар д"Эстен, все еще министр экономики и финансов действующего правительства, последним объявил об участии в президентских выборах. При этом он подчеркнул, что предпочел бы соблюсти приличия и выждать некоторое время после похорон последнего президента перед тем, как выйти на политическую арену. «Жис-кара к штур-валу!» - скандировали его сторонники во время митингов в поддержку
своего кандидата, показанных во всех новостных программах. На этот раз у нас получалось выкраивать немного времени, чтобы следить по телевизору за последними известиями. «Я хочу взглянуть прямо в глаза Франции, раскрыть ей мои замыслы, а в ответ внимать ее чаяниям»-так говорил самый молодой из кандидатов в президенты. В 1974 году Жискару д"Эстену исполнилось всего лишь 48 лет.
Как обычно, дворцовая кухня не занималась политикой. Каждый держал свои мысли при себе, никогда ничего не высказывая вслух. Но все мы как одержимые следили за результатами опросов общественного мнения. Рейтинг Жака Шабан-Дельмаса с каждой неделей все больше падал. Зато набирал голоса Валери Жискар д"Эс-тен. Впрочем, несмотря на это, Франсуа Миттеран не сдавал своих позиций, его положение было весьма устойчивым. Неужели Франция даст сильный крен влево? И как в таком случае сложится судьба кухни? Мы еще раз переживали ситуацию 1969 года, не имея ни малейшего представления о возможных претендентах на место шеф-повара, если победят левые. Никакой информации, ни единого слуха. Ле Серво, казалось, совершенно не волновался по этому поводу. В Елисейском дворце все было спокойно. Бывшие советники Жоржа Помпиду, Мари-Франс Гаро и Пьер Жюийе, уже начали освобождать свои кабинеты.
Первый тур голосования состоялся 5 мая. Результаты ожидались к вечеру того же дня. Ален Поэр следил за развитием событий прямо из Дворца, где он устроил по этому случаю ужин-фуршет. После подсчета голосов Министерство внутренних дел, все еще находящееся под началом Жака Ширака, объявило, что первенство принадлежит Франсуа Миттерану, набравшему 43,3 % голосов. Сразу за ним на втором месте оказался Валери Жискар д"Эстен с 32,9%, он становился, таким образом, основным противником Миттерана во втором туре. И наконец, третью позицию занял Жак Шабан- Дельмас, получив 14,9% голосов избирателей. Такая расстановка сил мало для кого явилась неожиданностью. Все с нетерпением ожидали второго, решающего раунда борьбы. Кто же одержит победу: левые или правые? Мы на кухне тоже мучились этим болезненным вопросом, до того как были объявлены результаты голосования. Несмотря ни на что, Ле Серво оставался невозмутим и холоден, словно вдруг превратился в каменное изваяние. Как истинный капитан, он советовал нам не пытаться бессмысленно подсчитывать размеры ущерба от гипотетической бури, а спокойно заниматься своим делом и думать исключительно о работе, что мы и делали. 10 мая в прямом эфире состоялись первые телевизионные дебаты между двумя основными претендентами на президентское кресло. Вся наша бригада была не в силах оторваться от телевизора. «Вы поразитесь масштабу и стремительности перемен, которые произойдут в стране в случае моего избрания в президенты», - пообещал избирателям Валери Жискар д"Эстен в заключение своей речи.
В день второго тура голосования, 19 мая, Ален Поэр снова распорядился накрыть небольшой коктейль в одной из гостиных Дворца, ему понравилось устраивать эдакие своеобразные «вечера выборов». Тем из нас, кто голосовал в провинции, пришлось спешно возвращаться в Париж, чтобы успеть приготовить эту необычную вечернюю трапезу. Она должна была начаться около восьми часов. По телевидению сообщили, что очень скоро, уже во время ужина, сразу после вскрытия избирательных урн, будет объявлено имя победителя.
Никому в Елисейском дворце не было необходимости отслеживать телевизионные новости. Нам достаточно было того, что уже с середины дня из Министерства внутренних дел, расположенного в двух шагах от Дворца на площади Бово, регулярно поступали сведения о предварительных итогах голосования. Хотя эта информация оставалась закрытой и до кухни не доходила, но обстановка, царившая во Дворце, красноречиво свидетельствовала о характере поступивших из министерства сообщений. К тому же, как обычно, нашими основными информаторами оставались метрдотели. «Все спокойно, даже умиротворенно»,-сообщали они. Это был добрый знак. На первом этаже Дворца вплоть до семи часов вечера исполняющий обязанности президента и несколько человек из его окружения не проявляли особого беспокойства. Нам стали известны результаты выборов еще до их официального объявления. Надо признаться, мы почувствовали облегчение, несмотря на то что победа кандидата от правых партий могла означать для нас перемены на дворцовой кухне. Итак, в тот день, 19 мая, Валери Жискар д"Эстен, с трудом вырвав победу у Франсуа Миттерана, все же обошел своего основного противника: 50,8 % против 49,2 %. Их разделяло всего лишь 425 599 голосов. «С сегодняшнего дня во французской политике начинается новая эра»,-заявил, узнав о своей победе, новый президент Республики, находящийся в этот момент в городке Шамальер, где он остался после голосования.
Уже само прибытие президента в Елисейский дворец 27 мая ознаменовало собой начало тех перемен, которые обещал Жискар д"Эстен в своей предвыборной программе. Дело в том, что по традиции после торжественной церемонии под Триумфальной аркой он должен был проехать по Елисейским Полям ко Дворцу на машине. Валери Жискар д"Эстен вместо этого проделал весь путь до своей резиденции пешком. Кроме того, и в день своего вступления в должность, и на официальных фотографиях во всех мэриях Франции президент должен был предстать во фраке, украшенном подвеской Большого креста ордена Почетного легиона. Ничего похожего Жискар д"Эстен делать не стал. В тот торжественный день он ограничился тем, что надел строгий костюм. Новый президент Франции был сама элегантность. Он носил костюмы с чуть приталенным пиджаком, скорее в английском стиле, а обувь его всегда была начищена до блеска. Стиль Жискара д"Эстена в одежде сильно отличался от манеры одеваться его предшественников. Этот президент придавал большое значение своему внешнему виду, каждая деталь которого, казалось, тщательно продумывалась. Впрочем, так оно и было на самом деле. Через несколько дней после принятия присяги новым главой государства Жак Лартиг, один из самых известных французских фотографов, сделал официальный портрет Жискара д"Эс-тена. На нем улыбающийся и загорелый президент предстал в полный рост на фоне вольно реющего на ветру государственного флага. Даже в этой композиции чувствовалась полная смена стиля.
На свой первый обед во Дворце Валери Жискар д"Эстен пригласил пять государственных мужей Франции: Алена Поэра, который только что передал ему ключи от Дворца, Эдгара Фора, председателя Национального собрания, Пьера Мессмера, бывшего премьер-министра Франции, Эмиля Роша и Роже Фрейя. Гости прибыли к 13 часам. Несмотря на то что погода была теплая, обед состоялся внутри резиденции. Марсель Ле Серво составил меню в классических традициях дворцовой кухни, но оно не отличалось особенной изысканностью. На закуску была подана охлажденная дыня с ветчиной, затем отбивные из шаролезского бычка, на гарнир-ассорти из молодых овощей, салат, сыр и, наконец, шарлотка с яблоками на десерт. Из вин президенту и его гостям было предложено отведать портвейн Шамбертен (Chambertin) 1964 года и шампанское Теттинжер Комт де Шампань (Taittinger Comtes de Champagne) того же 1964 года. На следующий день, 28 мая, президентский ужин во Дворце был более легким. Сами того не подозревая, мы приготовили меню, которое больше отвечало вкусам Жискара д"Эстена, чем предыдущее. Президент угощался спаржей по-аржантейски, затем ему подали филе «Кардинал»-запеченную в духовом шкафу рыбу тюрбо, отварной картофель, посыпанный свежей петрушкой, салат, сыр и на десерт ванильный крем-желе с малиной в собственном соку. С этими блюдами прекрасно сочетались вина: Мерсо-Шарм (Meursault-Charmes) 1969 года, Кло де ла Винь о Сен (Clos de la Vigne au Saint) 1966 года и шампанское Дом Периньон (Dom Perignon) 1964 года.
Марсель Ле Серво все еще не получил никаких указаний относительно того, как, в какой манере ему надлежит отныне готовить. Нашему шеф-повару приходилось работать вслепую. У президента было, разумеется, много других забот и более неотложных дел, чем его собственный стол.
На следующий день после своего вступления в должность Жискар д"Эстен назначил премьер-министром Франции Жака Ширака. Стало быть, вскоре новому главе правительства предстояло познакомиться с кухней Рола-на Пелуа, бывшего шеф-повара Елисейского дворца, который вот уже несколько лет работал в Матиньоне, резиденции премьер-министра Республики...
Президент тем временем осваивался в Елисейском дворце. Время шло, лето уже было не за горами, роскошный дворцовый парк расцветал все пышнее, а в самой резиденции появлялись все новые и новые лица. К команде президента Жискара д"Эстена вскоре присоединились советники: Жан Серизе и Лионель Столерю, а также генеральный секретарь Елисейского дворца Клод Пьер Броссолет и его заместитель Ив Каннак. Таким образом, все больше людей из ближайшего окружения Жискара д"Эстена стали вхожи во Дворец. Означало ли это для нас, поваров, увеличение нагрузки? Вероятно. Нужно ли будет готовить больше обедов и ужинов? Вполне возможно. Но пока мы ничего еще точно не знали. Наконец, Марселя Ле Серво уведомили, что он остается в прежней должности, но не было сказано ни слова о кулинарных предпочтениях президента. У нас на кухне все оставалось по-прежнему. Поставщики были все те же, а мои закадычные приятели и коллеги, сохранив свои места, продолжали усердно работать. Ваненж Ванклеф, горько переживавший кончину Жоржа Помпиду, с которым он был столь близок, постепенно приходил в себя. Кондитер Франсис Луаже был все так же талантлив, изобретателен и никогда не упускал случая пошутить, когда обстановка после выборов несколько разрядилась. Но все же на тот момент шутки на кухне были далеко не всегда уместны. Шеф-повар умел держать нас в ежовых рукавицах и не давал ни на секунду расслабиться.
- Ситуация, в которой мы с вами находимся,-наставлял нас Ле Серво,-сродни первому раунду в боксе или первой схватке в регби, когда игроки только еще примериваются, присматриваются друг к другу, стараясь оценить своего противника. В нашем случае мы имеем дело не с противником, а с президентом, которому нужно угодить. Так что живей за работу!
Каждый обед или ужин был для нас настоящим испытанием, если не сказать, экзаменом. Хотя Ле Серво неоднократно пытался выяснить у шеф-повара Министерства экономики и финансов вкусы и привычки его бывшего шефа, нынешнего президента, из этого, видимо, ничего не вышло. Нам, стало быть, приходилось работать «на ощупь». Зато точные указания относительно изменения своих обязанностей очень быстро получил интендант Дворца. Новый хозяин резиденции пожелал, чтобы отныне Эннекен каждое утро, в 10 часов, являлся в его кабинет и получал подробные инструкции на целый день. Отличительной чертой стиля Жискара д"Эстена было то, что он держал все в своих руках и лично заботился о своем доме, в данном случае о Елисейском дворце. Эти утренние встречи с интендантом никогда не затягивались, поскольку президент всегда точно знал, чего он хочет. Эннекен скрупулезно записывал высочайшие повеления, которые касались работы не только кухни, но и метрдотелей, садовников, не говоря уж обо всех остальных службах Дворца.
Президент интересовался абсолютно всем: расположением столов во время официальных приемов, управлением винными погребами Дворца, равно как и теми перестройками, которые были осуществлены в резиденции в предыдущие годы. Ему, к примеру, было любопытно, каким образом обновляются посудные сервизы. Наш новый патрон вел себя действительно как настоящий хозяин в полном смысле этого слова. Жискар д"Эстен хотел быть в курсе всех дел Дворца, При этом он не жил в нем постоянно. Президент имел обыкновение по-чти каждый вечер возвращаться к себе домой, в квартиру на улице Бенувиль в XVI округе Парижа,.где проживали его жена и четверо детей. Мы ежедневно наблюдали, как он покидал Дворец, выезжая на своей машине через арку в восточном крыле прямо на улицу Элизе. Иногда он предпочитал выезд более незаметный, находящийся в глубине дворцового парка. В этом случае президент попадал на авеню Мариньи. Для нас это было необычным зрелищем. Раньше мы в жизни не видели, чтобы президент Франции сам садился за руль собственной машины и преспокойно отправлялся домой или самостоятельно ездил по Парижу. Так с каждым днем все четче проявлялся его стиль управления и Дворцом, и государством.
Каждое утро Ле Серво, как и раньше, составлял от руки варианты меню, которые затем передавались президенту. Через несколько часов или на следующий день они возвращались обратно, но уже с пометками Жискара д"Эстена, сделанными синими или зелеными чернилами.. Он всегда использовал один из этих двух цветов для выделения своих замечаний. Но разумеется, невозможно было себе представить, чтобы президент мог довольствоваться только этими письменными посланиями в отношениях с нами. Ему нравилось общаться с кухней напрямую. Я, таким образом, стал выполнять роль телеграфиста, передающего шеф-повару все пожелания нашего нового патрона.
Всякий президент хочет чувствовать себя в Елисейском дворце как дома. Жискар д"Эстен не был исключением. Он тоже, как и его предшественники, желал оставить свой след в истории Первого Дома Франции. Он восстановил тот стиль в обстановке и внутреннем убранстве, который, по его мнению, больше соответствовал духу Дворца. Всего за несколько месяцев отобранные в запасниках Государственного мебельного фонда живописные полотна, золоченые украшения, лепнина, инкрустированные панно и мебель из ценных пород дерева вновь появились в дворцовом интерьере. При третьем президенте Пятой республики все атрибуты современного стиля, введенные его предшественником, Жоржем Помпиду, полностью исчезли, Впрочем, даже если менялись декорации, дворцовые порядки и традиции оставались прежними. Так же как и Помпиду, президент Жискар д"Зстен обедал всегда в 13.10. В половине первого один из подручных нагружал тележку почти уже готовыми блюдами и отправлялся с ними на кухню частных покоев президента. Как всегда, чтобы перейти из западного крыла Дворца, где была основная кухня, в восточное, подручному приходилось пользоваться подземным коридором, тратя на это четыре минуты. Немного позже, минут через двадцать, шеф-повар или я присоединялись к нему, чтобы проследить за последними приготовлениями и подачей блюд на стол. Подача входила в обязанности одного из метрдотелей, неизменно одетого в полагающийся на службе костюм.
В конце третьего президентского обеда, уже во время десерта, на пороге маленькой кухоньки при частной столовой неожиданно появился сам Жискар д"Эстен. Я был в полном замешательстве, горько сожалея, что никто меня не предупредил о его внезапном посещении. Я бы смог хотя бы надеть чистый фартук и свежую рубашку, поскольку прекрасно знал, что президент обращает особое внимание на внешний вид своих служащих. В тот день, как это часто бывало во все последующие годы его правления, Жискар д"Эстен обедал в полном одиночестве. Войдя на кухню, он пожал мне руку. Его ладонь была такой же продолговатой, как и его лицо...
Добрый день, месье. Обед был прекрасным, но я хотел бы переговорить с вами вот о чем....
Дальше посыпались вопросы: обо мне, о моем профессиональном пути, о моих нынешних обязанностях, о моем доме, о жене и детях. Он спрашивал меня о количестве подручных поваров на кухне, об организации ее работы и о многом другом... Отвечая президенту,я не находил в нем той надменности и холодной отстраненности, о которых писали газеты, рассказывая обо этом человеке. Он, напротив, показался мне душевным и открытым. Жискар д"Эстен, действительно, совершенно искренно интересовался делами нашей кухни, Он старался вывести меня из состояния смущения и неловкости. Но я, не выдерживая его проницательного взгляда, отводил глаза. Как заведенный, я автоматически отвечал на его вопросы, с трудом строя фразы и выговаривая слова. Так сильно было впечатление, произведенное на меня приходом президента ко мне на кухню. Одним своим присутствием Жискар д"Эстен подавлял собеседника не только морально, но и физически. Поговорив со мной на общие темы, президент сказал наконец, зачем он, собственно, пришел. Дело в том, что он был недоволен десертом. Впрочем, сливочное мороженое само по себе было изумительным.
Вы готовите его сами на дворцовой кухне?
- Разумеется, господин президент. Оказалось, что Жискару д"Эстену не понравилось то, что десерт был украшен засахаренной розой. Он пожег дал, чтобы ничего похожего отныне ему не подавалось. Никогда! Жискар д"Эстен говорил спокойно, но очень твердо. Мы стояли лицом к лицу. Я терялся в догадках: то ли он был не в восторге именно от розы, эмблемы социалистической партии, возглавляемой его соперником Франсуа Миттераном, то ли просто такого рода гарни-ровка блюд была совершенно не в его вкусе. Я так никогда и не узнал подлинную причину его недовольства. В любом случае Жискар д"Эстен попросил воздержаться от всяческих декоративных завитушек и вычурных излишеств в оформлении блюд. До этого случая ему было некогда передать на кухню свои пожелания, касающиеся стола. Но теперь он хотел бы надеяться, что все услышанное я незамедлительно передам шеф-повару. За несколько минут президент дал мне точные указания относительно блюд, которые отныне он желал видеть на своем столе, не забыв высказать свои предпочтения, касающиеся их сервировки. Самое главное: пища должна быть простой и нежирной; Да, и, пожалуйста, никогда не готовьте мне чечевицы!
- Все будет исполнено, господин президент.
- Спасибо, месье Норман. До свидания и приятного вам вечера.
Жискар д"Эстен удалился, но на этот раз он обошелся без рукопожатия. Я склонил голову в знак прощания и поспешил вернуться на нашу основную кухню, чтобы рассказать шеф-повару об этой знаменательной встрече. Наверное, ЛеСерво немного пожалел, что не он и этот день готовил президентский ужин. Он выслушал меня внимательно, задал несколько вопросов, делая для себя заметки в блокноте. Затем он спокойно высказал свое мнение об услышанном. Шеф-повар пытался понять своего нового патрона. Это было очень важно для всей последующей работы на кухне. С каждым днем мы узнавали все больше о вкусах Жискара д"Эстена. Они сильно отличались от вкусов его предшественника, Жоржа Помпиду. Ведь двух президентов разделяло целое поколение. Кроме того, их разный физический облик предполагал совершенно не похожие гастрономические пристрастия. Если Жоржу Помпиду нравилась сытная кухня, то Жискар д"Эстен, следивший за своей фигурой, предпочитал, напротив, легкий стол. Он терпеть не мог блюда с соусами, любил легко усваиваемую пищу, ел много рыбы.
Новый президент часто ставил нам в пример новый способ приготовления блюд, недавно разработанный И используемый поварами лучших парижских ресторанов. Его создателем был Поль Бокюз со товарищи; Кушанья, сделанные именно этим вновь придуманным способом, как нельзя лучше соответствовали вкусам президента Франции. В общем и целом новейшая поварская школа вместо традиционного долгого томления отдавала предпочтение быстрому, что называется «на скорую руку», приготовлению блюд. Все готовилось в мгновение ока, чуть ли не в последнюю минуту, в отличие от большинства классических рецептов, которые требовали многочасового или даже многодневного приготовления яств. Слишком жирно, слишком долго и слишком сложно! Отныне ничего не надо было долго томить, тушить или часами варить. Новая школа французской кухни провозгласила принцип простого зажаривания на сковороде самых разнообразных продуктов: лангустов, королевских креветок, морских гребешков, говядины или телятины, в то время как приготовление блюд из тех же ингредиентов согласно старой традиции требовало их многочасового отваривания или тушения под неусыпным вниманием поваров. Овощи, мясо и птица подолгу томились в соусах, состряпанных на основе сметаны или топленого масла... Кроме того, подчиняясь новейшим тенденциям в поварском искусстве, претерпели существенные изменения сервировка и подача кушаний. Долой блюда, да здравствуют тарелки! Отныне в ресторанах клиентам больше не приносили внушительные блюда на несколько персон, а подавали каждому его порцию уже на тарелке.
Эта манера подачи блюд, позволявшая поварам ресторанов экономить продукты, разумеется, была неприемлема для обслуживания высоких гостей в лучшем Доме Франции-Елисейском дворце. Это было просто немыслимо. Конечно, кухня резиденции главы государства постепенно восприняла и стала использовать многие новые способы приготовления блюд и прочие изобретения ресторанной кухни. Но далеко не все нам подходило, мы старались перенимать лишь самое лучшее. Так, мы продолжали и продолжаем по сей день подавать еду исключительно на серебряных блюдах вне зависимости от количества гостей. Для обеда на 350 человек мы готовили «35 подач», или, иначе говоря, 35 блюд, каждое из которых было рассчитано на десять приглашенных. Хотя у Марселя Ле Серво душа и не лежала ко всяческим кулинарным нововведениям, ему все же пришлось принять их во внимание. Дворцовая кухня переживала в этот момент своеобразную культурную революцию, что происходило без особого шума, но с видимыми результатами. Нам не дано было выбирать. Обеды и ужины даже по случаю официальных приемов стали намного легче.
19 декабря 1974 года президент принимал у себя во Дворце Кабуса ибн Сайда, султана Омана. По этому случаю в меню значились: фаршированный морской язык по-ниццки, руанский утенок по-севильски, рассыпчатый картофель, салат, сыр и сливочное парфе с миндалем--то есть ровно на одно блюдо меньше, чем в сходном случае при прошлом президенте. К этому угощению были поданы следующие вина: Пуйи-Фюиссе (Pouilly-Fuisse) 1973 года, Кортон (Corton) 1971 года и шампанское Карл Хейдсик (Charles Heidseick) 1969 года.
Винный погреб Дворца, хранящий в своих недрах около 15 000 бутылок разнообразных вин, находился в ведении интенданта. Кухня не имела к нему никакого отношения и не могла распоряжаться его запасами. Так было еще при Помпиду. Погреб неизменно оставался под опекой одного и того же интенданта. Президент Жискар д"Эстен был большой любитель и знаток вин. Как и его предшественник, он всегда указывал в меню, вина какого именно сорта винограда или какого года он желал бы попробовать за обедом или ужином.
Время шло. В стране начали происходить перемены, обещанные президентом еще во время его предвыборной кампании, В частности, был принят закон о совершеннолетии с 18 лет. Кроме того, Национальное собрание проголосовало за закон об абортах. Тем временем Елисейский дворец приспосабливался к новому ритму жизни. Теперь в нашей бригаде на кухне стало девять поваров. Количество метрдотелей также возросло. Ведь постоянное присутствие в резиденции советников Жискара д"Эстена требовало от всех служащих дополнительных усилий. Советники довольно часто устраивали обеды для своих гостей. Если этого не случалось, то обед подавался прямо в их рабочие кабинеты. Мы все лучще и лучше узнавали характер и вкус нашего хозяина, называл его между собой «Великан». Не было такого случая, чтобы кто-нибудь из президентов остался без прозвища в Елисейском дворце.
Наша работа налаживалась! Не без многих проб и ошибок, учитывая все замечания, высказанные самим президентом во время ежедневных утренних встреч с интендантом Дворца и переданные шеф-повару метрдотелем или все тем же Эннекеном. Когда нужно было передать Ле Серво пожелания или замечания Жискара д"Эс-тена, интендант спускался на кухню и, закрывшись с шеф-поваром в его маленьком кабинете, беседовал с ним с глазу на глаз. Шеф довольно часто спорил, но в конце концов был вынужден подчиняться требованиям «Великана», не всегда, впрочем, понимая, чего, собственно, от него хотят.
Эта пресловутая новая поварская школа стала настоящим камнем преткновения и отравляла нашему шеф-повару жизнь. Случалось даже, что у нас никак не получались некоторые блюда, которые так любил президент, например пирог с яблоками. Жискар д"Эстен, в отличие от Жоржа Помпиду, вечером устраивал приемы довольно редко, предпочитая ужинать в парижских ресторанах. Там он пробовал разнообразные блюда, многие из которых приходились ему по вкусу. Затем он просил нас приготовить ему такие же кушанья во Дворце, Разумеется, Ле Серво шел навстречу его пожеланиям и готовил особенно понравившееся президенту «в городе» горячее или десерт, не слишком, впрочем, задумываясь над тем, что, возможно, они были сделаны совсем не по тем рецептам, которые знал он. Шеф-повару приходилось принимать во внимание все новые веяния в кулинарной моде, что ему далеко не всегда удавалось. Так было, в частности, с яблочным пирогом, рецептов приготовления которого существует великое множество. Жискар д"Эстен и Ле Серво имели совершенно разные представления о том, каким должен быть этот злосчастный пирог. По мнению шеф-повара, он начинялся кондитерским кремом, а затем сверху выкладывались тонко нарезанные круглые яблочные дольки. Президент же предпочитал начинку из яблочного пюре и считал, что такой пирог должен быть покрыт слоем из маленьких кусочков яблок. Б результате они никак не могли понять друг друга. Из-за этого взаимного непонимания шеф-повара и президента чуть было не пострадал кондитер Франсис Луаже. Ле Серво поручал ему приготовить яблочный пирог как считал нужным. При этом несчастный Франсис ровным счетом ничего не знал о пожеланиях самого президента. Кончилось это тем, что Жискар д"Эстен сказал однажды:
Если кондитер не умеет готовить настоящий яблочный пирог, то пусть увольняется.
С этого дня этот яблочный десерт готовился исключительно по рецепту Жискара д"Эстена. Инцидент был исчерпан.
Иногда стоило просто спросить президента напрямик о его гастрономических предпочтениях. Я так и поступил, воспользовавшись подходящим случаем, и смог выяснить его мнение относительно профитролей, с которыми у нас были те же сложности, что и с яблочным пирогом. Каким должен быть сам эклерчик профитроля, чтобы понравиться президенту: мягким или, напротив, хрустящим? Однажды осенью я и мой подручный прибыли в замок Рамбуйе накануне президентской охоты. В отличие от Помпиду, Валери Жискар д"Эстен любил проводить вечер перед охотой уже в самом замке. Гостей обычно не было, они приезжали только на следующий день утром. В тот вечер за полчаса до обеда президент, только что приехавший из Парижа, вдруг появился на нашей кухне. Он любил иногда появляться вот так, без всякого предупреждения, заставая нас врасплох. Приходилось всегда быть начеку, в любой момент ожидая услышать его уверенные шаги в коридоре, и быть готовым к его внезапному приходу,
Добрый вечер, Норман. И что же вкусненького вы приготовили сегодня на ужин? - спросил Жискар д"Эстен, потирая руки.
Президент очень быстро стал называть меня просто Норман. Он, впрочем, обращался по имени ко всем служащим, которых часто видел. Я пересказал ему меню: консоме с трюфелями, окунь и профитроли. Заметив, что он пребывает в хорошем расположений духа и не озабочен, как всегда, государственными делами, я осмелился прямо задать ему вопрос.
- Кстати, господин президент, позвольте у вас спросить, вы любите, чтобы профитроли были мягкими или хрустящими?
- Я предпочитаю мягкие, Норман.
- Отныне и всегда, господин президент, вам будут подавать только мягкие профитроли.
- Очень хорошо, желаю вам приятного вечера.
С этими словами он ушел так же быстро, как и пришел. С тех пор мы ни разу не получали нареканий по поводу профитролей. Дело в том, что существует два способа приготовления этого десерта. Если сразу начинить профитроли мороженым и положить их в холодильник, то они станут жесткими и суховатыми. Даже политые сверху в самый последний момент горячим шоколадом, они все равно не станут мягче. Если же, как только эклер-чики испеклись, поместить их на короткое время в полиэтиленовый пакет, они помягчеют. Затем, перед самой подачей на стол, останется только положить в них начинку, и все готово! Вы получите желаемый результат: мягкие и нежные профитроли! То, что сказал мне тогда в Рамбуйе Жискар д"Эстен, нам очень пригодилось в будущем.
Весь строй Елисейского дворца, призванный исполнять малейшее желание главы государства, менялся в зависимости от личности президента. Впрочем, привычки Жискара д"Эстена не слишком отличались от привычек Жоржа Помпиду. Согласно своему положению и обязанностям, он, как и его предшественник, проводил свой летний отпуск в Брегансоне. В охотничий период он со всей семьей выезжал в замки Рамбуйе или Марли, где активно охотился до закрытия сезона. Кроме того, президент совершал многочисленные зарубежные поездки по всему миру. Что касается выходных, то он проводил их либо в Париже, либо уезжал в Отон .
Марсель Ле Серво доверил мне сопровождать Жискара д"Эстена в его поездках. Вся моя жизнь, включая каникулы и выходные, зависела теперь от президентского расписания. Когда-то Жорж Помпиду, отправляясь в Брегансон или Кажарк, брал с собой Ваненжа Ванклефа. Президент, его сменивший, требовал, чтобы трапезы во время каникул или поездок, где бы он ни находился, были так же безупречны, как и в Елисейском дворце. Я готовил неофициальные обеды и ужины президента в его основной резиденции, потому и стал ездить на охоту, за границу или в отпуск вместе с ним, точнее, в то же время, что и он.
Таким образом, с 1974 по 1980 год я проводил каждый август в Брегансоне. В конце июля мы выезжали из Парижа, только не на машинах, а на поезде. Так решил интендант, поскольку наш личный скарб, кухонная утварь и поварские книги занимали слишком много места. В отпуске президент ратовал за полный покой. Но и отдыхая, он ни за что не потерпел бы, если бы качество его стола снизилось хоть на йоту. Он всегда отличался высокой требовательностью ко всему, и к своей еде в том числе. Зная это, я прихватывал с собой все мои книги с рецептами, чтобы черпать из них вдохновение и как можно больше разнообразить меню.
Образ жизни в Брегансоне при президенте Жискаре д"Эстене сильно изменился. Стиль Жискара был совсем не такой, как стиль Помпиду, В первое лето офицеры охраны несли свою службу в легкой, менее официальной, чем во Дворце, одежде. Многие носили рубашки с незастегнутым воротом, а некоторые щеголяли в шортах. Ведь было очень жарко, и такой стиль летней формы был принят еще при Помпиду. Приехав в форт, Жискар д"Эстен тут же призвал всех служащих к порядку. Близость моря и палящее солнце не отменяли, по его мнению, ношение положенных по протоколу более строгих костюмов. Президент вызвал начальника охраны и потребовал, чтобы отныне все офицеры были на службе при галстуках. Он сказал это спокойным тоном, не допускавшим, впрочем, никаких возражений. Но никто и в мыслях не держал решиться на подобную дерзость.
Следующим летом официанты тоже должны были носить специальную «униформу» Брегансона. Президент велел сшить на заказ белые футболки с надписью «Форт Брегансон» на груди слева. К ним в придачу каждому из официантов выдали белые брюки и такого же цвета ботинки. В общем получился весьма элегантный ансамбль. Жискар д"Эстен проводил целые дни в форте, иногда совершая вылазки на свой частный пляж. Катер морской охраны курсировал вдоль берега, отбивая охоту у любопытных приближаться к форту. В их числе чаще всего были фоторепортеры, мечтавшие снять загорающего на солнце президента.
Валери Жискар д"Эстен не выносил, когда за ним наблюдали. Форт находился в глубине небольшого залива, где президент мог спокойно загорать и купаться, наслаждаясь отдыхом в кругу семьи. Он всегда проводил отпуск с женой и детьми и, по-видимому, очень дорожил этим единением со своими близкими, радуясь семейному благополучию. Все же президент иногда позволял фотографам делать несколько снимков для репортажей. Но он никогда не церемонился с ними и высказывал все как есть в адрес тех, кто пытался заставить его сделать то, что он не хотел. Однажды в воскресенье, выходя из церкви после мессы, на которую президент прибыл со всем своим семейством, он, обращаясь к особенно бестактным папарацци, попросил их вести себя поскромнее и, главное, поспокойнее.
Летний отпуск - это было святое. Он проходил под знаком полного раскрепощения и отдохновения от насущных проблем. Я встречался с президентом каждые два или три дня, чтобы показать ему мои предложения по меню. Сначала мое общение с Жискаром д"ЭстенОм происходило так же, как и в Енисейском дворце. Интендант форта передавал ему меню, написанное мною от руки. Сделав свои замечания, уточнив количество приборов, если оно было уже известно, и пометив, какого вина ему хотелось бы отведать, президент передавал мне опять-таки через интенданта исправленное меню. К слову, вино было привезено интендантом из Парижа, прямо из погреба Елисейского дворца. Постепенно у меня вошло в привычку обращаться к Жискару д"Эстену напрямую, без всяких посредников. Я встречал его в столовой или рядом, в патио (), расположенном на самой верхотуре форта. Оттуда в ясную солнечную погоду открывался восхитительны вид на острова. Можно было разглядеть Иерее, но особенно хорошо был виден Поркероль. Президент очень любил обедать именно в патио.
Когда это случалось, то несчастным официантам приходилось носиться под палящим солнцем вверх-вниз по лестнице, преодолевая каждый раз несколько сот ступенек и балансируя с подносом в руках. Они страшно радовались тому, что им было разрешено носить легкие футболки вместо положенных костюмов с галстуком. Но все же они предпочитали, чтобы президент обедал и ужинал в столовой, а не в патио. Сам Жискар д"Эстен одевался тоже по-летнему, например в шорты, не соблюдая на отдыхе дворцового этикета. Президента интересовала жизнь его служащих. Встречаясь с нами, он непременно спрашивал о семье, о наших условиях жизни, о развлечениях в Брегансоне вне рабочего времени и, конечно, о кухне. Он был ее большой любитель и знаток.
Жискар д"Эстен легко сходился с теми, кто его окружал. Шоферы, метрдотели, офицеры охраны-все в один голос твердили мне о его неподдельном любопытстве и искреннем внимании к своей команде. Его манера общения с нами хоть и отличалась от манеры его предшественника, но дух одной большой дружной семьи неизменно сохранялся и в Елисейском дворце, и в Брегансоне. При Жискаре д"Эстене мы продолжали вечерами играть в шары, но только уже не во дворе форта, а за его пределами. В отличие от Помпиду, Валери Жискар д"Эстен никогда не принимал участия в этих вечерних забавах.
Господин президент, завтра на обед я думаю предложить вам закуску из холодной дыни, затем курицу гриль с лимоном, на гарнир приготовить флан () из кабачков и помидоров и, наконец, на десерт подать свежую малину со сливками. Наужин можно сделать крем-желе из шампиньонов, а в качестве основного блюда - лангустов и креветок на шампурах, в придачу к ним рис с шафраном и на сладкое салат из экзотических фруктов.
Стойте-стойте, Норман, дайте-ка взглянуть! С этими словами Жискар д"Эстен взял несколько листков в клетку, выдранных из моего блокнота, схватил первую попавшуюся ручку, вынул из футляра очки и приступил к разбору предложенных мною меню.
-Нельзя ли приготовить вместо охлажденной дыни что-нибудь другое, например фаршированные помидоры? Словом, придумайте другую закуску.
В следующий раз я предложил президенту на ужин суп из тыквы, яйца в кокотнице, спагетти по-сйракузскй и легкий десерт: слойку с горячими персиками. Из всего этого он оставил лишь сладкое, попросив на закуску крем-желе из помидоров, а на горячее просто какое-нибудь более изысканное блюдо из рыбы.
Вы, Норман, поистине рыбных дел мастер, настоящий король рыбы, - сказал он мне тогда.
Я действительно очень любил готовить рыбу, а президент умел это оценить. В мой второй приезд в Брегансон, уже лучше узнав Жискара д"Эстена, я привез с собой целую обойму поварских книг, чтобы иметь больше возможности импровизировать и не попадать впросак. И на каникулах, вовсе не отменявших кулинарных изысков, надо было постоянно творить. В этом смысле Жискар д"Эстен был более требовательным, чем Помпиду, который, отдыхая в Брегансоне, по-настоящему расслаблялся и пускал все на самотек. Этого уж никак нельзя было сказать про Жискара д"Эстена, всегда пристально следившего за домашним хозяйством, где бы он ни жил. Все мои книги с рецептами я поставил на полку на самом виду в кухне форта, куда иногда наведывался президент, один или даже с супругой.
У рядовых французов, воспринимавших Жискара д"Эстена только со стороны, могло сложиться превратное представление об этом человеке. Его образ в общественном сознании во многом не соответствовал действительности. Мы знали его другим. Он не вел себя, по крайней мере с нами, как господин и повелитель. Просто Жискар д"ЭстеН) будучи президентом Франции, всегда точно знал, чего он хочет. Как только мы поняли, чего же он, собственно, ждал от нас, работать стало легко и приятно. Он всегда прямо высказывал свои пожелания или замечания вне зависимости от того, где находился: в Брегансоне или в Елисейском дворце.
Ежедневные утренние «летучки» Жискара д"Эстена в его рабочем кабинете с интендантом Дворца были нужны как раз для этого. Если президент замечал, что на ручке двери осела пыль или что секретарь в приемной не носит положенных черных ботинок, он обязательно высказывал свое недовольство интенданту, искренне надеясь, что этого больше не повторится. Президент не делал свои замечания дважды. Ему было достаточно высказаться лишь один раз. Одна из секретарш ходит на работу в слишком короткой юбке? Она была тут же призвана к порядку своим непосредственным начальником, которому вышестоящая инстанция передала нарекания Жискара д"Эстена.
Мода в самом широком смысле слова оставалась за воротами Елисейского дворца. Так, некоторые служащие носили длинноватые волосы. Им настоятельно порекомендовали сходить в парикмахерскую и укоротить прическу. Президент замечал абсолютно все, причем делал это за двоих. Дело в том, что его супруга лишь иногда совершала короткий обход резиденции. Обеды для нее мы готовили крайне редко. Первая леди Франции никоим образом не вмешивалась ни в каждодневную работу Дворца, ни в общее течение его жизни. Это было не нужно, ее муж сам следил за дворцовыми службами и был в курсе всех дел. Складывалось впечатление, что Жискар д"Эстен, подражая своим предшественникам, в Елисейском дворце вел себя так же, как и в политике.
В конце июля 1976 года Жак Ширак заявил о своем уходе с поста премьер-министра Франции. «На сегодняшний день я не располагаю необходимыми средствами и возможностями, чтобы исполнять в полной мере обязанности главы правительства». В газетах сообщалось, что президент Жискар д"Эстен проводил многочисленные совещания по ключевым политическим вопросам со своими советниками и министрами, не ставя об этом в известность премьер-министра. Мы, со своей стороны, лишь готовили эти деловые обеды на указанное количество персон. Метрдотели подавали приглашенным высоким чиновникам по желанию чай, кофе, сок или минеральную воду. Президент предпочитал воду Виши Сен-Иорр. Все остальное, происходившее на этих встречах, нас не касалось.
Теперь, когда прошло время, приходится признать, что Жискар д"Эстен взял под свой контроль абсолютно все, за всем следил, все знал и обо всем помнил. У этого президента была долгая память. Когда ему передавали на рассмотрение меню, составленные по случаю официальных приемов, он, случалось, делал следующие пометки на полях напротив предложений шеф-повара:
Ни в коем случае. Блюдо уже подавалось этому гостю в прошлый его визит два года назад.
Жискар д"Эстен помнил, что подавалось на обед или ужин годом раньше даже не слишком значительным в государственной иерархии приглашенным! Подобные замечания выводили из себя нашего шеф-повара, чувствовавшего все несовершенство своей памяти. В результате у нас вошло в привычку обязательно проверять по тетради с записями прежних меню, что обед или ужин, который мы собираемся приготовить, не был уже однажды подан. По традиции шеф-повар обязательно должен вести архив всех трапез, когда-либо приготовленных для главы государства. Каждый день он собственноручно записывает в специальную тетрадь меню президентского обеда и ужина. Кроме того, архивная служба Елисейского дворца помещает в свои хранилища отпечатанный Национальной типографией экземпляр меню каждого официального приема.
Президент спрашивал с нас строго и по полной программе. Нужно было во всем и всегда быть на высоте, постоянно совершенствоваться, чтобы уметь его удивлять. Иногда кому-нибудь из нас случалось звонить в рестораны, где Жискар д"Эстен обедал или ужинал, чтобы узнать рецепты тех блюд, которые ему особенно понравились. Об этом он сам как-то попросил шеф-повара. В 1976 году президент дал понять Марселю Ле Серво, что неплохо было бы отправить одного из поваров на стажировку в итальянский ресторан в Париже, а то и в саму Италию, например в Рим или Флоренцию. С какой целью? Научиться секретам итальянской кухни, от которой Жискар д"Эстен был без ума. Выбор пал на Рим.
Несколько недель спустя Ваненж Ванклеф отправился в столицу Италии. Ле Серво связался предварительно с французским посольством в Риме, которое нашло ресторан, готовый принять на стажировку по повышению квалификации опытного повара из Франции. Было довольно сложно представить это дело именно под таким соусом, но в конце концов все получилось как нельзя лучше. Ванклеф вернулся из Италии непревзойденным мастером по приготовлению пасты (), знатоком итальянского мягкого сыра моцарелла, специалистом по ризотто () и тающему во рту тирамизу (). Он знал теперь, какие сорта макарон нужно использовать в приготовлении блюд с моллюсками, которых промышляют у берегов Венеции. Этим сортом были, разумеется, спагетти.
Ванклеф остался очень доволен своим путешествием в Италию, но, к сожалению, впоследствии ему не часто приходилось демонстрировать свое итальянское мастерство. Дело в том, что хотя Жискару д"Эстену отныне неизменно предлагались меню, содержащие блюда итальянской кухни, президент больше их не заказывал. Зато в полной мере наслаждались ими советники Жискара д"Эстена, вечерами поочередно дежурившие во Дворце. Они сами организовали эту своеобразную «смену караула», поскольку, согласно новым правилам, нужно было, чтобы в резиденции постоянно находился кто-нибудь из «ответственных лиц». Так, на всякий случай, мало ли что... Во времена Шарля де Голля такого не было и в помине, поскольку генерал де Голль сам жил во Дворце. Позже президент Жорж Помпиду также не счел нужным вводить подобную систему дежурства. Но Валери Жискар д"Эстен считал ее необходимой.
В западном крыле Дворца на втором этаже была служебная квартира, в которой, сменяя друг друга, советники президента оставались на ночь. Там же они и ужинали. Им позволялось приглашать к себе на ужин в Елисейский дворец не больше четырех человек. Шеф-повар составлял меню сам. Но со временем между ним и секретарями советников завязались дружеские отношения, и они стали иногда позволять себе узнавать меню ужина накануне «дежурства» их патрона. Случалось даже, что Ле Серво соглашался по их просьбе приготовить другое горячее блюдо или десерт. Он также никогда не отказывался поставить несколько свечей на торт... Дворец продолжал жить как одна большая и дружная семья.
Президент, со своей стороны, зорко следил за тем, чтобы порядки, им введенные, никто не смел нарушать. Иногда он совершенно неожиданно мог появиться в столовой, окинуть всех пристальным взглядом и так же стремительно уйти. Те советники, которые злоупотребляли своим положением и позволяли себе излишества на «служебных» обедах под крышей Елисейского дворца, тут же призывались к порядку. Валери Жискар д"Эстен был по природе своей очень любопытен. Он открывал все двери, мимо которых ему случалось проходить, просто чтобы узнать, что за ними находится. Если президент там видел какого-нибудь служащего, то очень естественно спрашивал у него, кто он такой и чем занимается. После этого он разворачивался и уходил.
- До свиданья, месье.
На правах хозяина дома Жискар д"Эстен совершал обход своих владений и любил беседовать со своими служащими. Однажды, возвращаясь после работы домой, я, как обычно, должен был пересечь небольшой дворик в восточной стороне резиденции, который президент, как только появился во дворце, облюбовал для стоянки своего автомобиля. Здесь же парковали машины и некоторые ближайшие его советники. Проходя между двух машин, я вдруг услышал:
- Куда же это, Норман, вы направляетесь? Я повернулся, пытаясь определить, откуда исходит этот знакомый голос. Президент сидел за рулем своей машины, а рядом с ним находилась его супруга. Машина охраны стояла поблизости. Жискар д"Эстен собирался ехать к себе домой, но увидел меня в смотровое зеркало и подозвал, просто чтобы перекинуться парой слов. Я ему ответил, что возвращаюсь домой, и попутно поблагодарил за работы, которые по его распоряжению были произведены на набережной Бранли, в частности за цветники, разбитые в центре внутреннего двора - Не стоит благодарности,- с легкостью ответил он.
- До свидания.
С этими словами он нажал на газ. Жискар д"Эстен был непредсказуем. Как-то после полудня, дело было в Брегансоне, я в очередной раз обсуждал с президентом меню. Он ни с того ни с сего стал меня расспрашивать о моем доме в деревне, который я только что купил.
- Он находится в Кони-Молитар. Оттуда родом моя жена, господин президент.
Жискар д"Эстен часто летал на вертолете, как раз над той деревней. Соседи не раз говорили мне в недоумении:
- Забавно, как только во второй половине дня в небе появляется этот белый вертолет, можно быть уверенным, что через несколько часов ты будешь тут как тут.
Это происходило обычно в пятницу.
- Ничего особенного, просто когда президент отправляется на выходные, я тоже могу вернуться к себе домой передохнуть.
В конце недели Жискар д"Эстен действительно довольно часто улетал из столицы, а я, если только мне самому не случалось быть в командировке, тотчас садился в машину и мчался в Кони...
Я рассказал Жискару д"Эстену этот анекдот, особенно подчеркнув искреннее удивление моих соседей, выверивших закономерность моих появлений в деревне. Несколько месяцев спустя пилот президентского вертолета, имевший обыкновение заходить время от времени на дворцовую кухню, рассказал мне, что президент недавно попросил его показать деревеньку Кони, добавив, что он знает одного из ее жителей.
Жискар д"Эстен был обаятельным и очень приятным человеком. Разговаривая с нами, он всегда старался по мере сил вывести нас из состояния неловкости и смущения, в которое мы впадали от одного его присутствия. Но, по правде говоря, несмотря на все уважение, которое я испытываю к этому человеку, он, как и любой другой руководитель такого калибра, мог быть совершенно несносным. Чаще всего это случалось, когда президенту предстояло выдержать бой на пресс-конференции или когда ему надо было принять важное политическое решение В такие дни интендант мог неожиданно сообщить нам о полном изменении распорядка дня, а значит, и трапез.
Президент решил отправиться в замок Марли и остаться там на обед. Стало быть, повару и одному из метрдотелей необходимо будет его сопровождать.
Жискар д"Эстен довольно часто менял свои планы в самую последнюю минуту, особенно в 1976 году, когда Жак Ширак подал в отставку, а новый премьер-министр, которым позже стал Раймон Барр, еще не был назначен. Президент желал провести несколько часов на природе, чтобы подумать и поработать в тишине. Я отправлялся вместе с ним в замок, прихватив с собой только все самое необходимое, чтобы приготовить ему легкий ужин: яичницу-глазунью из двух яиц, салат и яблоко.
В других случаях Жискар д"Эстен довольствовался незамысловатым традиционным сочетанием ветчины с картофельным пюре. В замок Марли он обычно приезжал на машине в полном одиночестве, только с охраной. Президент останавливался во флигеле замка, стоящего на поляне, окруженной со всех сторон лесом. Атмосфера тех дней была крайне напряженной. Его кабинет располагался над кухней. Это означало, что мы должны были готовить, соблюдая абсолютную тишину, чтобы не мешать Жискару д"Эстену работать. Однако невозможно избежать грохота кастрюль или какой-нибудь другой кухонной утвари, когда готовишь обед, пусть даже самый простой! Мы старались изо всех сил, но у нас не всегда это получалось. Президент отдавал распоряжения, касающиеся стола, через метрдотеля. Обед ему подавали ровно в 13.00. Он проглатывал его, не отрываясь ни на секунду от работы. Затем после короткого отдыха Жискар д"Эстен, не обращая никакого внимания на свою верную небольшую команду, возвращался в Елисейский дворец.
Такой Жискар д"Эстен был недоступным, сосредоточенным, отстраненным. Иногда он себе устраивал подобный режим работы и в Париже. Горячие моменты в жизни де Голля или Помпиду проходили незаметно для окружающих, в том числе и для нас на кухне. Все было по-другому при Жискаре д"Эстене. Службы Дворца должны были «входить в его положение», ощущая на себе всю сложность момента, когда принимались важнейшие решения. В подобной ситуации блюда, приготовленные и поданные его предшественникам, возвращались почти нетронутыми. Если в переломные моменты политической карьеры де Голль и Помпиду ели значительно меньше, то Валери Жискар д"Эстен в такие дни пил только воду, черпая силы в чем-то другом.
При любых обстоятельствах, что бы ни случилось, Жискар д"Эстен, этот гастроном и ценитель хорошей кухни, оставался малоежкой. На пороге определенного возраста становится довольно тяжело сохранять по-юношески стройную фигуру. Необходимо очень следить за собой, что Жискар д"Эстен и делал. Он занимался спортом-один раз в неделю обязательно играл в теннис. Он хоть и любил вкусно поесть, никогда не позволял себе никаких излишеств. Президент подвергал себя жесткому самоконтролю и весьма придирчиво относился к себе. Впрочем, не только к себе, но и к своим служащим.
К ряду неожиданных сюрпризов относились и приватные ужины, заказывавшиеся буквально в последнюю минуту, то есть в самом конце рабочего дня. Президент редко ужинал во Дворце, предпочитая возвращаться к себе домой, на улицу Бенувиль. Иногда нам звонили из его канцелярии или кто-нибудь из метрдотелей с просьбой приготовить Жискару д"Эстену холодный ужин, доставить его к восьми часам вечера на президентскую квартиру и оставить там в холодильнике.
Обо всем остальном президент позаботится сам!- прибавлялось в конце разговора.
Холодное мясо, копченая лососина, паштет из гусиной печенки фуа-гра, салат и десерт. Такое меню не отличалось особенной изысканностью, но это было именно то, чего хотел наш патрон: просто поужинать. Случалось, что он просил нас приготовить какое-нибудь определенное блюдо. Как-то в конце рабочего дня на кухне раздался звонок из канцелярии.
- Президент просит вас сделать ему холодный ужин. Он хотел бы отведать спаржи.
Было уже шесть часов вечера. Наши поставщики как раз закрыли свои магазины, да и сезон спаржи только начался. Было совершенно невозможно отыскать за такое короткое время свежей спаржи отличного качества. Я перезвонил в канцелярию, чтобы попросить разрешение изменить меню.
- Передаем трубку президенту, - сказали мне в ответ на мою жалобную просьбу.
- Добрый вечер, Норман.
Я принялся излагать Жискару д"Эстену причины, по которым он не сможет съесть за ужином спаржу.
- Что ж, хорошо, делайте как считаете нужным! Он умел слушать и даже ждать, если это было необходимо. В этих случаях Валери Жискар д"Эстен всегда говорил: «Это не сырное суфле ждет президента, а президент - суфле». Он действительно ждал 5-6 минут за столом, пока блюдо не будет готово... Но это было возможно только когда речь шла о суфле, чего нельзя было сказать о яичнице-болтушке с трюфелями. Это не слишком замысловатое блюдо, которое Жискар д"Эстен особенно жаловал, он не мог ждать ни секунды. Оно подавалось на ужин, когда президент был один. Иногда он поглощал его, смотря новости по телевизору.
Вообще Жискар д"Эстен любил одиночество. Редкие ужины в Елисейском дворце устраивались им либо по случаю официальных приемов-положение обязывало, либо по случаю «киновечеров» - надо же было снимать напряжение и расслабляться. Президент подхватил инициативу, предложенную и осуществленную еще Жоржем Помпиду, придав ей более совершенную форму. На эти вечера он приглашал своих родных и друзей, с тем чтобы всем вместе посмотреть какой-нибудь новый фильм, который еще не вышел на широкий экран. Просмотры проходили не как раньше, в одной из гостиных Дворца, оборудованных на скорую руку при Помпиду, а в настоящем кинозале, который президент распорядился выстроить почти сразу после своего вступления в должность. Этот зал для киносеансов, устроенный под гостиной Наполеона в самом сердце резиденции, с каждым годом все больше модернизировался. Приглашенных приходило человек двадцать. Они смотрели фильм, потом ужинали и отправлялись по домам, обычно около полуночи.
У президента было две собаки: легавая и Лабрадор. Он любил с ними прогуливаться по парку и вообще редко с ними расставался. Так, например, уезжая на уикенд в Отон, он всегда брал их с собой. Президентская чета довольно часто ездила в свое загородное поместье, особенно в сезон охоты. Жискар д"Эстен приглашал своих друзей и все выходные напролет проводил в поле, пока не наступало время для более официальной охоты в замке Рамбуйе или Марли.
Мы отправлялись в Отон обычно в пятницу вечером, предварительно загрузив в багажник машины все необходимое. Ваненж Ванклеф и Бернар Воссион довольно часто составляли мне компанию в этих поездках. В первый наш приезд было довольно сложно работать на новом месте, но все последующие пребывания в Отоне прошли уже гораздо лучше. Ведь сначала нужно было привыкнуть к дому, изучить его особенности и порядки. Например, перед тем как выбрасывать мусор, его следовало сортировать и только потом уже отправлять в свою помойку: бутылки - в контейнеры с бутылками, съестные отходы - в пищевые баки и т. д. Кухня находилась на первом этаже рядом со столовой, чему мы вначале очень обрадовались. Как оказалось, напрасно.
Госпожа Жискар д"Эстен считала, что ее кухня подвергалась тяжелейшему испытанию во время нашего пребывания в Отоне. В самом деле, для приготовления президентских трапез мы вовсю использовали кухонную утварь и всяческие инструменты, привезенные из Ели-сейского дворца. И не всегда, в отличие от ее постоянных хозяев, мы могли осторожно и бережно относиться к этой десятиметровой комнатке. Моя супруга упрекала меня в том же, когда я готовил у себя дома на кухне. Другой серьезной проблемой был шум.
Близость кухни к столовой облегчала обслуживание, но, очевидно, доставляла массу неудобств президенту и его гостям. Мы не привыкли готовить, не грохоча кастрюлями и не разговаривая - кстати, довольно громко. Наше ремесло требует подчас некоторой брутальности или, если угодно, грубости. Деревянные ложки всегда будут стучать о края сковородок, а венчики для взбивания яиц-о стенки мисок. Ничего с этим не поделаешь. Госпожа Жискар д"Эстен просила нас делать все, чтобы как можно меньше шуметь. Невозможно. Однажды утром, обходя дом, который снаружи походил на огромный куб в духе Ренессанса, я обнаружил в подвале еще одну кухню, на которой супруга президента имела обыкновение варить летом варенье.
На этой довольно большой кухне имелась газовая плита, холодильник, несколько разделочных столов внушительных размеров. Кроме того, вентиляция работала, кажется, вполне исправно. В следующий приезд в Отон я предложил хозяйке разместить нас именно там. Мы могли теперь готовить, никого не беспокоя, и орудовать вовсю. Но все же мы должны были стараться не слишком сильно загрязнить кухню.
В доме не нашлось комнат для размещения обслуживающего персонала, и поэтому нам приходилось жить в маленькой гостинице за несколько сот метров от президентского поместья. Утром и вечером, а то и днем в перерыве между утренней и вечерней сменами мы ходили на работу пешком, если, конечно, позволяло время. Ритм жизни в Отоне был, впрочем, довольно напряженным.
День начинался с приготовления завтрака, который подавался к 8 часам утра в находящийся недалеко от бассейна охотничий домик, чьи стены были увешаны соответствующими трофеями. Затем мы стряпали обед в то время, как президент охотился. Он надевал твидовую куртку и такие же штаны, а голову покрывал то охотничьей шапкой, то фуражкой. Обед подавался довольно поздно.
Мы заметили, что во время этих обедов за столом иногда воцарялось таинственное молчание. Это нас заинтриговало. Однажды Воссион напряг весь свой отменный слух и, наконец, услышал знакомые звуки: птичье щебетанье, а затем голоса и дружный смех гостей. Мы получили объяснение тому, что происходило тогда в столовой, несколькими годами позже. Когда подавали закуску, президент постукивал своим ножом по бутылке, требуя внимания и тишины. Затем он незаметно заставлял звучать манок. Смысл игры заключался в том, что гости должны были угадать голоса птиц или животных. Жискар д"Эстен обожал устраивать подобные развлечения для своих гостей. При этом трапезы не были расписаны по минутам, как официальные приемы, устраиваемые главным образом в Елисейском дворце. В Отоне обед мог длиться целых полтора часа, но не больше. Жискар д"Эстен в отличие от своего предшественника не любил долго засиживаться за столом. После обеда у себя дома в Ка-жарке Жорж Помпиду, бывало, подолгу оставался в столовой, куря сигару и попивая кофе. Жискар д"Эстен, напротив, поев, незамедлительно выходил из-за стола, чтобы выпить кофе в гостиной. У этих двух правителей было разное отношение к загородному времяпрепровождению.
В Отоне, равно как и в замках Марли и Рамбуйе, несмотря на то что это были загородные поместья, президент завел строгие порядки. Соблюдать их вменялось в обязанность не только служащим, но и гостям. Так, например, отныне запрещалось ездить на служебной машине по гравийной площадке перед замком. Это означало, что мы не могли, как раньше, подъезжать вплотную к кухне, и ящики со съестными припасами и кухонной утварью нам приходилось теперь перетаскивать на себе. Всего каких-то двадцать метров! Но, преодолевая их по нескольку раз в день приезда и в день отъезда, мы в конце концов совершенно выбивались из сил.
В бытность Помпиду приглашенным разрешалось ставить свои машины прямо во внутреннем дворе замка. При Жискаре д"Эстене эта вольность была отменена. Гостям настоятельно рекомендовали парковать машины вне территории поместья. Шоферы довозили своих высокопоставленных пассажиров до крыльца, а затем выезжали за ворота. Это правило распространялось вообще на все средства передвижения, каково бы ни было их назначение. Так, выгрузив перед кухней из служебного фургона наши вещи, мы обязаны были тотчас отогнать его на стоянку за пределами замка.
Жискар д"Эстен изменил также и порядок проведения охоты. Если во времена Помпиду гости приезжали в Рам-буйе или Марли в пятницу вечером, то теперь их приглашали на президентскую охоту в субботу спозаранку. Видные политики, известные промышленники, послы и прочие важные особы собирались в замке к восьми утра. Каждому из них отводилась комната, где можно было переодеться. Через полчаса метрдотель уже подавал кофе в одну из гостиных. Там к своим гостям присоединялся и сам президент. Старший егерь представлял ему тех приглашенных, с кем он еще не был лично знаком. Как только церемония представлений заканчивалась, все охотники садились в автобус и отправлялись в лес. Они возвращались в час или два пополудни в зависимости от количества облав. Затем они вновь поднимались в свои комнаты, чтобы переодеться теперь уже к обеду в строгие костюмы и повязать галстуки.
Не изменяя дворцовым правилам, меню и для этих сытных, полновесных охотничьих трапез печаталось в небольшой четырехстраничной книжечке, на обложке которой помещалась репродукция гравюры, разумеется, на тему охоты. Так, титульный лист меню от 20 декабря 1975 года украшал карандашный рисунок Антуана Бари, художника XIX века, на котором был изображен олень, лежащий на траве невдалеке от мирно пасущегося стада сородичей. На третьей странице того же меню изголодавшийся охотник, глотая слюнки, читал следующее: бриошо из взбитых яиц с трюфелями, телятина по-ландски, хрустящие крокеты из картофеля с ветчиной. После горячих блюд значились разноцветный салат, сыр и «мраморное» пирожное «Наполеон». Из вин предлагалось попробовать Вувре (Vouvray) 1971 года, Шато Таль6о (Chateau Talbot) 1964 года, а на десерт-шампанское Крюг (Krug) 1966 года. После обеда в одной из гостиных замка обычно подавался кофе.
Перед тем как сесть за стол, президент и его гости осматривали свою добычу, собранную егерями. В пять часов вечера все охотники уже отправлялись по домам. Таким образом, наш рабочий день заканчивался самое позднее в 7 часов. Мы возвращались в Париж в половине девятого того же дня, если только Жискар д"Эстен не задерживался в Рамбуйе еще на некоторое время. Он любил охотиться на следующий день после официальной охоты. Кроме того, он довольно часто приезжал в замок зимой.
Со временем празднование Нового года в Рамбуйе стало традицией. Обычно Рождество Жискар д"Эстен с женой и детьми отмечал в Париже, в своей квартире на улице Бенувиль. Зато 1 января президент приезжал в Рамбуйе, где охотился вместе со своими сыновьями в лесах, прилегающих к замку. После чего они возвращались к своим дамам-госпоже Жискар д"Эстен с дочерьми,- чтобы вместе отобедать на фазаньем дворе. Готовил эти новогодние трапезы, как, впрочем, и другие приватные обеды и ужины, я сам. Таким образом, мне довелось отчасти принимать участие в большинстве семейных праздников президентской четы. Семья Жискара д"Эсте-на была очень дружной и, находясь вдали от своей собственной, я утешался тем, что был в какой-то степени при частей к президентской. На ужин 1 января 1977 года были приготовлены: копченая лососина со шпинатом в сметане, запеченная пулярка с трюфелями, овощное ассорти, салат из сердцевин салата-латука и десерт . В карте вин значились: Мерсо-Шарм (Meursault-Charmes) 1972 года и Шато Тальбо (Chateau Talbot) 1964 года. Несмотря на то что это был праздничный ужин, шампанское к сладкому не подавалось. Нас было всего только двое на кухне, и лишь два метрдотеля обслуживали президента и его семейство за столом. Обычно по окончании новогоднего ужина Жискар д"Эстен приглашал меня зайти в столовую, с тем чтобы пожелать мне счастливого Нового года. Мы разговаривали некоторое время, а затем президент либо вновь отправлялся пострелять дичь, либо возвращался в Париж.
Еще одна церемония новогодних поздравлений, на этот раз положенная по протоколу и потому намного более официальная, проходила несколько позже в банкетном зале Елисейского дворца, куда приглашался весь его персонал в полном составе. Каждой службе отводилось свое место, отмеченное бумажными полосками, расклеенными по паркету. Служащим кухни по обыкновению полагалось стоять в глубине зала, рядом с окнами в парк. Официальная церемония открывалась речью управляющего делами. Далее слово предоставлялось президенту, который благодарил каждую дворцовую службу за отличную работу, а затем все приглашались принять участие в коктейле... который нами же и был приготовлен!
В начале нового года кухня дворца готовила без передыху. Согласно традиции, члены правительства являлись в резиденцию, чтобы лично поздравить Жискара д"Эстена. За ними обычно следовали префекты, послы и прочие высокопоставленные лица. Всем им подавались разнообразные канапе, всякого рода закуски, маленькие пирожные, над которыми мы трудились не покладая рук. Марсель Ле Серво, чтобы справиться с этим невероятным количеством фуршетов, начинал их подготовку загодя, чуть ли не сразу после Рождества.
Зарубежные поездки в исполнении Жискара д"Эстена заслуживают отдельной книги. География его перемещений была невероятно разнообразна: Соединенные Штаты Америки в 1976 году, Бразилия в 1978-м, Мексика в 1979-м, Польша, Финляндия, Испания. Таков далеко не полный список стран, где побывали и мы, имея удовольствие сопровождать главу государства. По счастью, у нас к тому времени накопился достаточный опыт такого рода путешествий, приобретенный еще при Жорже Пом-пиду. Весь механизм нашей работы «в походных условиях» был отлажен как нельзя лучше. Марсель Ле Серво уже не считал необходимым отправляться самому на разведку, чтобы подготовить визит президента Франции в ту или иную страну.
-Интендант замечательно справляется без моей помощи,-говорил он мне.
Поскольку раньше Эннекен неоднократно ездил вместе с шеф-поваром в эти подготовительные поездки, он прекрасно знал, на что следует обращать внимание, осматривая помещение. Интендант составлял полное досье, в котором содержались подробные сведения о площади кухни, качестве и количестве ее оборудования, вместимости и численности холодильников, расстоянии от кухни до зала, где устраивался прием. Переданное в руки Марселю Ле Серво, это досье нами досконально изучалось. После чего составлялось меню, исходя из специфики места. Учитывалось абсолютно все. Ведь даже расстояние, отделявшее Францию от очередной страны, куда отправлялся с визитом президент, имело для нас большое значение. Дело в том, что свежие продукты плохо переносили перелет. Зато было замечено, что вина, напротив, прекрасно путешествуют. Им нипочем высота и смена давления, и пожалуй, они становятся от этого даже лучше.
За две недели до отъезда за границу на кухне начиналась невероятная суматоха. Мы вновь вытаскивали наши незабываемые зеленые ящики, сделанные еще при Шарле де Голле, которые до сих пор служат нам верой и правдой. В придачу к ним мы доставали «походные» паровые камеры, приобретенные во времена Жоржа Помпиду. Заказывались целыми упаковками полотенца с вышитыми по кайме державными вензелями Французской Республики: R и F. Наши поставщики без передыху доставляли во Дворец продукты. Холодильники, соответственно, ломились от количества съестных припасов, в то время как шкафы с инструментами и кухонной утварью постепенно опустошались. Их содержимое паковалось в многочисленные ящики. В такие моменты наша кухня более чем когда-либо походила на копошащийся муравейник или растревоженный улей. Как оголтелые, две бригады поваров работали одновременно. Одни усердно готовились к предстоящему «паломничеству», а другие были вынуждены сутра до ночи вкалывать до изнеможения, чтобы ежедневные обеды и ужины проходили как ни в чем не бывало.
Им становилось легче, когда президент со своей свитой уезжал наконец в зарубежное турне. После его отъезда нужно было готовить лишь на небольшое количество советников и обслуживающий персонал. Речь шла об обедах на 60 человек в день, только и всего. Это, кстати сказать, по нашим меркам было не так уж много. В 1976 году США с большим размахом отмечали 200 лет своей независимости. В июле Франция устраивала прием, который, как того требовал Жискар д"Эстен, должен был пройти на высшем уровне. В посольстве Франции в Вашингтоне предстояло достойно принять 220 почетных гостей. Мы уже знали заранее, что поездка будет чрезвычайно тяжелой. В Америке нам отводилось на все приготовления крайне мало времени. Фактически мы должны были обернуться за два неполных дня, вылетев из Парижа с утра в день приема и вернувшись обратно уже на следующий день, к вечеру.
Наша бригада прибывала в Вашингтон в три часа пополудни и назавтра, сразу же после короткого отдыха, улетала в Париж. Следовательно, нам предстояло все приготовить на нашей кухне в Елисейском дворце и, тщательно упаковав блюда, чтобы они не пострадали во время перелета, отправить в Америку. Интендант уже сообщил нам необходимые сведения. Кухня французского посольства в Вашингтоне была прекрасно оборудована. Единственной проблемой оставалась нехватка времени на окончательную подготовку уже на месте торжественного приема. С закусками все было просто: паштет из гусиной печенки фуа-гра, который предполагалось подать в начале обеда, легко и быстро можно было нарезать на ломтики прямо перед подачей на стол. Намного больше беспокойств вызывали все остальные блюда, особенно горячие.
Нам предстояло нафаршировать и запечь 220 перепелов, каждому гостю по одному. Где это лучше было сделать: в Париже или Вашингтоне? Если в Вашингтоне, то это, вероятно, займет слишком много времени, тем более что бригада наша не столь многочисленна. И даже активная помощь посольских поваров, возможно, не спасет положение. К слову сказать, все местные повара французских посольств, в каких бы странах мы ни устраивали приемы, всегда любезно соглашались нам помогать, несмотря на то что мы как буря вторгались в их владения. Вернемся, однако, к нашим пресловутым перепелам. Если их нашпиговать в Париже, то совершенно неизвестно, как их набитые фаршем тушки перенесут полет. Нам всем была памятна досадная неудача с замороженными омарами на обеде в Москве еще во времена Помпиду, когда они потеряли в полете весь свой неповторимый аромат. В конце концов было решено, что перепела будут путешествовать без фарша.
Утром в день отъезда к 7 часам все «путешественники из Дворца» собрались в маленьком кафе на улице Соссе, открывающемся, по счастью, чуть ли не на рассвете. Здесь чиновники из Министерства внутренних дел имели обыкновение попивать утренний кофе с круассаном (). Думаю, что их привычки остаются неизменными и по сей день. Через несколько часов мы должны были улетать на «Каравелле», прекрасно зная, что это нам сулит. Мы должны будем помогать экипажу загружать, а потом разгружать самолет. При этом его багажное отделение было не слишком вместительным и потому неудобным и мало приспособленным к такого рода перевозкам.
Мы должны были вылететь из Парижа в середине дня. Кроме поваров тем же рейсом летела целая команда журналистов и несколько метрдотелей. Утром за нашими ящиками приехал армейский грузовик. Захватив с собой одного повара из нашей команды, чтобы сопровождать ценный груз, он отправился на военный аэродром в Вил-лакубле, где своих пассажиров и груз уже ожидала «Каравелла». Самолет был «припаркован» не как обычно, рядом со взлетной полосой на площадке, принадлежащей Военно-воздушным войскам, на которой не оказалось места, а немного дальше, на территории «Эскаль» воздушной базы № 107, обслуживающей небольшие или промежуточные рейсы. Сюда, вызванные по делам на один день в Париж, прибывали на своих самолетах генералы, командующие военными гарнизонами в провинции. Именно с этой базы отправлялись специальные рейсы гуманитарной помощи во все части света. Нам тоже предстояло воспользоваться услугами «Эскаль». Здесь с самого утра нас уже ожидал взвод новобранцев, чтобы помочь с погрузкой нашего багажа в самолет.
Вся операция заняла целых два часа. Командир «Каравеллы» распорядился в очередной раз снять сиденья в хвостовом отсеке, чтобы у нас было побольше места. Перегруженный самолет еле-еле оторвался от земли и начал медленно набирать высоту. Через несколько часов мы приземлились в Вашингтоне. Дождь шел как из ведра, к тому же в военном американском аэропорту никто не собирался нам помогать. Пришлось рассчитывать только на свои силы и под проливным дождем самим спешно разгружать самолет. Ведь прием в посольстве был назначен на следующий день. Набив до отказа привезенным провиантом грузовик, мы помчались в посольство, где нас уже с нетерпением ждали, чтобы поскорее приняться за последние приготовления к званому обеду.
